– По-моему, и так не грязно было. – Он улыбнулся, показав голые десны. – Но когда приходит поесть шериф и морщит нос в твоем заведении, что прикажешь делать? Убираться.
– Об убийстве что-нибудь знаешь?
– Как же, знаю. Лежу в постели, слышу – выстрел. Вскочил, схватил ружье и к двери. На улице – Шнур Вогель, а возле, на коленях, Чик Орр. Я высунулся. В дверях напротив стоит мистер Барделл с этим Нисбетом.
Мистер Барделл говорит: «Как он?»
А Чик ему: «Да уже мертвый».
А этот Нисбет ничего не говорит, повернулся и ушел обратно в дом. Потом приходят доктор и мистер Аддерли; тут и я вышел. Доктор посмотрел, говорит: мертвый, – и мы отнесли его к мистеру Барделлу.
Вот и все, что мог рассказать Бош. Я вернулся в «Бордер-палас». Доктор Хейли, суетливый человечек, был уже там.
Он сказал, что проснулся от выстрела, и ничего не добавил к предыдущим рассказам. Пуля была калибра 9,65 мм. Смерть наступила мгновенно. И все.
Я сел на угол бильярдного стола перед Нисбетом. За спиной у меня шаркали ноги, и я ощущал напряжение публики.
– Ну а вы что можете сказать мне, Нисбет?
– Едва ли что-нибудь полезное, – ответил он, медленно и осторожно подбирая слова. – Вы были здесь днем и видели нас за картами – Шнура, Уилана, Кифа и меня. Ну, так игра и шла. Он выиграл много денег – ему казалось, что много, – пока мы играли в покер. Но Киф ушел, еще не было двенадцати, а Уилан чуть позже. Играть больше никто не сел, вдвоем в покер скучновато. Мы перешли на хайкард. Вогель просадил все до последнего цента. Он ушел примерно в час ночи – а через полчаса его убили.
– Вы с Вогелем не ссорились?
Картежник посмотрел мне в глаза и снова потупился.
– Сами же знаете. Вы слышали, как он меня шпынял. Так оно и дальше шло – разве что к концу погрубее.
– И вы ему позволили грубить?
– Именно так. Я зарабатываю картами, а не драками.
– Значит, за столом свары не было?
– Я этого не сказал. Была свара. Когда я его ободрал, он полез за револьвером.
– А вы?
– Я вынул раньше... отобрал у него револьвер... разрядил... отдал обратно... велел выметаться.
– И больше не видели его живого?
– Больше не видел.
Я подошел к Нисбету, протянул руку:
– Покажите ваш револьвер.
Он быстро вынул его из-за пазухи и подал мне, держа за ствол. «Смит-Вессон», 9,65 мм, в барабане все шесть патронов.
– Не потеряйте, – сказал я, отдавая ему револьвер. – Он мне может понадобиться.
Возглас Пири заставил меня обернуться. Поворачиваясь, я опустил руки в карманы, к своим игрушкам.
Правую руку Пири держал у горла – в непосредственной близости к револьверу, спрятанному под жилетом. Рассыпавшись позади него, ковбои изготовились так же.
– У заместителя шерифа дела, может, так делаются, – орал Пири, – а у меня по-другому! Это он убил Шнура! При Шнуре было много денег. Этот гаденыш стрелял ему в спину, даже револьвер не дал вытащить – и забрал свои грязные деньги обратно. Если ты думаешь, что мы потерпим...
– Может, у кого-нибудь есть улики, о которых я не слышал? – перебил я. – У меня их недостаточно, чтобы обвинить Нисбета.
– К черту улики! Факты есть факты, и ты знаешь, что этот...
– Тогда постарайся усвоить первый факт: этим делом распоряжаюсь я, и распоряжаюсь так, как мне надо. Есть возражения?
– Много! – В руке у него появился видавший виды 11,43 мм. И у остальных в руках такие же предметы.
Я встал между револьвером Пири и Нисбетом, стыдясь того, какими жалкими хлопками ответят мои карманные пистолетики на грохот этой батареи.
– Я предлагаю... – Милк-Ривер отошел от своих товарищей и, опершись локтями на стойку, стоял к ним лицом с револьверами в обеих руках, – тем, кто желает повоевать с нашим ныряющим заместителем, пусть станут в очередь. По одному за раз – так я считаю. А когда лезут скопом, мне не нравится. – Говорил он, как всегда, медленно, и в голосе слышалось мурлыканье.
Лицо у Пири стало малиновым.
– А мне не нравится, – заорал он парню, – когда трусливый щенок продает тех, с кем работает!
Милк-Ривер покраснел, но голос его по-прежнему напоминал мурлыканье:
– Что тебе нравится и что не нравится, куриный зуб, я так плохо разбираю, что для меня это прямо одно и то же.
