Мистер Нортон? Ирэн горько вздохнула, вспоминая мужественные скулы и модные темные усики адвоката. Увы, надо признать, что мистер Нортон – слишком безупречный джентльмен – сразу же отведет ее в полицейский участок, а в остальном положится на подслеповатую британскую Фемиду и собственное адвокатское искусство.
Выходит, ей совсем некуда идти, не во что переодеться и негде поесть. Она сгинет в темных лондонских подземельях, как сотни других бродяг, чьих имен и судеб никто не помнит. Ее веки медленно опустились, а сознание уплыло в горние выси – к богам солнца и света, которых славят дольмены кельтов и лондонские медиумы. Ирэн уснула.
На конечной станции кондуктор растолкал всех задремавших пассажиров и вышвырнул из вагона. Ирэн поднялась со станции наверх, зевнула и потерла глаза кулачком, а потом оценила собственное отражение в ближайшем стекле – чуда не случилось. Хуже того – микроскопические точечки угольной пыли размазались по лицу, форменный костюмчик перепачкался, волосы засалились. Копоть и сквозняки сделали свое дело – теперь она шмыгала носом и хрипела без всяких актерских ухищрений, а носового платка в ее карманах не нашлось. Надо скорее выбираться из душной подземки, если она не хочет окончательно превратиться в уличного бродяжку.
Район, прилегавший к станции, был ей незнаком, голова закружилась от света и свежего воздуха, в ушах зазвенело, захотелось есть. Напрасно она поддалась на уговоры мистера Уайльда, ратовавшего за полное перевоплощение в прислугу, и не взяла с собой кошелек! Беглянка вытряхнула из карманов и пересчитала наличность – ровно двадцать шиллингов. Считай, целый бумажный фунт, добавить еще шиллинг, и получится полноценная гинея. Немалое состояние, с точки зрения какого-нибудь побирушки. Можно позволить себе перекусить чем-нибудь вкусненьким. Она огляделась и поморщилась – у станции подземки толкались разносчики, нахваливая всякую сомнительную снедь, пришлось направиться к торговцу жареными каштанами.
Рядом с жаровней торговца собралась целая ватага малолетних кокни. Мальчишки грели захолонувшие ладошки, толкались, болтали на своем диком наречии и курили подобранные на мостовой окурки. Судя по зажатому в зубах остатку сигары, председательствовал в этом своеобразном клубе, мало похожем на «Уайтс», юноша лет двенадцати в сползавшем на самые брови котелке и поношенном клетчатом пальтеце.
Ирэн взяла кулечек с каштанами – мальчишки проводили покупку голодными глазами. Конечно, делиться с ними не следовало: такова натура нищебродов – покажи им пенни, украдут соверен! Но соверена у нее уже не осталось, приближалась ночь, а кто лучше таких ребятишек знает, в каких закутках озлобленного города можно укрыться от холода и полиции одновременно? Кроме того, в их болтовне Ирэн явственно разбирала слово «Бейкер-стрит», может, улица где-то поблизости?
Пришлось вспомнить простенькие трюки, которым она выучилась у Сильвио. Импресарио дорожил своим цирковым прошлым и любил повторять, что устроится иллюзионистом в варьете, если дела пойдут совсем скверно. Ирэн приблизилась к компании и ловко извлекла пенни из-за уха самого младшего:
– Держи, приятель!
– Спасибо, мистер… – захлопал глазами мальчик.
– Те, парень, в цирк податься надо! – захихикал щербатый парнишка с обсыпанной веснушками физиономией. – Я раз ходил наниматься в шапито, только там нужны ребята ростом поменьше и рожами пострашнее, изображать карликов да уродцев.
– Дурень ты, Джингер! Зачем ему сдался твой цирк? – оглядел нового знакомого паренек с сигарой. – Он и так наворует себе полные карманы.
Ирэн простецким жестом почесала затылок, вздохнула:
– Много ли наворуешь, когда кругом шныряет полиция… Видно, стряслось что-то…
– Точно! – солидно кивнул «председатель». – Убили какого-то важного шишку.
– Убили и тебе доложились? – хмыкнула Ирэн.
– Неее-а… – протянул «председатель» и выпустил колечко дыма. – Но мы всегда знаем, что и где стряслось. Один джентльмен подряжает нас на работу… – Он выдержал драматическую паузу и уточнил: – Частный сыщик. О как!
– Так я вам и поверил! – скривилась Ирэн. – Врете небось.
– Верить или нет – твое дело, – раззадорился паренек, вытащил из кармана мятый телеграфный бланк и расправил на коленке. – Читай сам, если ученый.
« Мистеру Картрайту. Организуй наблюдение Парк-Лейн 427. Доклад лично. Ш. Х.»
