— Да, удивительные. Так вот вчера я не стерпел тех насмешек и издевательств, которые сыпались в адрес Джека. Решил проучить обидчиков, результат Вы видите.
— Да, вижу, мистер Болт. Смотрите-ка, — воскликнул молодой доктор, глядя на раны, — ваши раны быстро затягиваются, к тому же, они были не очень глубоки, так что скоро, мистер Болт, вы будете совершенно здоровы. Сейчас я положу вот эту мазь, — сказал он, указывая на содержание маленькой темной баночки, — и ваше выздоровление ускорится в стократ.
— Спасибо, не зря Вас так нахваливал доктор Рэпл!
— О, он всегда меня переоценивает, хотя не скрою, что мне это очень лестно и приятно, — сказал юноша, несколько смутившись, — мистер Рэпл, в отличие от доктора Прайса, очень добрый и отзывчивый человек, хотя едва ли Вы знаете мистера Прайса.
— Ну, отчего же, я знаком с ним.
— Неужели? — удивился юноша.
— Да, мне приходилось сталкиваться с ним по долгу службы.
— А чем Вы занимаетесь?
— Сейчас я работаю над расследованием одного дела, хотя это дело вовсе и не секрет для всего Лондона. Я расследую дело Апостола.
— Ничего себе! — восхитился юноша, подобно маленькому мальчику, слушающему историю о подвигах какого-нибудь героя, но, опомнившись в ту же минуту, он принял спокойный вид и продолжал разговор. — Да, опасная у Вас работа, мистер Болт, а каким же образом судьба свела вас с доктором Прайсом?
— Я приходил к нему за заключением о смерти одной молодой барышни.
— И неужели Вам удалось его получить?
— Отчасти, он дал мне ознакомиться с ним, но не более того.
— В любом случае, упаси вас Бог часто встречаться с доктором Прайсом.
— Почему? — спросил я не без удивления.
— Поверьте, он очень неприятный собеседник. Да и как врач он лечит только две категории людей. Во-первых, очень состоятельных господ и знатных персон. А во-вторых, людей, попавших в городскую тюрьму и подвергнувшихся пыткам или каким-либо процедурам, наносящим вред здоровью.
— Неужели?
— Да, именно так.
— Что ж, тогда я понимаю Ваш совет и опасения.
— Ну что же, мистер Болт, вот и все, Ваша перевязка готова. Я приду навестить Вас через несколько дней и принесу еще мази, хотя думаю, что она не понадобится вам в скором времени, так как вы очень быстро идете на поправку. — После этих слов начинающий доктор скоро уложил вещи в свой чемоданчик, с которым пришел, и, пожелав мне скорейшего выздоровления, вышел из комнаты. Проводив доктора, миссис Мотс вернулась в мою комнату.
— Кстати, — сказала она, — чуть не забыла, мистер Болт, тут вот вам приглашение прислали, — сказав это, она достала из кармана небольшой конверт с видневшимися на нем золотыми буквами, где и было написано «Приглашение».
— От кого оно?
— Я могу открыть? — спросила миссис Мотс, поспешно взглянув на меня.
— Конечно! — после чего она взяла с моего рабочего стола нож, пригодный для подобных целей, и торопливо вскрыла конверт, мучимая, видимо, своим женским любопытством по поводу его содержания. Внутри конверта была вложена белая бумажка, достав которую миссис Мотс стала внимательно всматриваться в подпись.
— Это мисс Ален Рэмон.
— Прекрасно! И что же она пишет?
…
«Дорогой мистер Болт, счастлива пригласить Вас на наш вечер, который состоится 30 октября сего года. Будем искренне рады увидеть Вас в числе гостей.
С глубоким уважением, мисс Ален
«.
Дочитав эти строки, миссис Мотс удивленно посмотрела на меня.
— О, мистер Болт, даже сами Рэмоны стали приглашать Вас к себе в гости!
— Да, миссис Мотс, приглашают, — парировал я, пытаясь улечься, не будоража при этом мои раны, — но думаю, что это скорей вызвано рабочими делами, нежели является знаком дружеского расположения.
— Ну, это не столь важно, знаете, сколько людей могли бы Вам позавидовать.
— Возможно, Вы и правы.
— Ну ладно, не буду Вам мешать, мистер Болт, отдыхайте, — сказав это, миссис Мотс взяла полотенце и медный таз, который приносила для доктора, после чего вышла из комнаты.
По правде сказать, я был очень ленив до всяких общественных мероприятий, что вполне могло быть вызвано и моей работой, в связи с которой мне и так приходилось много общаться с разного рода людьми. Но этот вечер я, конечно, не мог пропустить и, признаться честно, не по причине работы и дел, с ней связанных, а потому что душа моя жаждала вновь увидеть мисс Стоун. И только ради нее я был готов пожертвовать временем спокойствия и тишины. С этими мыслями глаза мои начали постепенно закрываться, и вскоре я погрузился в живительный и целебный сон.
