Снова послышались шаги Никанора, и он с поклоном сообщил:
— Мадемуазель Анна, князь.
— Анна? — нахмурился тот. — Кто ее звал?
— Сказали, ваша дочь…
— Почему я об этом не знаю?
— Не смею знать, барин.
— Хорошо, приглашай.
— Вашу дочь?
— Мадемуазель Анну пригласи, болван!
Дворецкий ушел, князь достал из сейфа-ящика в столе сторублевую купюру, протянул Соньке.
— Берите, и не дай бог, наши дороги когда-нибудь еще пересекутся.
Женщина с улыбкой смотрела на деньги, но не брала.
— Двести.
— Ни единой копейки больше, берите!
— Двести.
Издали послышался звук приближающихся шагов.
Князь и воровка не сводили глаз друг с друга.
— Пошла вон, — шепотом произнес Брянский.
— Деньги.
Он быстро вынул из сейфа еще одну сторублевую купюру, сунул обе бумажки женщине.
— Мразь.
Сонька взяла деньги, сунула их в сумочку, и в это время в комнату вошла Михелина в сопровождении дворецкого.
Девушка с удивлением посмотрела вначале на Соньку, затем на князя.
— Я не вовремя?
— Нет-нет, — быстро ответил Брянский. — Мы закончили, — и кивнул слуге: — Проводи даму, Никанор.
— Я вспомнила вас, — улыбнулась Михелина матери.
— Я вас тоже, — такой же улыбкой ответила та.
— Вы уходите?
— Да, — ответил вместо посетительницы князь. — Мадам торопится.
Сонька бросила сначала насмешливый взгляд на князя, затем на дочку.
— Вы, мадемуазель, все-таки очаровательны. Но опасайтесь данного господина. Ко всему прочему он еще и скряга. — И пошла, сопровождаемая дворецким.
Михелина вопросительно посмотрела на князя.
— Почему она здесь?
— У нее были претензии ко мне.
— Относительно денег?
— Оставим это. Пустое. — Князь не мог скрыть раздражения и досады по поводу случившегося. — Я удивлен вашим визитом, Анна. Вас пригласила Анастасия?
От подобного заявления Михелина даже отступила на шаг.
— Вы не рады мне?
— Рад… Безусловно рад. Но о визитах все-таки следует ставить в известность меня.
— Я могу уйти, князь.
Гостья повернулась, Брянский придержал ее за локоть.
— Простите меня… Визит этой дамы окончательно вывел меня из равновесия.
— Князь… Дорогой князь… — Михелина с нежным сочувствием посмотрела на него. — Я все вижу и понимаю. И действительно могу уйти без всякой обиды. Позвольте мне сделать это?
— Нет-нет. — Князь взял ее руку, поднес к губам. — Вы как никогда кстати. Вы обязаны остаться. Я приму валерианы, и все уладится. Я даже не буду сердиться на Анастасию.
— Хорошо. — Девушка коснулась склоненной лысеющей головы. — Как скажете, князь… — Она оглянулась в сторону соседней комнаты. — Может, позвать Анастасию?
— Потом, — попросил Александр. — Вначале мне следует успокоиться, иначе я натворю глупостей. Я бываю несдержанным. Пожалуйста, никого. Только вы и я…
Сонька, следуя бесконечными коридорами и чувствуя спиной размеренные гулкие шаги дворецкого, вдруг остановилась, приложила ладонь к виску.
— Что-то мне худо.
Никанор, держась на расстоянии, сухо поинтересовался:
— Может, подать воды?
— Будьте любезны.
Дворецкий склонил голову и неспешно удалился.
Сонька быстро огляделась и тут же стремительно бросилась в другую сторону.
Она пробежала несколько комнат, оказалась возле узкой дубовой лестницы, ведущей куда-то наверх, и стала подниматься по ней.
Когда Сонька оказалась наверху, перед нею открылся вид на анфиладу комнат, на стенах которых висели старые картины, а в углах стояли монументальные бронзовые скульптуры.
Никанор вернулся в комнату со стаканом воды, огляделся, но женщины нигде не было. Он заглянул в другие комнаты и быстро направился к выходу.
Во дворе он озабоченно спросил привратника:
— Семен! Здесь барыня не выходила?
— Которая? — не понял тот.
— Которая к князю приходила.
— Так их две приходило… Молодая или старая?
— Старая!
— Не, не выходила. Не видал!
— А может, все-таки выходила?
— Не выходили — ни старая, ни молодая.
Никанор, едва не уронив стакан с водой, поспешил в дом.
Воровка тем временем на цыпочках проследовала дальше и вдруг обнаружила, что одна из комнат позволяет прекрасно просматривать нижние этажи, в том числе ту самую комнату, где недавно она беседовала с князем и где теперь находилась ее дочь.
