– Это правда, – подтвердил он. – Они действительно были знакомы. – Он умолк, обдумывая, что еще стоит сказать Трону, потом провел ладонью по голове, словно приглаживая волосы, от которых остались одни воспоминания. – Послушайте, комиссарио, – произнес он наконец. – У меня нет привычки распространяться о личных делах моих подчиненных. Но княгиня почему-то заинтересована в том, чтобы вы какое-то время еще участвовали в расследовании. Почему ей так хочется, я, повторяю, не знаю. Однако чаще всего она отдает себе полный отчет в том, что для нее важно, а что нет. – Он помолчал и продолжил. – Лейтенант – игрок. У него долги, и весьма значительные. В «Ридотто» ему уже запрещено делать ставки. Сейчас он играет преимущественно в подпольных казино.
– Здесь, в Венеции?
– Я отдал приказ о его переводе в другой гарнизон. Но Тоггенбург мой приказ не завизировал.
– Откуда лейтенант берет деньги для игры?
– У него есть кредит. Он убедил многих, что вскоре невероятно разбогатеет. Брат его матери, человек весьма и весьма состоятельный, смертельно болен: сердце… А Грильпарцер – его единственный наследник. – Палфи согнал со стула взобравшуюся туда кошку, сел и продолжил, словно речь шла о сущих пустяках. – Похоже на то, что сейчас заветное желание лейтенанта исполнилось. Убитый надворный советник и был этим самым дядюшкой Грильпарцера.
Трон почувствовал учащенное биение пульса.
– Классический мотив, – сказал он. – Допускаете ли вы, что Грильпарцер убил своего дядю?
Палфи ответил не задумываясь:
– Срок моей службы в декабре этого года завершается, – сказал он. – Не думаю, что мне стоит сейчас занимать свое время подобными проблемами. Вы найдете Грильпарцера в казино «Молин».
– Это подпольное казино у залива Мизерикордиа?
– Именно оно, – подтвердил Палфи. – И вот что, комиссарио… Вы, по-моему, об этом еще не догадываетесь. – Он помолчал, прежде чем сделать признание. – Моосбруггер содержит на «Эрцгерцоге Зигмунде» нечто вроде борделя. Капитану это неизвестно. А клиентуру Моосбруггер подобрал самую солидную. Как правило, эти господа оповещают его о своем прибытии по телеграфу. Дамы попадают на борт по билетам во второй класс, а потом Моосбруггер отводит их в каюты.
На какой-то момент Трону показалось, что он ослышался.
– И долго он уже этим занимается?
Палфи пожал плечами.
– Началось с того, что Моосбруггер якобы не заметил, как один из пассажиров первого класса провел в свою каюту девушку. Со временем стюард принял решение взяться за это дело самому и поставил все на широкую ногу. Думаю, что надворный советник тоже принадлежал к числу постоянных клиентов Моосбруггера.
– Боже правый, ничего подобного мне и в голову прийти но могло! – Трон вспомнил, как безукоризненно одет был Моосбруггер и как корректно он себя вел. – Как же мне теперь быть?
– Поговорите все-таки с лейтенантом Грильпарцером. Сообщите ему, что его дядя убит. Если Грильпарцер действительно сошел на берег в числе первых, как вы сказали, он, возможно, ничего об этом не знает. Увидите, как он отреагирует на скорбную весть.
– Вряд ли меня впустят в это казино без проблем.
Для Трона, конечно, не было секретом существование в Венеции десятков подпольных казино. Их владельцы обычно исполняли роль осведомителей полиции; поэтому Трону приходилось соблюдать определенные правила игры.
– Известен ли вам отель «Пенсионе Сегузо»?
Трон кивнул.
– Спросите у тамошнего портье о гондольере Карло, – сказал Палфи. – Попросите Карло доставить вас в Каннареджио. При этом упомяните о канале Сан-Феличе, и он высадит вас у речных ворот палаццо Молин. Лейтенант Грильпарцер – усач. Вы узнаете его еще и по небольшой красной родинке над левой бровью. Он играет только в рулетку.
С тех пор как три года назад Трона назначили комиссарио района Сан-Марко, он на своем участке закрыл четыре подпольных казино, а пятое – по указанию Шпаура – оставил для наблюдения за самыми азартными игроками. Четыре казино, которые приказал закрыть Трон, были захудалыми игорными залами с тремя-четырьмя столами и полом, посыпанным опилками. А в пятом подпольном игорном доме заправлял бывший драгунский ротмистр, и помещался он в палаццо Дуодо. Крупье в нем все до одного носили фраки.
