— Вперед! — оборвал его Паркер и толчком отворил дверь.
Нервный мужчина, усиленно моргая и дрожа всем телом, неверными шагами переступил порог. Паркер последовал за ним.
Снаружи ничего не изменилось, негр по-прежнему дремал, музыка визжала, не было видно ни единой души. Паркер, держась поодаль, прошел по пандусу вслед за служащим. Они миновали “бьюик”, прошли еще дальше. Подойдя к “вольво”, Паркер остановился и твердым голосом сказал:
— Стойте!
Человек замер на месте.
— Теперь положите коробки. Откройте дверцу машины со стороны пассажира!
Тот послушно поставил коробки, и они звякнули о бетон. Паркер быстро подошел к нему. В тот момент, когда человек протянул руку к двери, он достал свой кольт, взяв его за дуло.
— Дверца заперта, — сказал человек.
Паркер быстро оглянулся и ударил его рукояткой пистолета. Тут же, когда тело начало скользить по машине, он подхватил его, чтобы ослабить падение. Паркер не хотел убийств. Ограбление — это счеты между ним и Лозини, а убийство очень осложнило бы ситуацию.
Паркер схватил металлические коробки с деньгами и быстро вернулся к “бьюику”, где его уже поджидал Грофилд. Тот был явно взволнован.
— Снова проезжали машины фликов, — сказал он. — Я не мог оставаться снаружи и вынужден был войти сюда.
— Ничего, все нормально, — ответил Паркер.
Они сели в “бьюик”, коробки поставили у ног Грофилда, а Паркер сел за руль и медленно съехал до будки, где отдал полусонному парню полученный ранее чек и один доллар.
— Сдачи не надо, — сказал он.
Паркер пропустил черный лимузин, который ехал очень медленно, и только тогда отъехал. Двое сидящих в нем мужчин, бросили взгляд на гараж, потом двинулись дальше.
В четверть десятого утра Лозини вошел в свой кабинет. Его уже ожидали.
Двое из присутствующих были его гостями накануне: Джек Валтер — личный адвокат Лозини, дородный, флегматичный; и Франк Фаран.
Третьим был Тэд Савелли, помощник Лозини, солидный рыжий мужчина лет сорока, одетый подчеркнуто элегантно.
Четвертый — Гаролд Калезиан, стройный и холеный, одетый в темно-серый костюм, — был основным связующим звеном между Лозини и полицией.
Все четверо приветствовали вошедшего в кабинет Лозини, а тот в ответ лишь что-то проворчал. Он обошел свой письменный стол и устроился за ним так, чтобы видеть всех четверых.
Огромные, во всю стену, застекленные рамы были открыты, и комната была залита солнцем. Кабинет находился на шестом этаже “Подан Билдинга”, самого большого здания в городе. Лозини и некоторые его друзья были акционерами “Полан Билдинга”.
Лозини взглянул на Тэда Савелли.
— Так, Ал, — сказал Савелли. — Бум, бум, бум! Никто ничего не видел. Они нанесли три удара и скрылись.
Тэд Савелли, казалось, принимал все происшедшее совершенно спокойно и выказывал вроде бы даже некоторое восхищение этими подонками, которые действовали без всякого шума и так удачно.
Лозини очень ценил Тэда Савелли именно потому, что тот всегда был жесток и деятелен, но никогда не терял спокойствия и частенько сдерживал темперамент Лозини.
— Скрылись? — спросил Лозини. — Ты даже не знаешь, где они?
Савелли покачал головой.
— Где бы он ни находился, работает он один. Никаких связей в городе у него абсолютно нет.
— С ним работает еще один тип, — вмешался Фаран.
— Но это нездешний, — заметил Савелли. — Они приехали вместе, и никто в городе их не знает.
— Ты в этом уверен? — спросил Лозини.
— Мы многих допросили за двенадцать часов прошлой ночи. Мы сделали все, что смогли, но это ничего не дало. Они работают одни!
Лозини повернулся к Валтеру.
— Каковы потери?
Джек Валтер заворчал, неловко доставая из кармана конверт. Слегка с придыханием он произнес:
— В “Нью-Йорк Рум” они забрали девятьсот долларов наличными и около трех тысяч кредитными карточками. А на пивоваренном заводе и в гараже они взяли около восьмисот долларов и на девять тысяч чеков.
Лозини быстро подсчитал в уме:
— Он накрыл нас на четырнадцать тысяч долларов!..
— Не совсем точно, — возразил Валтер. — Наличность, конечно, потеряна и, по всей вероятности, то же обстоит и с кредитными карточками. Но большинство чеков пивоваренного завода могут быть замещены. Мы немного на этом потеряем, но все же должны будем получить примерно восемьдесят за сто.