Сонька замерла у стены, наблюдая за происходящим внизу.
Князь сидел напротив Михелины, по-прежнему держал в руках ее ладонь и что-то говорил — слова на таком расстоянии разобрать было сложно.
Затем в комнату торопливо вошел дворецкий и о чем-то доложил князю. Сонька снова удивилась схожестью Никанора и покойного пьяницы штабс-капитана.
До слуха донесся раздраженный голос хозяина:
— Как это — не выходила?
— Не заметил никто! Попросила воды и пропала!
— Что значит «не заметил»? Ищите!
Брянский в раздражении поднялся.
— Осмотреть весь дом!.. Каждый уголок!.. И немедленно сюда полицию!
Сонька собралась было уходить и неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд.
Она вздрогнула.
На нее молча, с испугом, в упор смотрела девочка — Анастасия.
В молчании стороны внимательно изучали друг друга.
По дому разносилась истеричная брань князя.
— Не могла же она раствориться, черт возьми! Ищи в доме!
Ни воровка, ни девочка не двигались.
Первой не выдержала Сонька. Улыбнувшись, она поманила к себе ребенка.
Анастасия не тронулась, отрицательно качая головой.
Воровка снова улыбнулась и шагнула к ней.
Девочка отступила, не сводя глаз с незнакомой женщины.
Сонька бросила взгляд вниз и поспешно на цыпочках, чтобы не скрипеть половицами, направилась к лестнице.
Оглянулась — девочка следовала за ней.
— Не смейте идти за мной! — шепотом приказала воровка.
Анастасия не отставала.
Сонька остановилась, пытаясь быстро оценить ситуацию, и начала спускаться, но девочка вдруг догнала ее, вцепилась ей в платье и злым шепотом предупредила:
— Я закричу.
Воровка остолбенела.
— Зачем?
— Чтобы вас задержали.
— Хотите, чтобы ваш отец сдал меня в полицию?
— Да, хочу.
— А что я вам сделала?
От этого вопроса девочка на секунду растерялась.
— Вы прячетесь.
Шаги раздавались со всех сторон — Соньку усиленно искали. Она вдруг прижала девочку к стенке.
— Не смейте, мне больно! — прошептала та.
— Я вам ничего не сделаю, — так же шепотом ответила женщина. — Вы ведь не знаете, зачем я здесь!
Девочка снова оттолкнула ее.
— Не хватайте же меня! Я буду кричать!
— Ваш отец жестокий, безжалостный человек.
— Не смейте мне это говорить!
Женщина не сводила с девочки глаз, затем неожиданно расплакалась и присела на корточки.
— Что с вами? — нахмурилась та.
— Вы ведь знакомы с Анной?
— С Анной? Вы откуда ее знаете?
Сонька печально усмехнулась.
— Я ее мама.
— Вы мама Анны?! — Глаза у девочки округлились.
— Да, это так.
Анастасия все еще не могла осмыслить услышанное.
— А что вы здесь делаете?
— Я пришла защитить честь моей дочери.
— От кого?
Сонька помолчала, не решаясь произнести дальнейшую фразу, но все-таки осмелилась.
— От вашего отца, Анастасия.
Девочка от неожиданности даже отступила на шаг.
— Он намерен что-то сделать с ней?
— Конечно. Для этого он пригласил ее.
— Так идите и защищайте! — едва ли не воскликнула Анастасия. — Я не стану задерживать вас.
Воровка легонько прикрыла ей рот ладошкой.
— Не надо так шуметь… Я должна вывести отсюда дочку так, чтобы никто не заметил. Иначе князь вызовет полицию и меня отправят в участок как злоумышленницу.
Девочка ошеломленно смотрела на неожиданную гостью.
Голоса и шаги приближались. Анастасия вдруг взяла Соньку за руку и решительно потащила наверх.
— Следуйте за мной.
Они бесшумно поднимались все выше и наконец уперлись в крохотную дверцу, которую девочка открыла ключом.
— Оставайтесь здесь и ничего не бойтесь. Они вас не найдут.
Комнатка была совсем маленькая, располагалась под стеклянной крышей, и над головой ворковали голуби и мягко шелестели ветки деревьев.
— Это мое любимое место. О нем не подозревает даже папа. — Девочка прислушалась. — Я изнутри заперлась.
Никанор, еще несколько слуг в сопровождении трех полицейских бродили по гулким бесконечным коридорам и залам, поднимались по этажам, заглядывали во все комнаты, выкрикивали деревянными суровыми голосами:
— Эй, кто-нибудь есть?
— Мадам, выходите!