И запомни: я с тобой не работаю. У меня с тобой контракт на объездку лошадей – по десять долларов за лошадь. А кроме этого я тебя и твоих всех знать не знаю.
Напряжение разрядилось. Назревавшую драку заболтали до смерти.
– Твой контракт кончился минуты полторы назад, – сообщил Милк-Риверу Пири. – Можешь показаться на ранчо еще один раз – когда будешь собирать манатки. Гуляй!
Он повернулся ко мне, выставив квадратный подбородок:
– А ты не думай, что поставил точку!
Он повернулся на каблуке и во главе работников пошел к лошадям.
Час спустя мы с Милк-Ривером сидели в моей комнате в «Каньон-хаусе» и беседовали. Я сообщил в центр округа, что здесь есть работа для коронера, и до его приезда пристроил труп Вогеля на хранение.
– Можешь сказать, кто разнес радостную весть, что я заместитель – шерифа? – спросил я у Милк-Ривера. – Предполагалось держать это в секрете.
– В секрете? Ты подумай. Наш Тёрни два дня только тем и занимался, что бегал по городу и рассказывал, какую жизнь устроит нам новый заместитель шерифа.
– Кто такой Тёрни?
– Командует здесь в компании «Орилла колони». Значит, это местный управляющий моих клиентов сделал мне рекламу!
– В ближайшие дни у тебя нет особых дел?
– Особых вроде нет.
– Могу взять на жалованье человека, который знает здешние края и будет мне провожатым.
– Я хочу сперва знать, какая идет игра, – медленно сказал он. – Ты не постоянный заместитель, и ты не из наших краев. Это меня не касается, но вслепую играть неохота.
Резонно.
– Готов тебе объяснить. Я работаю в сан-францисском отделении сыскного агентства «Континентал». Меня сюда послали акционеры компании «Орилла колони». Они вложили большие деньги в ирригацию и улучшение здешних земель и теперь готовы их продавать.
По их словам, сочетание тепла и влаги создает здесь идеальные условия для земледелия, не хуже, чем в Императорской долине в Калифорнии. Тем не менее большого наплыва покупателей пока не заметно. Все дело в том, решили акционеры, что вы, коренные жители, чересчур буйны, и селиться среди вас мирные фермеры не хотят.
Всем известно, что на обеих границах Соединенных Штатов до сих пор полно участков, где закон и не ночевал. Очень уж выгодно переправлять иммигрантов и очень уж легко, поэтому туда и тянутся люди, не слишком разборчивые в способах добывания денег. С четырьмя с половиной сотнями иммиграционных инспекторов на обе границы правительство мало что может сделать. По официальным прикидкам, в прошлом году через черный ход к нам прибыло сто тридцать пять тысяч иностранцев.
Без железной дороги, без телефона, эта часть округа Орилла – один из главных трактов подпольной иммиграции и, по словам людей, которые меня наняли, полна всевозможных головорезов. Месяца два назад, по ходу другого дела, я наткнулся на такое контрабандное предприятие и поломал его. Люди из «Орилла колони» решили, что то же самое можно проделать и здесь. Вот я и явился, чтобы научить эту часть Аризоны хорошим манерам.
Я заехал в центр округа и был приведен к присяге как заместитель шерифа – на случай, если мне понадобится какое-то официальное положение. Шериф сказал, что заместителя у него здесь нет и денег на заместителя нет, поэтому взял меня с удовольствием. Но мы полагали, что будем держать это в секрете.
Милк-Ривер улыбнулся:
– Развлечений у тебя будет до чертовой матери... так что, пожалуй, пойду к тебе на работу. Только сам заместителем шерифа не буду. Буду работать с тобой, но связывать себя не хочу – не пришлось бы сделаться стражем таких законов, которые мне не по нутру.
– Договорились. А теперь что ты можешь рассказать мне такого, про что мне следует знать?
– Ну, из-за ранчо X. А. Р. тебе беспокоиться не надо. Ребята крутые, но через границу никого не возят.
– Что ж, и на том спасибо. Но задача моя – убрать отсюда нарушителей порядка, а судя по тому, что я видел, они подпадают под это определение.
– Развлечений у тебя будет до чертовой матери, – повторил Милк-Ривер – Конечно, с порядком они не в ладах. Но как смог бы Пири растить коров, если бы не набрал команду под стать этим самым разбойникам, которые не нравятся «Колонии Орилла»? Ты же знаешь ковбоев. Посели их к лихим людям, и они наизнанку вывернутся, докажут, что не трусливей любого.
– Ничего против них не имею – если будут прилично вести себя. Хорошо, но кто же людей через границу возит?
– Я думаю, главная твоя добыча – Барделл. После него – Игнасио. Еще не видел его? Большой усатый мексиканец, у него ранчо в каньоне, километрах в семи от границы, с нашей стороны. Все, что идет сюда через границу, идет через это ранчо. Но тебе еще придется поломать голову, чтобы доказать это.