Казино «Молин», несомненно, было того же уровня; ливрейный лакей, принимавший в вестибюле верхнюю одежду у гостей, бросил скептический взгляд на поношенный сюртук Трона. Худощавый, элегантно одетый господин, стоявший у гардероба и показавшийся Трону знакомым, тоже посмотрел на него с некоторым недоумением.
В бальном зале Трон понял, что на него обратили бы внимание, даже будь его сюртук не таким поношенным. Все присутствующие были либо во фраках, либо в военных мундирах. Некоторые были в костюмах «сеттеченто»:[4] мужчины – в панталонах по колено и с короткими саблями у пояса, а сопровождавшие их дамы – в шелковых платьях на кринолинах. Такие одеяния говорили о намерении игроков отправиться после казино на один из многочисленных маскарадов.
Бальный зал казино «Молин» по своим размерам значительно превосходил бальный зал в палаццо Тронов. Кому бы ни принадлежало казино, денег на отделку зала хозяин не пожалел: стены были затянуты светло-красным шелком с золотистой узкой каймой по низу и верху; на каждой стене, над зеркалами в рамах из червленой меди, висело по полдюжины канделябров. От сотен огоньков горящих свечей золотистые полоски на стенах весело блестели, а лица гостей в прекрасных нарядах казались просто ликующими на фоне празднично-красных шелковых стен.
Быстро оглядев толпу, Трон прикинул: в зале никак не меньше ста пятидесяти человек. Большинство толпилось посреди зала у пяти столов для игры в рулетку, остальные разбились на небольшие группы и что-то живо обсуждали. Недалеко от себя Трон увидел графиню Ветцлер, в чем-то убеждавшую князя Шварценберга. За ними стоял прусский консул граф Бюлов, который беседовал с лысым генерал-полковником инсбрукских егерей. Консул, похоже, только что рассказал какой-то анекдот, потому что генерал-полковник разразился оглушительным хохотом. «Удивительно, – подумал Трон, – до чего свободно эти господа чувствуют себя в казино, отлично зная, что азартные игры властями запрещены».
Две минуты спустя Трон увидел за одним из игорных столов лейтенанта Грильпарпера. Лейтенант был в белом вечернем мундире хорватских егерей; по красной родинке над бровью его действительно было легко узнать. Внешность Грильпарцера – широкоплечего, с открытым волевым лицом и молодецкими усищами – полностью соответствовала всем требованиям, которые предъявлялись к императорским офицерам. «Вероятно, – предположил Трон, – Грильпарцер отменный танцор».
Лейтенант сидел между двумя господами во фраках. Перед ним на столе лежали две солидные кучки выигранных жетонов. Очевидно, лейтенанту сегодня везло – всякий раз, когда шарик останавливался, лопаточка крупье подгребала к двум этим кучкам очередную порцию.
Трон вдруг ощутил всю неловкость своего положения. Вот так взять и, отозвав лейтенанта в сторону, сообщить об убийстве его дяди? Именно сейчас, когда судьба, казалось бы, улыбается Грильпарцеру? Если Трон обратится к нему именно сейчас, то не пройдет и минуты, как его, Трона, чего доброго, вышвырнут из казино. Лейтенант, само собой разумеется, отправится завтра утром прямиком к Пергену с жалобой, а тот первым делом сообщит об этой жалобе Шпауру. Вся эта ситуация – предельно абсурдна и неуместна, как неуместен и сам Трон в своем жалком сюртуке среди этих блестящих господ во фраках.
Неожиданно кто-то коснулся его плеча и вежливо, но настойчиво проговорил:
– Синьор, руководство казино хотело бы побеседовать с вами.
Оглянувшись, Трон увидел широкоплечего человека с выбритым до синевы лицом – служителя казино. На миг Трон смущенно замялся:
– Кто-кто, вы сказали, желает со мной поговорить?
– Хозяин казино. Вынужден просить вас следовать за мной, синьор, – сказал ливрейный лакей.
К служителю казино скоро присоединился его коллега весьма угрожающего вида Они проводили Трона через весь зал обратно в вестибюль, протиснулись там мимо шумной толпы австрийских офицеров и свернули в тихий безлюдный коридор. В конце его виднелась приоткрытая дверь. Один из слуг распахнул ее.
Подобно большинству венецианских палаццо, Молин в течение веков неоднократно перестраивалось. Поэтому ничего удивительного не было в том, что из бального зала, декорированного в стиле XVIII века, Трон вышел на лестницу, построенную век спустя, а она вела в помещения, оборудованные и обставленные еще позже. Комната, в которой он оказался, была, похоже, обустроена в те времена, когда в городе у лагуны побывал Альбрехт Дюрер. Потолки здесь были ниже, чем в других комнатах палаццо, а стены затянуты поблекшим, выцветшим шелком.
