— Остановитесь, сударыня! — замахал руками Денис. — Вот уж этого делать не следует, это глупость совершенная. Если злодей достаточно ловок, то он всякие ходы предусмотрел, и никто не сможет подобраться к озеру незамеченным.
— Если даже и заметит, так что? — Настя упрямо тряхнула головой. — Ему нужны свидетели. Он для того и переодевается в призрака, чтобы об этом кто-то рассказал всему городу.
— Возможно, — кивнул Денис. — Но одно дело — темный крестьянин, а совсем другое — благородная барышня вроде вас. Может, он только и ждет вашего появления в недозволенном месте? Ведь он охотится за девушками.
— Ну, хорошо, тогда ступайте к озеру вы, сударь, а также господин Шалыгин, Савва с Тарасом и приставы, — сказала Настя.
— И вы думаете, что, увидев такой отряд отважных мужчин, злодей покажется им на глаза? — усмехнулся Томский. — Пожалуй, он умней, чем вы считаете.
— Вам бы только смеяться, а сами ничего не можете предложить, — с обидой сказала Настя.
— Главное предложение состоит в том, чтобы вы, барышня, не вмешивались в это дело, — хмуро заметил Иван Леонтьевич.
— С этим и я согласен, — подтвердил Денис. — Лучше думайте о своей новой роли в театре, чтобы не провалить постановку. А поиски злодея предоставьте господам полицейским.
Настя уже набрала в грудь воздуха, чтобы возразить, но тут появление нового лица прервало весь ход беседы, и боевой порыв девушки пропал зря. На пороге появился дворецкий, распоряжавшийся всеми делами во дворце гетмана, и строгим тоном потребовал у Шалыгина отчета о прискорбном происшествии, причиной которого, по его словам, был плохой надзор за актрисами. Также он выговаривал Ивану Леонтьевичу за господина Валлоне, якобы воровавшего вина из гетманских подвалов, за перерасход свеч и бумаги, за нестрогое отношение к швеям, которые тратят слишком много материи на театральные костюмы.
Настя, чтобы лишний раз не смущать и без того униженного мелочным присмотром Ивана Леонтьевича, вышла из домика и направилась по дорожке к боковым воротам гетманского парка. Почему-то она надеялась, что Денис Томский ее догонит и продолжит разговор о поисках убийцы. Но вместо этого Настя уже через несколько шагов чуть не столкнулась с торопливо шагавшей навстречу Верой Томской. Молодая вдова подняла на девушку свои чуть водянистые серые глаза с подкрашенными ресницами и церемонно сказала, обмахиваясь веером:
— Добрый день, сударыня. Если не ошибаюсь, мы знакомы? Кажется, вы служите актрисой под началом господина Шалыгина? Не у него ли сейчас мой… родственник?
Хорошенькое лицо Веры в обрамлении круто завитых напудренных волос казалось фарфоровым, как у статуэтки, потому что его покрывал гладкий слой белил и румян. Мушки на щеках были прилеплены так, что на придворном языке это означало: «Мое сердце свободно для любви».
— Ваш родственник? — переспросила Настя. — Вы имеете в виду господина Дениса Томского? Да, он там.
Она кивнула головой в сторону актерского домика и, обменявшись с Верой реверансами, последовала дальше. Уже у самых ворот Настя не утерпела, оглянулась — и увидела, что Денис, остановившись, разговаривает с Верой, которая старается повернуть его таким образом, чтобы он не мог смотреть в сторону ворот. Усмехнувшись, девушка вышла на улицу и мысленно произнесла: «Не волнуйтесь, госпожа Томская, я не претендую на вашего жениха. Он мне нужен лишь затем, чтобы помочь найти убийцу». Однако встреча с Верой еще больше усугубила мрачное настроение Насти. Немного подумав, девушка направилась в церковь.
Глава четвертая
Ночное приключение
Крестьянин, на телеге которого убийца привез в лес Ольгу, через день очнулся и смог рассказать, что же с ним произошло. Оказывается, на подъезде к городу ему встретился хромой мужик в драной свитке, с большими усами и бородой, слезно попросил его подвезти, потому что, дескать, сам он сильно подвернул ногу и не может идти. Крестьянин по доброте душевной согласился, а хромой незнакомец, едва забравшись на телегу, стукнул хозяина по голове чем-то тяжелым и сбросил на землю. Хорошо еще, что не убил. Рассказ пострадавшего не приблизил к разгадке тайны, но навел на мысль, что злодей мог быть сообщником Юхима, а то и самим Юхимом, нацепившим бороду. Правда, крестьянин, знавший юродивого служку, утверждал, что это не он, но многие считали, что бедняга мог просто не разглядеть притворщика. Суеверные бабы тут же зашептались, что селянину встретился по дороге сам хромой бес, который и есть единственный виновник всех злодеяний, ибо озерная девка тоже находится у него на службе.
