– Что вы здесь делаете, сэр?
Тишину нарушил новый голос, похожий на удар хлыста. Мы все круто развернулись.
Пришла мисс Роуч. Она в гневе смотрела на Бирсфорда.
– Сэр, будьте добры, немедленно покиньте наши владения!
– Я прибежал потому, что услышал крик миссис Крейвен… – начал он.
Мисс Роуч побледнела.
– Я запретила вам появляться в нашем доме и парке, что вам прекрасно известно. Миссис Крейвен моя племянница и находится под моей опекой; всем, что ее касается, я займусь без вашей помощи!
Я обрадовалась, заметив, что Бирсфорд не сдается. Он указал на труп:
– Этот малый мертв. При всем моем уважении могу заметить, мадам, что дело не из таких, с которым вы можете справиться самостоятельно. Им займутся власти, то есть полиция. Предлагаю…
Продолжать ему не позволили.
– Немедленно! Вы меня слышите? Здесь не нужны ни вы, ни ваша помощь. Вы уйдете сейчас же, или Каллоу выкинет вас вон!
Насколько я поняла, Каллоу – садовник; он явно встревожился, представив, как будет бороться с мускулистым и крепким молодым человеком вроде Бирсфорда. Не понравилась ему и перспектива выдворять из «Прибрежного» соседа, местного землевладельца.
На сей раз Бирсфорд, пусть и нехотя, смирился с тем, что его прогоняют.
– Мисс Роуч, я сейчас же уйду, раз вы меня просите. Но надеюсь, что вы сразу же обратитесь ко мне, если в конце концов поймете, что я могу чем-то вам помочь.
– Не надейтесь, – отрезала мисс Роуч.
Бирсфорд, держа в руке котелок, вежливо поклонился и зашагал к калитке. Его терьер бежал за ним по пятам. Пес Бреннана продолжал злобно рычать. Садовник Каллоу переключил свое внимание на него. Он снова замахнулся лопатой, но я вскрикнула:
– Нет!
Крик у меня вышел такой громкий, что садовник замер с лопатой в воздухе и с удивлением воззрился на меня.
– Больше никого не надо убивать! – Мой голос дрожал от возбуждения, но все поняли, что я не шучу.
Каллоу опустил лопату; на долю секунды даже мисс Роуч посмотрела на меня едва ли не с уважением. Затем она сделала знакомый жест – дернула бровью.
– Уберите отсюда собаку, Каллоу! – распорядилась она.
Приказ сбил садовника с толку почти так же, как предыдущий.
– Мэм, придется найти сеть и накинуть на него. Пока он в таком состоянии, к нему близко не подойти. Такие псы очень злобные даже в лучшие времена. У меня в сарае рядом с огородом есть сетка. Сейчас принесу. Но, пожалуйста, не пробуйте подойти к Бреннану или к собаке, очень вас прошу. Лучше ступайте в дом, мэм, и вы тоже, мисс. Зрелище это не для ваших глаз… – Помолчав, он продолжал: – Может, вызвать констебля Гослинга? Дело-то явно по его душу.
– Чего ради? – спросила мисс Роуч.
– Мадам, его убили, – шепнула я ей на ухо.
– Ну а при чем здесь мы? Кто-то вошел в парк, возможно, человек, затаивший зло на Бреннана.
– Но мы обязаны вызвать констебля, мисс Роуч, – не сдавалась я. – Возможно, ему обо всем сообщит мистер Бирсфорд, и если мы ничего не скажем, дело покажется ему странным. – Я достала из рукава свой козырь. – Пойдут слухи!
Моя угроза, как я и надеялась, подействовала на нее. Как только узнают, что случилось, соседи начнут сплетничать. А мисс Роуч терпеть не могла скандалов.
– Что ж, прекрасно, – злобно сказала она, – раз вы так хотите. Каллоу, передайте Гринуэю, пусть скачет за констеблем.
– По-моему, Ли Гринуэй сейчас катается на пустоши вместе с джентльменом, – сказал Каллоу.
– Так пошлите его, когда он вернется. Да что с вами со всеми случилось? – Мисс Роуч круто повернулась и быстро зашагала назад, к дому.
Мне не хотелось задерживаться рядом с трупом, рычащим псом и крысиным гнездом. Я быстро последовала за ней. И потом, у меня было еще одно дело.
Мисс Роуч вошла в дом раньше меня; судя по горестным причитаниям из гостиной, она рассказывала мисс Фиби, что случилось. Я поспешила к столу в холле и стала осматривать все, что на нем лежало. Я была готова поклясться, что утром, когда опускала письмо для Бена в ящик, у серебряного подноса лежал резной кинжал. Теперь же его на месте не оказалось.
Я подняла голову, услышав шелест юбок. С лестницы спускалась миссис Уильямс. У нее в руках было окровавленное платье Люси. Она остановилась и смерила меня гневным взглядом:
– Мисс Мартин, я ведь просила вас не позволять миссис Крейвен возвращаться, пока крысолов здесь!