На одре болезни я провел еще около недели. Раны с каждым днем затягивались все лучше. Вчера вечером я первый раз поднялся с постели. Какое же это счастье после долгой болезни, когда кажется, что ты уже никогда не встанешь и не будешь так же весел и здоров как прежде, вновь встать и чувствовать в себе свежие силы и получать удовольствие от жизни. Жаль только, что осознаем мы это лишь тогда, когда тело наше начинает чахнуть от какого-либо недуга. Сегодня должен был прийти доктор, думаю, это будет его последний визит, по крайней мере, по поводу моего недуга. Времени теперь было упущено слишком много, так много, что пока я лежал в кровати, залечивая свои раны, земля, казалось, изменила свой ход. В общем, я был полон сил и желания действий. Вдруг в дверь постучали.
— Войдите, — сказал я.
— Добрый день, мистер Болт, — сказал молодой доктор Свон, войдя в комнату.
— О, мистер Рэдклиф! Я как раз вспоминал Вас.
— Надеюсь, хорошими словами? — говорил Свон, как всегда раскладывая на моем столе свои инструменты.
— Я обдумывал, что сегодня, возможно, лечение закончится, так как я чувствую себя более чем превосходно.
— Это очень хорошо. Давайте для начала осмотрим Ваши раны, — доктор снял с меня старые повязки и принялся внимательно осматривать раны.
— Ну как, я прав, мистер Рэдклиф?
— Можете звать меня Свон. Да, думаю, что Вы правы. Могу Вас только поздравить — раны уже почти полностью зарубцевались, скоро Вы о них вообще и думать забудете. Будете вспоминать только глядя на эти швы, видите? — спросил он, показав мне швы.
— Да, ну ничего, швы — это не так страшно, ведь для мужчины шрамы — это только украшения, — сказал я, громко рассмеявшись.
— Это да. Ну что же, мистер Болт, думаю, что Вы более не нуждаетесь ни в моих услугах, ни в этой чудесной мази, — сказал он, собирая свои вещи.
— Спасибо Вам!
— Да что я!? Я ведь только помощник моего учителя доктора Рэпла, вот его и благодарите.
— Свон, у меня к вам будем просьба.
— Ко мне? — удивился Свон.
— Да, и возможно, несколько неожиданная для Вас.
— Ну, я весь внимание, мистер Болт.
— Я, кажется, уже говорил Вам о деле, над которым работаю?
— Да, говорили. Я помню, это дело «Апостола».
— Ну так вот, мне необходима Ваша помощь как врача.
— Врача?
— Дело в том, что я надеюсь, что Вы могли бы мне помочь пролить свет на некоторые обстоятельства дела.
— Какие например?
— Например, на оружие убийства. Вы врач, Вы лучше разбираетесь в ранах.
— Ну, возможно и лучше, — сказал он несколько неуверенно.
— Так я могу обратиться к Вам, когда мне понадобится помощь?
— Ну конечно, обращайтесь.
— Благодарю. А теперь не стану Вас более задерживать. Да и мне не терпится окунуться в события, произошедшие в Лондоне за это время, знаете, с этой болезнью я так много всего упустил.
— Да, мистер Болт, конечно. Только думаю, что последние городские события Вас мало обрадуют.
— Почему?
— На сегодня назначена казнь того человека, о котором Вы рассказывали.
— Джека? — переспросил я немного растерянно.
— Да.
— Когда это должно произойти?
— В полдень на нашей центральной площади, но я не думаю, что Вам стоило бы идти туда.
— Да нет, я пойду, я должен пойти.
— Ну, дело Ваше, но я надеюсь, что на сей раз Вы будете держать себя в руках.
— Да, не волнуйтесь, Вам не придется вновь латать мои раны.
— Ну что же, тогда до свидания, мистер Болт.
— Да, до свидания. Спасибо Вам еще раз и, кстати, возьмите вот эти деньги, — сказав это, я протянул молодому доктору маленький мешочек с золотыми монетами.
— Благодарю! — сказал Свон и, раскланявшись, вышел за дверь. Еще некоторое время были слышны звуки его удаляющихся шагов. Я стоял неподвижно, погруженный в свои мысли и размышления. Известие, которое я услышал, привело меня в тяжелое состояние. Я вообще был человеком достаточно впечатлительным, а тут еще Джек, мой знакомый, мой спаситель, наконец. Да и сама казнь, как можно относиться к этому по-иному? Одна мысль о самом этом действе вызывала у меня сильное органическое неприятие! Стоит только вдуматься: много народу, все смотрят, все тыкают в тебя пальцами и смеются. Желают твоей смерти, зачастую даже не зная причины твоего появления в роли публичной жертвы. Да и какое право человек имеет судить поступки и приговаривать к смерти? Чем он лучше убийцы? Наказывает за преступление, а сам его же и совершает. Разница лишь в бюрократических тонкостях. Собравшись с силами, как физическими, так и душевными, я как всегда взял плащ и вышел из комнаты. Спустившись по лестнице, я встретился с миссис Мотс.
