мальчик, тут же ответил – тот кто убьет другого и выкинет его из поезда.
–Миша, фи! Что за глупости ты говоришь?
Генерал Одинцов рассмеялся такому ответу и сказал:
– А что? Оригинальное решение мадам, не правда ли?
Оба взрослых расхохотались, не понимая, что решать эту задачу придется очень скоро, одному из них. Итак – из пункта А, в пункт Б движутся два человека в одном поезде….
15
Лев Петрович не мог уснуть т.к. дети его соседки играли, галдели, бегали – в целом делали то, что должны делать дети их возраста. Лежа на верхней полке, он думал, благо времени было предостаточно. Он не торопился в суждениях, но обдумать все, же было что.
Итак, главный вопрос в том, куда делись сокровища склепа Ипатова? Как так могло случиться? Вариант первый – сумасшедший Гришка, все сокровища перенес в другое место. Вряд ли! Во-первых, – это кто–ни будь бы да увидел, то ли работники кладбища то ли посетители и весть о данном событии бы уже разнеслась газетчиками. Во–вторых, не зачем ему это делать, только если Бог не возвратил ему разум. Итак, блаженный не в счет. Тогда кто? В той части кладбища, крайне редко бывали посетители, так как могилы там были старые, которым более 300 лет. Поэтому и уборщики, и садовники, и дворники бывали там пару раз в месяц. Если предположить, что кто–либо из работников кладбища нашел клад, то вероятность того что он был бы задержан городовыми на сбыте или залоге подобных украшений была сто процентная. Так как ювелирные лавки, ломбарды и процентщики сразу понимали, что человек с мозолями на руках и в видавшем видах сюртуке не может закладывать что–либо дороже нательного креста или серебряных часов, подаренных барином за добрую службу. Но все работники были на месте и газеты не трубили о поимке дворника с алмазами. Значить и не работник кладбища. Третий вариант – гости кладбища – посетители. Тут было много возможных комбинаций. Например, потомок Ипатова. Допустим, что он знал про клад и не мог забрать раньше или узнал недавно и забрал. Вариант был возможный, но Лев Петрович отверг его, напрочь. Ежели потомок Ипатова знал или узнал о кладе в склепе, то он должен был знать и про картину с ключом. Почему тогда не взял? Потому что не знал он об этом, а посему не потомок это был. Одинцов только сейчас подумал, что поступил весьма неумно, не наведя справки о роде Ипатовых. Решил, что узнает все после приезда из Киева. Далее, если не потомок Ипатова, то некто, кто случайно узнал, где тайник. Ну, например, как я, столкнувшись с юродивым. Это показалось Льву Петровичу более реальным. Нужно по приезду приголубить сумасшедшего и порасспросить кого он еще водил к своему Игнатушке? Вероятность конечно малая, получить ответ, но, по крайней мере, это уже зацепочка. Далее – человек, который мог обнаружить сокровища, мог быть просто посетителем других могил. И мог заметить либо яму, либо Гришку, копошащегося возле. Такой вариант очень мог быть – и тут в поле зрения попадали все могилы рядом с Ипатовской. Да, – это была ниточка. Посетителей там мало из–за древности захоронений. Все люди на виду. Вот я даже запомнил этого доктора с ведром. Одинцов вздрогнул. Сел на полку.
– Так, а где я его встретил? – спросил он сам себя. – Возле поворота аллеи на старое кладбище. Точно! Он значить был на старом кладбище, проведывал могилки предков. Значить есть вероятность, что видел что–то или слышал. Нужно с ним познакомиться поговорить непременно. Одинцов вышел покурить. Стоя в тамбуре, он вдруг сам себя спросил: – А зачем ты ищешь, кто взял клад? Тебе то, что это даст? Кто нашел того и сокровища. Значить и искать незачем. Это не твое. Но второй голос твердил: – это ты нашел первый. Это твое по праву. Если знает о этом кладе Одинцов и еще один человек на всем белом свете, то почему бы им не разделить этот подарок небес по-братски? Я бы разделил, уверенно сказал сам себе Лев Петрович. План Льва Петровича был прост и ясен. Если он находил, кто взял клад, то он являлся к нему и заявлял что знает об этом, о том, где тот его взял и либо они делят все поровну, как честные люди, либо он заявляет в полицию, тоже как честный гражданин. Он был убежден, что они договорятся поделить найденное. Итак, предстояло знакомство со «странным господином». Для этого Лев Петрович переоделся в генеральский мундир, полагая, что с таким попутчиком познакомятся охотнее.
Бруслов пил чай с лимоном, что было в диковинку. Лимон фрукт иноземный. Британских колоний, и потому дорогой. Но Никита Селиванович полюбил пить чай именно с лимонной долькой. Он его бодрил. Ехал он в купе первого класса, т.е. один. В дверь постучались. Бруслов позволил зайти. На пороге появился статный, словно колонна, пожилой господин в мундире генерала егерского гарнизона.
–Честь имею представиться Петр Петрович Игнушенко, – представился Одинцов. Он заранее решил не называть свою настоящую фамилию.
–Позвольте зайти старому офицеру?
– Добрый день! – ответил Бруслов – Конечно заходите. Присаживайтесь! Чем могу быть полезен?
– Благодарю! Как я могу к Вам обращаться? – присев спросил Одинцов
– Бруслов Никита Селиванович.
– Благодарю Вас Никита Селиванович! Буду откровенен с Вами. Признаться, я заметил вас еще на вокзале, при посадке. Вы случаем не москвич будете?
– Да москвич во втором колене.
– Вы знаете я тоже москвич. Вы, вероятно, как и я тоже едете в Киев?
– Да в Киев, – ответил Бруслов.
– Мне весьма неловко обращаться к вам с подобной просьбой, но обстоятельства таковы, что не до церемоний. К тому же я обратил внимание, что путешествуете Вы один, и, если вам будет не в тягость компания старого генерала, я смел бы вас просить на правах земляка, помочь мне с размещением в гостинице Киева. Я признаться страдаю ревматическими болями и очень трудно в период обострения (а у меня сейчас именно такой период) перемещаться без помощи. Я вас попрошу вот о чем. Вы ведь разместитесь по приезду в какой–ни будь отель? Вы меня весьма обяжите, если возьмете меня с собой. Я размещусь там же. Я иногда попрошу Вашу руку в поддержку старого солдата. Я обещаю Вам не досаждать и не сковывать Ваши планы.
– Вы ничуть меня не стесните, – ответил Бруслов. – У меня отец страдал ревматизмом и я знаю, что это такое. Вы, едете в каком купе? – спросил Бруслов
Лев
