Джек опустил киссаки, намеренно подставляясь. Заметив это, Ямато высоко поднял меч и ударил в незащищенную голову противника. Джек скользнул в сторону и нанес режущий удар поперек живота. Захваченный врасплох Ямато согнулся пополам.
Дзиро, который с началом рандори совсем потерял интерес к уроку кандзи, громко завопил:
— Джек выиграл! Первый раз! Джек выиграл!
— Один — один, — сказал Джек, помогая подняться с трудом дышащему противнику.
— Тебе повезло, гайдзин, — задыхаясь, ответил Ямато и стряхнул с себя руку Джека.
Разозленный неудачей, Ямато нарушил этикет и бросился в атаку, не дожидаясь соприкосновения клинков. Отбил в сторону боккэн Джека и нанес удар в шею. Джеку едва удалось уклониться и отскочить назад, увеличивая дистанцию. Ямато ударил по ногам, заставив Джека подпрыгнуть над лезвием. Едва не потеряв равновесие, Джек каким-то чудом все же сумел парировать удар в живот.
— Ямато! — укоризненно воскликнула Акико, однако тот пропустил это мимо ушей.
Ямато ударил боккэном снизу вверх по мечу Джека — меч вылетел из рук, и Джек остался безоружным. Тогда Ямато изо всех сил пнул противника в грудь. Джек отлетел к вишневому дереву. Продолжая атаковать, Ямато ударил мечом, целясь прямо в голову. В последний момент Джек чисто инстинктивно пригнулся — от удара ствол задрожал, и с веток посыпался снег.
«Шутки кончились», — подумал Джек. Он бросился в атаку, изо всех сил ударив Ямато плечом в живот. Ямато упал на спину, и Джек рухнул на него сверху.
— Хватит! Да хватит вам! — умоляла Акико. Дзиро восторженно подпрыгивал, наблюдая за схваткой.
Джек откатился в сторону.
Где же боккэн?
Заметив лежащий возле мостика боккэн, Джек рванулся за ним. Ямато закричал во все горло и с мечом наготове погнался за Джеком.
Джек схватил оружие и, не обращая внимания на призывы Акико прекратить схватку, пробежал мимо нее на мостик. Ямато гнался за Джеком по пятам. Повернувшись кругом, Джек ударил приближающегося Ямато в голову. Тот тоже хотел нанести удар в голову, и боккэны столкнулись и замерли — у самого горла противников.
— Ничья! — восхищенно завопил Дзиро.
В этот момент появился Така-сан, и мальчики опустили мечи.
— Джек-кун! Отец Люций просит тебя прийти. Срочно, — сказал Така-сан.
Джек понял, что это означает. Поклонился Ямато и Акико и торопливо последовал за Така-саном.
Войдя в комнату отца Люция, Джек почувствовал невыносимую вонь рвоты, застарелого пота и мочи — здесь пахло смертью.
В полумраке едва теплилась свеча. В дальнем углу тяжело дышал священник.
— Отец Люций?
Джек осторожно приблизился к темной фигуре, распростертой на футоне. В темноте он задел за что-то ногой — это было ведерко, полное рвоты. Джека чуть не вывернуло наизнанку, однако он сдержался и подошел к постели.
Огонек свечи затрепетал и вдруг разгорелся: Джек увидел осунувшееся лицо священника. Бледная, покрытая бусинками пота кожа отдавала синевой. Клочья редких, седеющих волос прилипли к ввалившимся щекам. Губы потрескались и кровоточили, под глазами залегли черные круги.
— Отец Люций? — позвал Джек. Может, священник уже отмучился?
— Джек? — прохрипел отец Люций и облизал потрескавшиеся губы.
— Да, святой отец?
— Я должен попросить у тебя прощения…
— За что?
— Прости меня, Джек… хотя ты и сын еретика, у тебя есть душа…
Священник говорил короткими фразами, с трудом переводя дух. Джек слушал, с жалостью глядя на больного. Этот португалец-иезуит — последнее, что связывало его с внешним миром. Джек уважал священника, несмотря на постоянные проповеди. Да и отец Люций ныне относился к мальчику гораздо лучше, хотя тот по-прежнему отказывался принять католическую веру.
— Я был несправедлив к тебе… Мне нравились наши уроки… жаль, что я не могу спасти тебя…
— Не беспокойтесь, святой отец, — утешил его Джек. — Мой собственный Бог присмотрит за мной — а ваш за вами.
Отец Люций всхлипнул.
— Прости… я должен был им сказать… моя обязанность… — простонал он.
— Что именно вы сказали? И кому? — спросил Джек.
— Пойми меня… я не знал, что за это они готовы на убийство… Господи помилуй…
— Что? Что вы говорите?
Священник шевелил губами, пытаясь сказать что-то еще, однако слов разобрать не удавалось.
