– Но наше дело… наша трудновыполнимая миссия – граф попытался было настроить экспедицию на деловой лад, однако не преуспел.
– Да погодите вы со своим делом…. Отстаньте! – Лесистратова очаровательно улыбнулась. – Вот видите – какая там стоит прекрасная церковь… мы осмотрим ее, не правда ли?
– Всенепременно! – вякнул Морозявкин преданно. Теперь он выглядел уже максимум на тридцать пять, если бы не морщины и легкая седина. – Вот прямо сейчас и начнем!
Путники расплатились и вышли из трактира на свежий воздух. Хозяин, подсчитав монеты, проводил их влюбленным взглядом – вместе с кошельком, полученным от Черного барона за спаивание незваных гостей, набиралась изрядная сумма.
Они сели на верных коней и поскакали к церкви на берегу озера Сайма. Сия церковь Покрова Пресвятой Богородицы, построенная русскими солдатами в 1785 г, была истинным украшением местности. Ее соорудили после взятия Лаппеенранты российской армией, хотя тогда город числился у шведов как Вильманстранд. Еще всемилостивейшая императрица Екатерина II разрешила возвести каменную церковь у крепости, и с тех пор она радовала глаз православного человека. Граф Г. перекрестился и даже утер слезу – впрочем может быть виноват был мороз, да и ветер, задувавший немилосердно.
– О граф, ну вот теперь я вижу, что вы истинно верующий, а не из новокрещеных каких-нибудь, которых сейчас развелось хоть пруд пруди! – Лиза таинственно улыбнулась. – Об этой церкви рассказывают столько легенд…
– Да, говорят что ее строил сам граф Суворов, но это конечно сказки. – Граф решил поддержать религиозную беседу. – Хотя здесь, за сотни верст от Питера, любая сказка становится былью.
– А давайте спросим, кто тут живет, пусть и расскажет! Тут же служат службы? – Лизонька уверенно толкнула дверь, и путники очутились внутри церковного здания.
Там откуда ни возьмись на них выскочил мелкий священник в длинной рясе, из которого удалось выжать все их интересовавшее. Выяснилось, что батюшка-граф Суворов-Рымникский и вправду удостоил церковь своего посещения когда был в финской стороне, трижды, и последний раз совсем недавно – в году одна тысяча семьсот девяносто пятом от Рождества Христова, что грозный генерал молился здесь и также читал Апостол. Попик утверждал, что Суворов лично смастерил для церквушки аналой, и даже пожертвовал икону. Святой образ был продемонстрирован – и верно, икона двунадесяти праздников имелась в местном иконостасе. Поп обратил внимание новоприбывших из далекого Петербурга, что фундамент у церковного строения гранитный, а стены сложены по кирпичику.
– Скажите, как любопытно! – Лесистратова улыбнулась, порадовавшись тому, что на ней теплая зимняя шапочка, ведь с непокрытой головой девице заходить в церковь было нельзя. Но графу и Морозявкину разумеется пришлось снять головные уборы, соответственно щегольскую модную шляпу с меховой оторочкой и невообразимый теплый треух, обыкновенно завязываемый под подбородком. В церкви было нетоплено и прохладно, однако ради святой веры приходилось идти на лишения. Между тем словоохотливый батюшка, соскучившийся по аудитории, продолжал:
– И сколько уж раз хотели у нас церквушку-то поставить, сколько раз, да все срывалось, не иначе как дьявол гадил! А потом с божьей-то помощью удалось все-таки. Наша-то церквушка – наипервейшая для православных хрестьян во всей чухонской земле. Еще когда солдатики русские взяли город, то как раз тут Владимирский полк на квартирах разместился. Ну и князь-батюшка наш, Репнин-светлейший, попросил еще матушку-императрицу Елизавету Петровну, дескать дозвольте из ихней шведской кирхи сделать нашу православную церковь. Но однако деньжат так и не подкинули, так что пришлось на полковые средства тут поставить деревянный храм, зело маленький. Освятили церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, уж больше полувека минуло…
– Ну а потом господин Паульсен, архитектор ученый, тоже просил на храм всего шесть тыщонок, да опять маком, господа. А людей уже много было, четыреста душ с лишком, гарнизонных солдатиков да мирных… А сейчас уже и полторы тысячи, нельзя было без святой веры никак. Артиллеристы, инженеры, помилуйте, как же без храма? Военным никак без него невозможно… И вот наконец матушка Екатерина позволила, и деньги дала, век за нее господа молить будем! Три года строили, наконец построили. Четыре тысячи рублев истратили, и на что каждая копеечка ушла, помню, ох помню! Освятили в августе в восемьдесят пятом годе, в в день памяти святых мучеников Адриана и Наталии, царствие им небесное во веки веков, аминь. Совершили освящение, сами губернатор выборгский, генерал-поручик Гюнцель удостоили присутствием, да-с. Комендант наш полковник Барбот де Марии тоже заходил, любовался. И вот с тех пор мы и….