— Значит, потеряно около пяти тысяч долларов, — сказал Лозини. — И сколько нам будет стоить эта бумажная волокита, чтобы возместить остальное?
— Я еще не сосчитал, — ответил Валтер.
— Не стоит того! А что с этими служащими?
— Единственные служащие “коробки”, которые в курсе дела, это Фрэнк и Анги Даусон. Фрэнки заверил меня, что мисс Даусон здесь не замешана.
Лозини повернулся к Фарану.
— Верно? Не так ли?
— Это моя подружка, — ответил Фаран. Он все еще был каким-то зеленоватым и говорил сдавленным голосом.
— Уверяю вас, мистер Лозини, что все о’кей, я с ней уже говорил.
Лозини кивнул головой и вновь повернулся к Валтеру.
— А остальные?
— На заводе, — ответил Валтер, посмотрев в свои записи, — единственный служащий, которому немного не повезло, это ночной сторож, Дон Снайдер. Его заперли в ванной комнате и...
Лозини нахмурил брови и переспросил:
— Как его зовут?
— Дональд Снайдер.
— Знакомое имя! Валтер невозмутимо ответил:
— Он был ночным сторожем на Очарованном Острове, когда там были... неприятности два года назад. Лозини позволил себе улыбнуться.
— Ему не везет! Что же с ним случилось?
— Это он заявил об ограблении, после того как ему удалось выбраться из ванной. Описание единственного грабителя, которого он видел вблизи, дает возможность предположить, что это был не Паркер, а другой. Кажется, он пытался передать вам послание через этого Снайдера.
— Послание?
— Как он это сделал с Фрэнки. Нахмурившись, Лозини обратился к Фарану:
— Какое послание?
Фаран облизал губы и поежился.
— Он просил передать вам, что делает все это только в счет вашего долга. Никакой речи о том, чтобы посягнуть на ваш капитал.
— Он так и сказал? — переспросил Лозини, издав странный звук, и повернулся к Валтеру:
— А ночному сторожу тоже?
— Он не оставил у него послания, но, видимо, только потому, что Снайдер никогда не слышал о вас. Он не помнит даже имени, произнесенного грабителем, помнит только, что оно начиналось на “Ло”.
Тэд Савелли и Гаролд Калезиан слегка улыбнулись.
— Анонимность, — сказал Савелли. — Что вы думаете об этом?
— Необходимо быстрее действовать! — сказал Лозини.
Анонимности! Вот все, чего он хотел, чего придерживался уже лет двенадцать! Иногда пресса бросала прозрачные намеки, но большего никто себе не позволял.
— Снайдер, кажется, не особенно пострадал тогда, — продолжал Валтер. — После того раза, когда ему немного попало от наших ребят, ему и дали эту работу на пивоваренном заводе.
Все это очень мало нравилось Лозини.
— А что мы сделаем с ним на этот раз? — спросил он.
Валтер пожал плечами.
— Дадим ему несколько недель оплачиваемого отпуска. Он совершенно не знает и не понимает, что произошло, он был просто невинным свидетелем и его достаточно напугали.
— Больше никого? — коротко бросил Лозини.
— Еще парень в гараже, — ответил Валтер. — Он был оглушен, вероятно, Паркером. Его зовут Антонио Скоппо, и сегодня утром он уже вышел из госпиталя.
— А он наш? Валтер поджал губы.
— Не имею представления.
Он старался знать как можно меньше об этой стороне деятельности Лозини.
Лозини повернулся к Тэду Савелли:
— Антонио Скоппо наш парень?
— Кажется, я припоминаю это имя. Он был у нас водителем раз или два, но у него совершенно нет хладнокровия. Мы давно его не использовали.
Лозини вновь обратился к Валтеру:
— Мне больше ничего не передавали?
— Нет. В гараже Паркер о вас не говорил. Видимо, он подумал, что вы поймете все и без слов, так как это была уже третья операция за ночь.
Теперь Лозини мрачно посмотрел на Гаролда Калезиана.
— А как ты думаешь, где были тогда флики? Калезиан широко улыбнулся. Обвинение, высказанное Лозини, нисколько его не тревожило. Его никогда ничего не тревожило!
— С трех часов ночи, Ал, — ответил он, — улицы были под наблюдением.
— Этот проклятый гараж находится на Лондон-авеню, — сказал Лозини. — На самой освещенной улице города!
— В этом секторе была машина, — возразил Калезиан. — Но там были и две твоих, Ал. У них были даже неприятности с фликами. Что же твои парни сплоховали?
— Они ведь не профессиональные флики.
