— В цитадель! — проревел Масамото.
Захватив оружие и пожитки из казарм, юные самураи бросились через внутренний двор к последней твердыне. Джек оглянулся: Красные дьяволы уже пробивали дорогу с тыла. Мчась вместе с остальными по мощеной дороге, Джек понимал, что от безопасного укрытия их отделяет лишь несколько поворотов, но враг нагоняет слишком быстро.
— Скорее! — Джек заметил, что Тё отстает.
Красный дьявол с изогнутыми золотыми рогами одним ударом нодати зарубил последних троих стражей, преграждавших ему дорогу.
Ближе к внутреннему двору цитадели дорога сужалась. Масамото стоял у входа, проверяя, все ли успевают добежать.
Джек снова рискнул обернуться. Золоторогий дьявол поднял длинное копье и запустил его вслед отступающим юным самураям.
— Осторожно! — закричал Джек Тё: копье летело прямо в нее.
В последний момент Ямато резко оттолкнул девушку. Безжалостное острие вонзилось в него, и он упал на землю.
Красный дьявол победно взревел и двинулся на раненого Ямато.
Джек бросился на помощь другу.
Ямато изо всех сил полз вперед с копьем в боку.
Выхватив оба меча, Джек пошел навстречу врагу.
Красный дьявол был готов к бою. Джек ударил катаной сверху. Самурай парировал атаку четким движением снизу вверх. Джек едва уклонился от смертоносного клинка, в последний момент отбив его своим вакидзаси.
Но Красный дьявол врезался локтем ему в запястье, и юноша выронил катану. Самурай немедленно ударил Джека в лицо кулаком в тяжелой боевой перчатке. От мощного удара юноша отлетел к стене. Маска треснула, а шлем упал с головы. Если бы не мэнпо, он погиб бы на месте.
Оглушенный, Джек ожидал, что в горло вонзится нодати. Однако Красный дьявол уставился на него.
— Самурай-гайдзин! — изумленно воскликнул он при виде светлых волос и ярко-голубых глаз Джека.
Стрела просвистела в воздухе и вонзилась в щель между шлемом и мэнпо Красного дьявола. Он зашатался и отступил. Из глазницы текла кровь.
— Колебаться нельзя, — сказал Джек, поднимая катану.
Однако самурай был жив.
С неистовым предсмертным воплем он двинулся на Джека. Еще одна стрела попала самураю в грудь: на этот раз стреляла сэнсэй Ёса. И все же он наступал. Джек уклонился от сокрушительного удара. Через миг к ним подскочил Масамото.
— Бегите! — приказал он, яростно бросаясь на самурая.
Джек помчался к Ямато. Вытащив копье, он помог другу встать и повел его к воротам. За ними неслись сотни Красных дьяволов. Акико и сэнсэй Ёса пускали стрелу за стрелой, оттесняя врага.
Масамото мгновенно обезоружил Красного дьявола ударом «Осенний лист» и вонзил вакидзаси ему в живот. Красный дьявол застонал и упал на колени.
— Это за моего сына! — объявил Масамото.
Размахнувшись катаной, он одним ударом снес голову с плеч золоторогого Дьявола.
— А это — за Таро!
Как только Масамото вернулся во внутренний двор, стражи захлопнули ворота. Орда Красных дьяволов неистово ломилась внутрь, но укрепленные створки выдерживали натиск. По крайней мере, пока.
Джек уложил Ямато на землю. Акико взволнованно склонилась над ним.
— Ничего страшного, — прохрипел Ямато. — Рана неглубокая.
Акико мягко повернула его на бок, чтобы осмотреть рану.
— Как он? — К ним подошел Масамото.
— Много крови, но основной удар пришелся на доспехи.
— Встать можешь? — спросил Масамото.
Ямато кивнул.
— Хорошо, — сказал Масамото. — Отведите его в башню и перевяжите.
Даже сейчас суровый характер не позволил мастеру меча показать отцовскую любовь, в которой Ямато так нуждался. «Видимо, он считает, что проявлять эмоции в присутствии учеников — признак слабости», — подумал Джек. Ямато опустил голову, понимая, что не дождется похвалы за спасение Тё.
Джек и Акико взяли друга под руки и повели по двору.
— Спасибо… что… спасли, — превозмогая боль, выговорил Ямато. — Я обязан жизнью вам обоим.
— Благодари Акико, — возразил Джек. — Не будь она такой искусной лучницей, нас бы уже не было в живых.
— Это был отвратительный выстрел, — заявила Акико.
— Как это? — воскликнул Джек. — Ты ведь попала ему прямо в левый глаз.
— А целилась в правый!
Друзья рассмеялись.
— Перестаньте, — улыбаясь, простонал Ямато. — Больно же!
