– А мне-то откуда знать? – пожала плечами Луша. – Нечистый, – уверенно заявила она. – Его проделки!
Елена благодарно ей улыбнулась.
– Вы больше верите моей горничной, чем мне самой, – с укором проговорила она. – Вы не хотите признать неизбежное. Печать древнего проклятия коснулась меня…
– Ну, хорошо-хорошо, ступай, – велела Наталья Михайловна прислуге.
Луше только того и надо было. Она опрометью выскользнула из комнаты, только качнув кисейную занавесь.
– Бедная моя сестра, – вздохнул Владимир. – Я даже не знаю, как мне помочь тебе, – сказал он расстроено. – Что творится в этом проклятом доме?!
– И не только в этом, между прочим, – мрачно заметила Наталья Михайловна. – Если бы только в этом, – она бросила убийственный взгляд на падчерицу, – то это было бы еще полбеды!
– На что вы намекаете? – жалобно спросила Элен. Она снова была готова расплакаться. Уголки ее рта опустились вниз, губы задрожали.
– На пожар в доме Вяземских, – с плохо скрываемым раздражением ответила Наталья Михайловна. Она рассматривала обстановку в комнате падчерицы, словно впервые ее видела.
Елена опустила глаза.
– Я же не виновата, что… – она осеклась и не договорила свою мысль до конца.
– Так что же вы увидели в окне бального зала? – задал я вопрос, который волновал меня больше всего.
Елена Оленина вздрогнула.
– Ег-го, – заикаясь, выговорила она. – Алекса! – Графиню Элен била дрожь.
– Сестрица, успокойся, пожалуйста, – ласково проговорил граф Оленин. – Мы что-нибудь с Яковом Андреевичем придумаем обязательно!
– С масоном! – хмыкнула Наталья Михайловна.
– Елена Александровна, – снова обратился я к юной графине, – так, значит, вы не ожидали его там увидеть, если его появление произвело на вас такое сильное впечатление!
– Напротив, – печально улыбнулась Элен, – я его как раз ожидала увидеть. Алекс предупреждал меня, что придет. – Глаза Олениной лихорадочно заблестели. – Он обещал мне явиться сразу после немецкого танца, – прошептала она. – Алекс всегда сдерживает свои обещания…
– Это был тот самый человек в белом бурнусе? – осведомился я.
– Откуда вам это известно?! – взволнованно воскликнула графиня Елена. – Так, значит, вы его тоже видели! – торжествующе проговорила она.
– Но я не уверен, что видел именно вампира, – осторожно заметил я, усаживаясь на мягкий диванчик. – Зачем вам столько роз в вашей комнате. – От аромата этих цветов я уже чувствовал какую-то дурноту. И впрямь немудрено с ума-то сойти!
– У роз есть шипы, – ответила девушка. – Вампиры боятся колючих растений, – пояснила она. – Боярышник, флердоранж, шиповник… Терновый венец Христа!
– Ах, так вот оно что, – отозвался я. – Я должен был догадаться! Ветка акации…
Елена кивнула.
Акация – символ духовного возрождения и обновления в нашем братстве…
– Так, значит, вы видитесь с вашим вампиром? – осведомился я.
– Да, – Елена Оленина снова кивнула. – Хотя я стараюсь никогда не оставаться одна, особенно по ночам. Вы, наверное, уже знаете, что Лушенька спит в моей комнате? Однако иногда Алекс улучает момент, – голос девушки снова дрогнул. – Мне так страшно, – с расширенными от ужаса глазами прошептала она.
– Нет! Я не могу больше этого слышать! – воскликнула Наталья Михайловна и вышла из комнаты. Дверь громко хлопнула, от чего все присутствующие в комнате вздрогнули.
Елена снова поникла, словно один из ее увядших цветков. Ее белокурые волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
– Так на какое же время ваш вампир назначил вам очередную встречу? – деловито осведомился я. – Мне бы очень хотелось увидеть его хотя бы одним глазком! Признаться, я ни разу в жизни не встречал живого вампира… То есть, пардон, – настоящего!
– Вы тоже смеетесь надо мной, – вздохнула Елена Александровна. – Но он же выбрал меня своей невестой, – взвинченно проговорила она. – Неужели вы не понимаете, что это значит?! Я тоже стану какой-нибудь нечестью, упырем, кровопийцей.
– Да, это в самом деле ужасно, – согласился я, желая хоть как-то ее успокоить. – Но я же сказал, что мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы это предотвратить!
– Значит, вы мне поверили? – недоверчиво осведомилась Элен, поднимая свои нежные глаза на меня.
Я кивнул.
– Разумеется, да! – чем окончательно вывел графиню Елену из равновесия. – Итак, где и когда вы должны увидеться с вашим Алексом?
– Я гляжу, вы настроены решительно, Яков Андреевич, – усмехнулся Кинрю. – Мне бы тоже очень хотелось изловить эту нечисть! – добавил он, потирая руки.