А вечером после похорон Ольги по городу снова поползли слухи, будто со стороны озера раздаются странные звуки, не то стон, не то вой. Какой-то особенный смельчак даже решился подойти поближе, но, увидев смутные очертания белых фигур, в страхе бежал.
Гликерия так боялась, что самолично проверяла все засовы, на ночь запиралась в спальне, и Насте велела делать то же самое.
Но именно теперь, когда, по слухам, «призрак» снова объявился, Настя не хотела сидеть взаперти. Она не смогла убедить ни родственников, ни Новохатько, ни Шалыгина в том, что надо бы ночью устроить облаву в лесу. Собиралась поговорить с приставом, в обязанности которого входили подобные дела, но он уехал в полковой[9] город Нежин за указаниями от начальства.
Еще была у Насти затаенная мысль посоветоваться с Денисом Томским, но он второй день не попадался ей на глаза, а искать с ним встречи нарочно она не хотела. Возможно, он уже уехал из Глухова по делам своих научных изысканий, а возможно, отдыхает в имении «тетушки». Последнее вызывало у Насти особую досаду. Она, конечно, могла бы расспросить о Томском у Шалыгина, но не решалась этого сделать. Обычно смелая и открытая, в этом вопросе Настя проявляла странную сдержанность и чуть ли не робость. Ей казалось, что, расспрашивая о Томском, она нарвется на насмешку.
Но, несмотря на отсутствие поддержки, сидеть сложа руки Настя не могла. На могиле своей подруги в день похорон она мысленно поклялась отыскать убийцу. И теперь, когда зловещий призрак стал дразнить горожан, она, помолившись Богу, решила действовать.
Вначале у нее была мысль обратиться за помощью к родственникам, но, едва лишь она заикнулась о ночной вылазке к озеру, как Илья и Гликерия замахали на нее руками и заявили, что и сами не пойдут, и ей не позволят совершить такое безумие. Убедившись, что здесь поддержки не найти, Настя отправилась к Савве и Тарасу. Вначале казаки были обескуражены намерением благородной панночки, — ведь даже им не пришло в голову искать разгадку преступления среди «призраков», которых они считали плодом вымысла досужих баб и пьяных мужиков. Однако Настя сумела им доказать, что неизвестные убийцы вполне могут использовать страшную сказку для прикрытия своих преступлений. Тарас, горько оплакивавший невесту, воскликнул:
— Кто бы ни был этот злодей — призрак или живой человек, — пусть только попадется мне в руки! Уж я с ним посчитаюсь за Оленьку! Вы правильно сказали, панна: если властям до нашего горя нету дела, так будем сами себя отстаивать!
Настя, Савва и Тарас условились встретиться за два часа до полуночи в предместье возле старого дуба, от которого шла прямая дорога к лесу.
Теперь, когда действия были намечены, а помощники найдены, Настя почувствовала уверенность в собственных силах. Вернувшись домой, она не стала никому открывать своих намерений, поскольку, узнай о них Илья и Гликерия, они бы просто заперли ее в доме.
Вечером, дождавшись, когда брат с женой и прислуга отправятся спать, Настя принялась за сборы. В женском платье пробираться в темноте через лес было неудобно, а еще неудобней было бы убегать в случае опасности. И потому Настя надела штаны и рубаху, в которых поначалу собиралась изображать на сцене молодого казака, а волосы, закрутив в тугой узел, спрятала под шапку. После этого, тщательно проверив и зарядив свой пистолет, заткнула его за широкий пояс. На всякий случай взяла и нож, хотя еще ни разу в жизни им не пользовалась. Теперь можно было отправляться «в поход», на бой с таинственным врагом, который мог и ее, Настю, избрать следующей жертвой.
Пределы города Настя миновала без приключений, не встретив никого на пути и не услышав никаких угрожающих звуков, кроме собачьего лая со дворов. Горожане, напуганные загадочными убийствами, предпочитали не выходить из домов с наступлением темноты.
Погода была тихая, безветренная, ни одно облако не заслоняло сияющую круглую луну, при свете которой Настя легко находила дорогу. Лишь выйдя за городские предместья, девушка вдруг вспомнила, что, по всем поверьям, именно в полнолуние особенно ярятся все дьявольские силы. Но, стараясь не думать об этом, она шла все дальше и дальше, пока не приблизилась к дубу. Настя ожидала, что Савва и Тарас уже там. Однако возле дуба никого не было. Девушка обошла дуб со всех сторон, приблизилась к заброшенному колодцу, выглянула на дорогу, даже решилась негромко позвать казаков. Через несколько минут ей стало ясно, что поблизости никого нет. «Неужели струсили? — мелькнула у нее мысль. — А может, напились в шинке для храбрости, да и перепутали время и место? А вдруг с ними что-то случилось?»