– Я не могла ей помешать, – язвительно ответила я. – Кстати, в дом она не вошла, зная, что там работает крысолов… Она побежала в парк. Почему Бреннан оказался в парке? Насколько я поняла, он должен был находиться внутри.
– Здесь его пес не учуял крыс. – Миссис Уильямс обвела рукой холл и вскинула подбородок. – Бреннан решил, что какая-нибудь крыса могла попасть в дом из конюшни. Чтобы выкурить ее, ему понадобились обе собаки; он собрался вернуться к себе и привести вторую. Но сначала он решил осмотреть парк. Потом он предположил, что крыса где-то там устроила себе гнездо и крыса-мать прокрадывалась в дом в поисках еды.
– Крысиное гнездо там действительно есть, – сказала я. – Рядом с трупом. Вы уложили миссис Крейвен в постель?
– Да… и дала ей небольшое количество снотворного, лауданума, которое у меня оказалось. Она заснула. Бедная овечка была в ужасном состоянии.
Значит, когда придет констебль Гослинг, он не сможет ее допросить. Я невольно задумалась, понимала ли это миссис Уильямс, усыпившая Люси опийной настойкой. Я указала на платье у нее в руках:
– Будет лучше, если вы не отдадите платье в стирку до прихода констебля. Он наверняка захочет его осмотреть.
Уильямс спустилась к подножию лестницы; лицо ее встревоженно раскраснелось.
– Мисс Люси, бедняжка, здесь ни при чем! Ваши подозрения отвратительны!
– Миссис Уильямс, я никого не подозреваю. Но платье – то, что называют уликой; его следует сохранить в том виде, в каком оно сейчас, до прихода стража порядка. – Я протянула руки: – Позвольте, оно пока побудет у меня.
– Я получаю распоряжения от мисс Роуч, а не от вас, мисс! – парировала Уильямс. – Вы здесь компаньонка и не больше. Насколько я понимаю, компаньонка как раз и обязана следить за тем, чтобы ничего подобного не случалось!
Она поспешила прочь, унося окровавленное платье; я испугалась, что констебль Гослинг так его и не увидит.
Тут я сообразила, что и мое платье запачкалось кровью, когда я пыталась поднять Люси на ноги. Я поспешила наверх, чтобы переодеться. Едва я успела сменить платье, а запачканное место положила отмокать в холодную воду, оставленную в кувшине на умывальнике, как в дверь моей комнаты постучали.
Открыв, я увидела на пороге доктора Лефевра, не снявшего костюма для верховой езды. Он поднес палец к губам, призывая меня к молчанию.
– Мисс Мартин, – прошептал он, – жизненно важно, чтобы вы с глазу на глаз рассказали мне о том, что произошло, до того, как сюда приедет констебль.
Увидев, что я замялась, он взял бразды правления в свои руки, быстро зашел ко мне в комнату и закрыл за собой дверь.
– Доктор Лефевр… – попробовала возмутиться я.
– Не изображайте со мной жеманницу, – резко перебил меня он. – Вы разумная молодая женщина, и, поверьте мне, вам нужно сейчас же объясниться и рассказать все, что вам известно.
Я уже решила, что доктора лучше привлечь на свою сторону.
– Хорошо, – вздохнула я, – пожалуй, даже хорошо, что вы все узнаете от меня.
Насколько мне было известно, сестры Роуч сидели в гостиной, а доктору хватило ума не попасться на глаза слугам, так что никто не видел, как он входит ко мне в комнату. Я рассказала ему все, что сочла нужным, стараясь не компрометировать Люси еще больше. Поэтому я опустила описание своего знакомства и разговора с Эндрю Бирсфордом. Но объяснила, что пошла на пляж, надеясь найти на берегу Люси, а когда мне это не удалось, вернулась в парк и возобновила поиски. Там я услышала странные звуки, которые и привели меня к ужасному открытию.
– Никогда не поверю, что она могла его убить, – искренне добавила я. – Люси такая маленькая, а Бреннан – малый крепкий. И потом, зачем ей его убивать?
– Где она сейчас? – спросил Лефевр, не обращая внимания на мои возражения.
Он внимательно выслушал все, что я ему рассказала, время от времени что-то бурча себе в бороду, но не делая иных замечаний.
Я ответила, что Люси спит, так как экономка по собственной инициативе дала ей лауданум.
– Что ж, – довольно кисло заметил доктор, – это с успехом избавит нашу подопечную как от допроса констебля, так и от моего осмотра. А я бы предпочел побеседовать с ней до прихода констебля и сделать выводы о состоянии ее рассудка.
– О каком состоянии можно говорить? Она была в истерике, – возмущенно ответила я. – А чего вы ожидали? Она всего несколько месяцев назад родила и сама еще совсем ребенок!
Мой довод не вызвал его сочувствия.
– Ну да, допускаю, что она визжала и кричала; но состояние, которое в народе называется истерикой, довольно сложное. Когда-то считали, что причина истерики коренится в женских болезнях, если можно назвать их так и не заставить вас краснеть, однако теперь в этом сомневаются. Опытному врачу истерика может указывать на целый ряд нарушений.