– Изловим, не беспокойся! – заверил я моего Золотого дракона. – Дай только срок!
– Он сегодня ночью должен прийти, – побелевшими от ужаса губами прошептала Элен. – Во флигель, – пояснила она, – в тот, где сейчас ремонт идет, где не живет никто… Он велел мне, чтобы я явилась к нему одна, – глаза графини сделались темными от волнения. – Алекс будет мне про свою утраченную любовь рассказывать. Только я предупредила его, что с осиновым крестом приду, – оговорилась Оленина.
– И что вампир? – поинтересовался я. – Испугался?
– Посмеялся только, – прошептала Элен.
– Как же ты живешь со всем этим? – подпоручик Оленин снова схватился за голову. Потом он поднял со стула шаль и подал ее сестре. – Ты же продрогла вся, – проговорил он сочувственно.
– Так вы пообещали ему, что придете? – продолжал допытываться я у Элен, которая теперь зябко куталась в кашмирскую шаль, скрывавшую осиновый крестик на груди.
– Н-нет, – вздрогнув, прошептала Елена. – Я отказалась приходить к нему, но он грозил мне, что уничтожит все наше семейство, весь наш род изведет, – пролепетала она со слезами в голосе. Сказал, что брата убьет!
– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого изведет, – пробормотал Оленин себе под нос. После слов Луши он окончательно уверился в искренности и душевном здоровии своей сестры. – Я тоже на эту встречу приду, – пообещал он.
В этот момент скрипнула дверь и всем стало как-то не по себе. Когда вошла Луша с серебряным подносом, полным бисквитов, все мы вздохнули с видимым облегчением. На подносе также стоял пузатый графинчик, в котором радугой искрился пунш.
– Так когда точно должен явиться ваш Алекс? – решил уточнить я.
– Обещал в полночь, – развела руками Элен.
– Так, значит, в полночь мы и будем дожидаться его во флигеле!
* * *
До полуночи еще оставалось предостаточно времени, поэтому мы с Кинрю отправились прямиком в особняк на Офицерской улице, чтобы передохнуть перед свиданием, которое предстояло нам грядущей ночью. Мне еще ни разу не приходилось охотиться на вампиров, так что я немного волновался.
– О чем вы думаете, Яков Андреевич? – поинтересовался мой Золотой дракон, выбираясь из кареты на парковую дорожку.
– О том, чем нам вооружиться сегодняшней ночью, – усмехнувшись, ответил я. – Нечисть все-таки, – развел я руками.
– Ну, ну, – Кинрю похлопал меня по плечу. – Думаю, что пистолета от Кухенрейтера, да нательного креста будет вполне достаточно! – усмехался он. По всей видимости, мой самурай совсем не верил в вампиров.
– Ты забываешь, что у меня еще есть пентакль Миры, – в тон ему отозвался я.
– О! Ну тогда с вами никакому вампиру не справиться! – продолжал иронизировать мой ангел-хранитель.
– Ну что? Как?.. – едва я появился на пороге, бросилась ко мне с вопросами Мира.
Я позволил ей вместе со мной подняться в мой кабинет. Она снова была в моем любимом изумрудно-зеленом сари. Мне, вообще, нравилось, когда Мира одевалась как индианка. Национальные наряды удивительно шли ей, открывая все новые стороны ее красоты.
– Яков, ты и впрямь веришь, что Элен преследует какой-то вампир? – спросила она, когда мы остались наедине.
– Не знаю, – пожал я плечами, удобно устраиваясь в кресле. – Скорее нет, чем да, – ответил я. – Мне кажется, что кому-то очень выгодно свести с ума Елену Оленину. Правда я еще не понял, кому именно, – добавил я. – Но мне ничего другого не остается, как уповать на то, что сегодня же ночью все прояснится!
Мира забралась ко мне на колени.
– Я боюсь за тебя, – прошептала она. – Снова приходил твой ужасный Кутузов!
– Почему ты сразу мне не сказала?
– Не знаю, – пожала Мира плечами. – Забыла, наверное. Он считает так же, как ты, что Елену кто-то жестоко разыгрывает.
– Значит, я не одинок в своем мнении, – отозвался я. – Кутузов больше ничего не велел передать?
– Нет, кажется, – Мира пожала плечами, – но он был не в настроении. Мне показалось, что его угнетают какие-то мысли.
– У него слишком много забот, – невесело усмехнулся я.
Однако уже в следующий момент пламя любви моей индианки опалило меня, и я позабыл обо всем на свете.
* * *
Ровно в полночь насмерть перепуганная Элен, которую била дрожь, вышла из дома и пошла в сторону пустовавшей боковой пристройки особняка. Мы наблюдали за ней из кареты. Владимир все порывался пойти следом, а Кинрю придерживал его за полу шинели.
