Люсин. Скажите, Вадим Николаевич, а вам приходилось видеть приборы, построенные на оптических алмазах?
Костров. Приходилось. В Институте кристаллографии. Тоненькая пластинка оптического алмаза заменяет собой громадную схему на обычных транзисторах. Примечательно, что с виду такая пластинка удивительно напоминает табличку древнеиндийской огранки. ЭВМ в перстне, так сказать.
Березовский. Как жаль, что я не знал этого раньше!
Костров. Нашелся бы алмаз, а паспорт дополнить никогда не поздно.
Генерал. Выходит, что все окрашенные экземпляры одновременно и полупроводники?
Костров. По всей видимости, так. Не сомневаюсь, что уникальный индиговый бриллиант «Гоппе» тоже на поверку окажется оптическим.
Генерал. Не в курсе?
Костров. Простите, товарищ генерал. К делу не относится, лирическое отступление. Опять же в период такого отступления могу повторить, что ЭВМ на алмазе мыслятся размером с перстень. В отличие от кремния и германия, алмазная схема не боится перегрева и не нуждается в громоздких охлаждающих устройствах. Я это говорю к тому, что в настоящее время алмазный бизнес наносит народному хозяйству особый вред. Мы должны приложить все старания, чтобы найти красный камень. Такие фирмы, как «Гавернмент дайамонд оффис», «Сьерра-Леоне селекшн траст» и «Уэст Африка дайамонд корпорейшн» вдвое повысили оптовые цены на оптические алмазы, а крупнейшая монополия «Де Бирс» собирается взвинтить их еще выше.
Крелин. Коль скоро у нас пошел более-менее отвлеченный разговор, мне бы хотелось уяснить для себя одну вещь. Вы позволите, товарищ генерал?
Генерал. Прошу вас.
Крелин. Скажи нам, Люсин, как ты думаешь, чем был вызван тот пик плюс-реакции, о котором ты докладывал?
Люсин. Не берусь объяснить. Многие подробности опыта еще не выяснены. Специалисты, с которыми я советовался, тоже не дали по этому поводу конкретного заключения. Однако все они, я говорю о ВИЛРе, стоят на том, что хлорофилловые клетки живого растения обладают фотоэлектрическими свойствами. Возможно, они вступают в какую-то физическую взаимосвязь с неспаренными электронами, как сказал академик Берендер, вызывающими красную окраску алмаза. Я совершенно согласен с Вадимом Николаевичем, что камень во что бы то ни стало надо найти. И не столько из-за его рыночной стоимости, сколько потому, что в нем ключ к замечательным открытиям Ковского.
Генерал. Как, вы говорили, он называется? «Огонь-Вино»?
Люсин. У него слишком много имен, товарищ генерал. Как у отпетого рецидивиста.
Костров. Сведения, почерпнутые из исторических хроник, легенд и священных книг, не позволяют с уверенностью судить, что речь идет об одном и том же камне. Возможно, их было несколько, но очень похожих. В этом вопросе, насколько я понял, все мы едины.
Генерал. И каждый из них считался магическим?
Люсин. Во все времена и у всех народов. Коротко легендарные свойства камня укладываются в такую систему: дарует бессмертие (или по меньшей мере долголетие) и сверхчеловеческую мудрость, открывает завесу прошлого и будущего, лечит от всех болезней и способствует превращению металлов.
Генерал. Ишь ты! Прямо философский камень!
Костров. Это в порядке вещей. Вплоть до нового времени каждый мало-мальски ценный кристалл наделялся чудесными свойствами. Аметист, по-гречески это означает «непьяный», предохранял от излишеств застолья и оберегал от действия яда, равно как и бирюза, с которой не расставался Иоанн Безземельный, вечно опасавшийся, что ему подсыпят отраву; рубин останавливал кровотечение, яшма излечивала от лихорадки и эпилепсии; изумруд открывал будущее, недаром Нерон пытался прочесть свою судьбу в зеленом кристалле; топаз усмирял морские бури, и так до бесконечности. Надо ли удивляться, что царю камней алмазу приписывались все мыслимые и немыслимые совершенства? Особенно такому — необыкновенно редкостного цвета?