В башне повсюду сновали асигару, поднося воинам на стенах аркебузы и порох. Друзья поднялись по лестнице на второй этаж, где даймё Такатоми отдавал приказы уцелевшим генералам. Увидев раненого сына Масамото, он тут же подошел.
— Немедленно отведите Ямато-куна ко мне. Пусть его осмотрит мой личный врач.
Пока они поднимались наверх, канонада как будто усилилась. В окно четвертого этажа Джек краем глаза увидел картину битвы. Войска даймё Камакура наступали со всех сторон, пуская в стены горящие стрелы. Войску Сатоси удавалось сдерживать натиск, непрерывно стреляя из мушкетов и луков.
На пятом этаже Ямато остановился.
— Тебе плохо? — спросил Джек.
Ямато покачал головой и прошептал:
— Смотри! Дверь к отцу Бобадилло не заперта.
Из коридора виднелись деревянные стены кабинета священника. В углу мерцала масляная лампа.
— Вдруг это последний шанс! — Ямато многозначительно посмотрел на Джека.
— А как же ты?
— Мне поможет Акико, — ответил Ямато, убирая руку с плеча друга. — Отыщи журнал.
52. Божественное правосудиеДжек стал осторожно пробираться в кабинет отца Бобадилло. Несмотря на бушующую снаружи битву, в коридоре было пустынно: почти вся стража ушла защищать крепостную стену. Остановившись у двери, Джек посмотрел внутрь и немедленно убрал голову.
Отец Бобадилло был в комнате.
Джек отважился заглянуть еще раз. Священник лихорадочно перекладывал все ценности из сундука в мешок. Подойдя к нише, он убрал с полки книги, а затем открыл тайник в стене.
Юноша едва сдержал вздох изумления. Так вот где священник хранит журнал!
Однако отец Бобадилло всего лишь пересыпал в мешок драгоценности и серебряные монеты. Закинув пожитки на плечо, он удалился в комнату для молитв.
Джек собирался идти следом, но отец Бобадилло внезапно остановился, как будто что-то забыл, и, обернувшись, задумчиво посмотрел на изображение святого Игнатия.
«Его-то он точно не возьмет», — подумал Джек.
Священник подошел к картине, сдвинул ее в сторону и нажал на деревянную панель. Раздался тихий щелчок.
За картиной был еще один тайник.
Отец Бобадилло пошарил внутри и вынул журнал, все так же обернутый непромокаемой тканью.
От неожиданности Джек не смог сдержать гнев.
— Так это были вы! — воскликнул он, бросаясь в комнату и обнажая меч. — Вы украли журнал! Вы убили моего отца!
Отец Бобадилло вздрогнул и обернулся. Испуг на его лице сменило презрение.
— Я ничего не крал, — холодно ответил он, не обращая внимания на меч. — Всего лишь забрал то, что принадлежит нам по праву.
Священник спокойно опустился на стул с высокой спинкой и посмотрел Джеку в глаза.
— Эти карты — собственность Португалии. — Иезуит положил сверток на стол. — Пока твой отец нагло не присвоил журнал, он хранился у португальского капитана. Твой отец был не только протестантским еретиком, но и вором.
— Это ложь! — От ярости у Джека затряслись руки.
— А ты никогда не задавался вопросом, откуда у твоего отца-англичанина такие глубокие знания морских путей? — Священник бесстрастно сложил руки на коленях.
Джек замешкался с ответом.
— Позволь открыть тебе глаза. Твой отец был пиратом. Он грабил корабли и однажды украл наш журнал. Я не убивал твоего отца: он сам подписал себе смертный приговор. Я всего лишь свершил правосудие от имени своей страны. Поскольку дело происходило в Японии, я счел, что палачом может быть ниндзя.
Джек растерялся. Возможно, отец Бобадилло лжет, но он посеял зерно сомнения в его душе. Отец никогда не рассказывал, откуда у него журнал, только говорил, что заработал его потом и кровью. Джек всегда считал, что отец имеет в виду опасности, подстерегающие моряка, а не пирата. И все-таки, сколько он себя помнил, журнал всегда был у отца. Значит, он его законный владелец.
Конечно, столько информации не собрать одному человеку за всю жизнь. В журнале были даже карты Тихого океана, где отец никогда не был. Чем больше Джек размышлял, тем больше вопросов у него возникало.
— И что же ты сделаешь, юный самурай? Разрубишь меня надвое? — спросил отец Бобадилло, с наслаждением наблюдая за борьбой чувств и сомнений на лице Джека.
Юноша опустил меч. Священник плотоядно улыбнулся.
— А может, это я должен судить тебя за измену? Обвинение — покушение на убийство. Вердикт — виновен. Приговор — смерть.