Адрес покойного мистер Адэра, вспомнила Ирэн. Значит, сыщик все еще занимается его делом. Она догадалась, что улица где-то неподалеку, и поинтересовалась:
– Много ли этот Эс-Эйч вам заплатит?
– Другим, может, мало, а нам – достаточно. Три фунта плюс сигару – на всех…
– Чего ж вы здесь застряли?
Картрайт презрительно оглядел свое ободранное воинство и вздохнул:
– Джентльмены опасаются идти со мной!
Веснушчатый Джингер обиженно нахмурился и возразил «председателю»:
– Ночь надвигается, увидят нас из окна, да и холодно.
– 427-й номер отлично видно из дома напротив, в котором никто не живет…
– Там только дом москательщика, в который и сунуться страшно! Знаешь, что про него люди болтают? Москательщик убил свою жену с любовником и сам зарезался…
– Не-а… Все не так было! – на разные голоса загомонили мальчишки. – Он жену прямо живьем замуровал в стенку… Нет! Утопил в бочке! Да нет же – посадил ее на цепь и держал в подполе, пока бедняжка умерла с голода… Душа ее так и не упокоилась, бродит по дому, льет слезы да поет песенки… если встретит кого живого, руку просунет сквозь стену и утащит к себе в подпол… А еще она воет – Уууу! – завыл один из мальчишек, состроив жуткую гримасу.
– Галдят, как дети малые! Смешно слушать, – пыхнул сигарой Картрайт.
– Нет же, все чистая правда! Даже днем слышно, как она ходит по комнатам! – негодовали мальчишки. – Мы раз туда сунулись, так едва не обделались со страху!
Ирэн попыталась припомнить все, что слышала о доме москательщика от мистера Уайльда, – дом, в котором никто не живет, которого все боятся и обходят стороной. Если верить литератору, все призраки оттуда разлетелись в ночь убийства мистера Адэра. Отличное убежище для бесприютного беглеца, чтобы скоротать ночь!
Она залихватски хлопнула Картрайта по плечу:
– Наплюй на своих сопляков, приятель! Речь идет о деле для настоящих мужиков, я не боюсь дамочек – ни живых, ни мертвых, и за три кроны [8]прогуляюсь с тобой в этот странный дом.
Третьим за ними увязался Джингер – хотя «мистер Веснушка» и побаивался мертвяков, но считал себя слишком взрослым, чтобы искать ночлег вместе с малышней.
Наверняка летом пресловутый «дом москательщика» было не разглядеть за пышной зеленью сада, но сейчас, в сгустившихся сумерках, черные ветки деревьев зловеще покачивались, стены дома зияли провалами выбитых окон и щелями. Штукатурка на стенах осыпалась, окна нижнего этажа были забиты досками, затейливые витые решетки проржавели, а булыжники на дорожках в саду поросли мхом. Снаружи дом выглядел неприветливо и опасно, но отступать было слишком поздно. Картрайт отодвинул подгнившую доску, и троица скользнула в пропахшую пылью и плесенью темноту, зажгла огарок сальной свечки и стала подниматься на второй этаж.
Ни единая ступенька не скрипнула у них под ногами, Ирэн опустилась на корточки, чтобы понять, была ли лестница настолько крепко сколочена или ее успели подновить? Действительно, несколько досок выглядели совсем свежими – лестницу недавно подремонтировали, но мальчишки божились, что никогда и ничего здесь даже пальцем не трогали! Больше того – лестница была чисто выметена, как и пол в комнатушке наверху.
Джингер снова принялся хныкать и вспоминать историю москательщика-душегуба.
Но чем больше Ирэн осваивалась, тем больше утверждалась во мнении, что призрак убиенной прибирает в доме, причем делает это со странной избирательностью. Толстый слой пыли, истлевшие обивки, ковры многолетней паутины, сломанная мебель обнаруживались повсюду, кроме одной-единственной комнаты, окно которой выходило на особняк Адэров. В его раме сохранилось надтреснутое стекло – через него можно было наблюдать за женским силуэтом в доме напротив. Дама перемещалась по комнатам, пила чай и говорила с горничной. Вероятно, это была мать покойного мистера Адэра.
Отважный новичок убедил своих спутников, что будет дежурить первым. Мальчишки не возражали и устроились спать, набросав тряпья в остов резной кровати. Оставшись одна, Ирэн так старательно топталась у окна, что ей показалось, будто одна из досок в полу покачивается. Со свечным огарком в руках она опустилась на пол и стала внимательно осматривать доски – одна из них показалась ей новой, молодая женщина вскочила и принялась тихонько простукивать доску каблуками по всей длине. Краешек доски у окна приподнялся – Ирэн нашла среди многолетних залежей мусора каминные щипцы, при помощи которых смогла приподнять доску!