– Да, да, батюшка, все это очень интересно, но нам уже пока, – граф успел помолиться, пошевелить губами и поставить свечку. Нам еще нужно посмотреть город… Лаппеенранта, так кажется? Мы еще не все там видели…
– Очень любопытный городок, очень, я вам сейчас все расскажу! – попытался было продолжить беседу поп.
Но путешественники уже вышли из церкви, весьма резво сели на коней и припустили галопом, так и не узнав, что городишко был заложен еще в середине прошлого века королевой свейской Кристиной, что множество лет спорили, кому же быть первым торговым городом во всей Карелии – Виипури или Лаппенранте, словом много интересного от них ускользнуло.
Местные жители промышляли охотой, ловили рыбу, словом вели здоровый сельский образ жизни, однако почему-то путники решили не задерживаться в славном городе. Какая-то неведомая сила, может тяга к приключениям, а может и козни слуг сатаны, влекла их все дальше и дальше по дороге. И после утомительной скачки по прекрасной местности, кратких остановок и ночевок на постоялых дворах и прочей мишуры дальнего странствия, они уже приехали в «Белую столицу севера», как именовали Хельсинки в просвещенном XIX веке.
– Ну вот, познакомимся с достопримечательностями… – завел было Вольдемар свою шарманку как профессиональный гид-попрошайка.
– Да, да, я давно об этом мечтала! – поддержала его и Лиза.
– Да чего с ними знакомиться-то? Надо найти этого… как его… отобрать эти… ну как их… и дело с концом! Чего тянуть кота за… – граф покосился на мамзель Лесистратову, – за хвост?
– Как, граф? Разве вы не рады, что мы здесь очутились? – Лиза была сегодня в хорошем настроении. Она выспалась, а утренняя скачка по морозцу пошла ей только на пользу.
– Рад, но… когда же мы наконец займемся делом…
– О деле не беспокойтесь, я сегодня же навещу нашего посланника и испрошу указаний… нам все скажут! А пока пойдемте посмотрим что это там вдали?
– О Боже, опять начинается… – пробормотал граф Г., поморщившись как будто бы у него внезапно заболел зуб, но не смог сопротивляться напору компаньонки.
– Полно вам морщиться и корчить рожи, и взаправду все только начинается! – вон какой милый двухэтажный особнячок виднеется, прелесть! – Лиза подхлестнула загрустившего коня плеткой, так что тот чуть не встал на дыбы.
– Дежа вю… – пробормотал граф по-французски, и сквозь зубы.
В то время архитектурный ансамбль Сенатской площади, так восхищавший всех в XIX веке, еще не построили. Город был почти полностью деревянным. Каменной была только крепость Свеаборг, символ шведского владычества. Проезжая мимо нее, граф Г. грозно заметил, что об этот орешек можно сломать зубы, но все же русские войска его непременно возьмут, на что мамзель Лесистратова разумеется сказала, что лучше всего действовать лаской и хитростью.
Забегая вперед, скажем что уже в 1808 году российские полки осадили Свеаборг и взяли его довольно быстро. Шведам не помогло даже преимущество в числе орудий. Тамошний комендант был обвинен в подлой измене, и самая его фамилия, Кронштедт, и то была забыта – родным адмирала пришлось сменить ее на менее примелькавшуюся. После этого был подписан Фридрихсгамский мир и Финляндия надолго стала частью Российской империи.
Но все это было много позже, а пока раздосадованный долгой проверкой паспортов и злобными взглядами шведских офицеров на границе граф ворчал не хуже Морозявкина.
– Тут же все деревянное! Деревня! Не на что смотреть!
– Нет, домик каменный… наверное… – Лиза была оптимисткой по жизни и долгу службы.
Когда-то Хельсингфорс, как называли его шведы, был заложен королусом свейским Густавом Васа, в середине XVI века, в устье реки Вантаа. Раскинувшийся на берегу Финского залива, город являлся тыловой базой крепости и ее хозяйственным подспорьем. Пожары в нем не были редкостью, и в сущности он представлял собой небольшой поселок, с годами все ближе подбиравшийся к морю.
Дом, который углядела глазастая и оттого еще более наблюдательная Лесистратова был, как вскоре выяснилось, не простым особняком, а собственностью шведского купца Седерхольма. Он резко выделялся своей каменистостью на фоне обычных древесных построек.