Едва слышно кашлянув, отец Люций испустил дух.
19. Возвращение МасамотоВишневое дерево сбросило все листья, и его силуэт чернел на фоне неба. Голые ветви покрывал снег. Джек гулял по саду. Смертельная опасность, казалось, нависла со всех сторон. Что означали слова отца Люция? Неужели он говорил о картах? В таком случае Джеку грозила опасность.
Его размышления прервал раздавшийся за спиной голосок:
— Мне жаль, что отец Люций умер. Ты, наверное, очень расстроен.
В простом белом кимоно Акико выглядела снежинкой в белоснежном мире.
— Спасибо за участие, — поклонился Джек. — Однако вряд ли отец Люций был моим другом.
— Почему ты так говоришь? — ахнула Акико, ужаснувшись такой бесчувственности.
Джек втянул в себя воздух.
Можно ли доверять Акико? Можно ли здесь вообще хоть кому-нибудь доверять?
Но ведь ближе Акико у него никого нет. И ему больше не к кому обратиться.
— Перед тем как умереть, отец Люций сказал очень странную фразу, — объяснил Джек. — Намекнул, что кто-то хочет меня убить, и умер в слезах, умоляя Бога о прощении.
— Джек, да зачем кому бы то ни было тебя убивать? — Акико недоверчиво сморщила носик.
Джек внимательно посмотрел на нее. Можно ли довериться ей настолько, чтобы рассказать о картах? Нет, не стоит говорить всю правду. По крайней мере, не сейчас. Карты отца — единственная ценная вещь, которая у него осталась. Похоже, они очень нужны кому-то. Однако он не знает, кому именно, и в таком случае чем меньше людей посвящено в тайну, тем лучше.
— Не знаю, — соврал Джек. — Может, за то, что я гайдзин.
— И кому ты нужен?
— Я не знаю! Отец Люций умер, прежде чем успел что-то добавить.
— Мы должны об этом рассказать.
— Нет! Кто мне поверит? Скажут, что старик просто бредил перед смертью.
— Ты же поверил. — Акико уставилась на Джека изучающим взглядом. Она понимала, что Джек что-то скрывает, но японский этикет запрещал задавать вопросы напрямую.
Джек пожал плечами:
— Наверное, мне послышалось.
— Понятно. — Акико не стала настаивать. — А на случай, если ты все услышал правильно, ночью положи рядом с постелью боккэн. Я попрошу маму не гасить один фонарь — скажу, что меня кошмары мучают. Тогда если посторонним вздумается залезть в дом, то они подумают, будто кто-то не спит.
— Спасибо, Акико. Ничего не случится, — ответил Джек, не веря собственным словам.
Однако он оказался прав: ничего не случилось.
Отца Люция похоронили по католическому обряду, и Джек вернулся к привычному распорядку дня: уроки японского с Акико и занятия кэндзюцу с Ямато.
Так прошло несколько дней. Потом верховой гонец привез письмо: через неделю Масамото возвращался в Тоба.
В доме началась суматоха. Хироко лично сходила на рынок и купила все, что любит Масамото, а также наняла повару помощников для приготовления праздничного ужина. Тиро убирала, стирала, готовила комнату Масамото к его приезду. Уэкия подметал дорожки в саду и, несмотря на разгар зимы, как-то ухитрился навести там красоту.
В последний вечер перед приездом Масамото все легли спать рано, чтобы проснуться утром свежими и отдохнувшими. От возбуждения Дзиро прыгал чуть не до потолка, и Хироко с трудом удалось его успокоить.
А вот Ямато, наоборот, помрачнел. Он допоздна тренировался с мечом: чтобы заслужить похвалу отца, нужно произвести на него впечатление.
Джек улегся на футон. Сквозь сёдзи виднелся приглушенный свет ночного фонаря. В голове крутилось множество вопросов. Чего ждет от него Масамото? Требуется ли от Джека то же самое, что и от Ямато — проявить себя? Придется ли ему сражаться на мечах? Или выдержать экзамен на знание японского языка? А может, и то, и другое, и третье? Хуже всего было бы нарушить этикет и обидеть кого-нибудь.
Масамото явно не из тех, кому можно задавать вопросы, и чуть что рубит головы, не задумываясь. Он суровый и резкий. А шрамы-то какие жуткие! Интересно, что с ним случилось?
Тем не менее окружающие относились к Масамото с уважением. Акико считала, что он «один из величайших самураев всех времен». Масамото сумел вылечить сломанную руку Джека — чего не умеют лучшие хирурги в Европе. Нет, Масамото не так прост, как кажется, — шрамы на лице и мастерское владение мечом еще далеко не все.
На мгновение фонарь закрыла черная тень. Джек непроизвольно напрягся, однако никого не увидел. Шагов тоже не слышно.