Березовский. Разрешите маленькую справку? Легенда о «Красном Льве» живет и поныне. Мне хочется процитировать небольшой отрывок из книги известного физика-атомника и писателя Бержье «Промышленный шпионаж». В русском переводе она была издана в семьдесят втором году издательством «Международные отношения». Вот что говорится на сорок пятой странице: «Может быть, следовало бы придать больше значения рассуждениям алхимиков о так называемых вторичных металлах. Так, например, некоторые из них стремились превратить в золото не обычное олово, а „олово с зеленым свечением“. Если предположить, что олово с зеленым свечением — это таллий, который похож на олово и в огне светится зеленым светом, то, может быть, мы будем иметь объяснение этого секрета. Дело в том, что достаточно таллию потерять альфа-частицу, чтобы превратиться в золото. И, вероятно, философский камень — это катализатор, который может, между прочим, вызвать это явление. Большего пока об этом сказать невозможно. И в наши дни шпионы интересуются некоторыми алхимиками, которые и поныне здравствуют. Мне известны крупные компании, которые безуспешно пытались подвергнуть анализу старательно выкраденные образцы, которые предлагались как философский камень, то есть ядерный катализатор, позволяющий производить превращения (трансмутации). Я видел два таких образца, которые выглядели как куски красного стекла. Методы химических и физических анализов дали столь противоречивые результаты, что на их применении не настаивали. Проблема остается нерешенной».
Крелин. Любопытно!
Березовский. Оставим на совести автора это действительно чрезвычайно любопытное сообщение. Но я хочу сказать о другом. Можно верить или не верить легендам и мифам — дело вкуса, — не надо только думать, что они навсегда остались в далеком прошлом. Каждый век либо творит свои мифы, либо обновляет древние. Процитированный отрывок и являет как раз пример такой обновленной мифологии.
Люсин. В показаниях Мирзоева современная легенда тоже нашла достойное место.
Костров. Причем легенда далеко не лучшего сорта. Я с удовольствием выслушал историю про «Огонь-Вино», но решительно запротестовал, когда на мой вопрос, откуда он достает алмазы, Мирзоев стал рассказывать сказки.
Смех.
Генерал. Я думаю, пора подвести итоги. Какие будут предложения насчет дальнейших действий?
Костров. Здесь мы, к моему глубокому сожалению, решительно расходимся во мнениях с Владимиром Константиновичем.
Генерал. Дело ведет он.
Костров. Поэтому я и не смею настаивать. Но у меня своя точка зрения.
Генерал. Прошу, Вадим Николаевич, выскажитесь. Для чего же еще мы тогда собрались?
Костров. На данной стадии я бы взял Сударевского.
Данелия. Я тоже так считаю.
Генерал. А вы, Владимир Константинович, конечно, не согласны?
Люсин. Решительно не согласен. Прежде всего я не представляю себе, какие обвинения можно выдвинуть против Марка Модестовича. Повторная судебно-медицинская экспертиза снимает все подозрения в убийстве. Остальное — лирика. Разумеется, на данной, как выразился подполковник Костров, стадии расследования. Такова, товарищи, чисто формальная сторона. Но не она явилась определяющей в принятом мною решении. Главное заключается в том, что я хочу подождать естественного завершения протекающих ныне необратимых процессов. Я понимаю, что выразился довольно туманно. Не имеет значения. Просто я предпочитаю ждать. Колос должен созреть.
Генерал. Смотрите не переиграйте. Иногда бывает полезно вовремя вмешаться и прервать, как вы сказали, процесс, не допустить необратимых изменений. Не доводить до крайностей.
Люсин. Если я правильно понял, товарищ генерал, определенного мнения вы не высказываете?
Генерал. Смотрите, Люсин, не перегните палку.
Люсин. Постараюсь, товарищ генерал. Но я рискну остаться при своем. За убийство, пусть только словом, должно последовать воздаяние. Иначе наше ремесло аморально.
Глава пятнадцатая. ШЕРЕМЕТЬЕВСКАЯ ТАМОЖНЯ
Как только машина остановилась у стеклянного фронтона Шереметьево-1, Сударевский торопливо сунул таксисту заранее приготовленную пятерку и распахнул дверцу.
— Куда ты так спешишь! — Мария поправила прическу и, легко коснувшись его предупредительно протянутой руки, ступила на тротуар. — У нас еще бездна времени. — Непроизвольно заглянув в тусклую глубину зеркального стекла, она отметила, что одиннадцатисантиметровые каблуки, пожалуй, делают ее чересчур высокой. Это стало абсолютно ясно, когда Марк, взяв из багажника чемодан, встал рядом с ней, и она впервые заметила, что выше его на полголовы. Дизайнер салона «Клерже» немного переборщил.
— Быстро доехали, — сказал Сударевский, пропуская ее вперед. — Придется тебе поскучать со мною еще пятнадцать минут.
— Пятнадцать? — Она приветливо улыбнулась продавщице сувениров и помахала рукой буфетчице. — Верных сорок. Хочешь чашечку «эспрессо», дорогой? Надя сейчас нам сделает. — Она повлекла его к буфетной стойке.
