— Видно, съела что-то, — словно извиняясь, ответила она. — Так к горлу подступило, думала, наизнанку вывернет. Но вот молочком отпилась, и вроде ничего… Благодарю.
— Неприятность — и прямо с утра…
— Нет, еще вчера стряслось. Деток ужином кормила, и такая напасть… Не беспокойтесь, барин, все хорошо…
От души пожелав окончательного выздоровления милой женщине, Родион отправился гореть аналитическим прожектором, что высветит коварные замыслы.
Дверь в большой холл была приоткрыта. Он задержался, чтобы оценить поле боя. В дальнем углу около камина расхаживал Сундуков, словно надутый индюк, посматривая по сторонам и явно ожидая чьего-то появления. Гости расположились в креслах вокруг.
Родион уже подбирал фразу для эффектного выхода, когда в голову пришел простой вопрос: «А что, собственно, милый друг, ты собираешься выяснять?» Действительно, когда преступление уже совершилось, можно нащупать ниточку, ощутить страх, исходящий от злодея, и на этом его поймать. Но если ничего не произошло, преступник наверняка уверен в себе. Знает, что умнее всех. А если никто и ничего не планирует вовсе? К некоторому ужасу, Ванзаров осознал, что понятия не имеет, каким образом блеснуть аналитическим умом. Хоть аванс возвращай. Как нащупать опасность, которой нет? И хуже того: как можно убить ребенка в доме его отца на глазах десятка слуг?
Осознав, в какое болото он попал по собственной воле, Родион откровенно собрался дать деру.
Супруги, те, что приехали во второй карете, поднялись и вышли. Сундуков, совсем разъяренный, остался с пожилой дамой и юношей. И тут что-то незримое толкнуло в спину, Ванзаров буквально влетел в гостиную.
— Ну, наконец-то! — закричал Филипп Филиппович. — А мы вас так ждем. Так ждем… Правда, тетушка?
Родион поклонился даме, забывшей свой возраст. Лицо ее изо всех сил боролось с морщинами, а гордая осанка уверяла: «Я вас всех еще похороню». Пытается держаться на манер богатой барыни, хотя живет на копейки. Молодой человек невнятной наружности и мутного взора сходил за сверстника. А если был старше, то года на два. Не более.
— Позволь представить, это мой компаньон Ванзаров из сы…
Сундуков вовремя запнулся, но возникла пауза.
— Сырьевые прииски Маньчжурии, — нашелся компаньон и добавил: — Золото, брильянты.
Молодой человек, представленный как Алоизий, кузен Филиппа Филипповича, не проявил и тени интереса. А вот Настасья Мироновна Начкина, наоборот, была чрезвычайно рада такому знакомству и захотела расспросить о приисках поподробнее. Видя, что дело заварилось, Сундуков исчез. Родион же стал лихорадочно вспоминать детали золотодобычи. Из памяти всплыли дикие степи Забайкалья, «где золото роют в горах». На этом эрудиция иссякла. Оставалось, как тому бродяге из песни, проклинать судьбу. Но такие порывы не к лицу золотопромышленнику.
— Вы, наверно, человек состоятельный? — мечтательно спросила тетушка.
— Не очень, миллиона два накопил, да и только, — ответил Родион, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же там делали в степях с проклятым золотом. Но этого не потребовалось. Настасью Мироновну словно сковородкой огрели по затылку. Она выпучила глаза:
— Два миллиона?! И такой молодой?! Вот, Алоизий, бери пример с…
— Родион Георгиевич…
— Бери с него пример! А то видали сыночка моего — двадцать пять лет, а ума нет. Так теперь уж и не будет. Разве только женить… А у вас жена и детишки уже имеются?
— Не люблю я детей. Мерзкие, сопливые, кричат, вечно под ногами путаются. Деньги на них тратить. Не люблю…
— Вот как? Ну что ж, ваше право… Как же с Филиппушкой подружились?
— Не друг он мне. Денег должен. Приехал должок получать. Трудно компаньон с деньгами расстается, силой приходится вынимать.
Настасья Мироновна заговорщицки подмигнула и поманила пальчиком. Приблизившись, Родион ощутил сквозь духи неубиенный запах старости.
— Племянничек мой еще тот кровопийца, — прошептали ему в ухо. — Так вы с него три шкуры сдерите. Не жалейте. И слову его не верьте: обманет. Но это тс-сс…
— Да и сынок у него неприятный, — в тон ответил Ванзаров. — Какой-то дохлый, так бы и прихлопнул.
— За грехи это Филиппа… Слабенький он. Сама его не люблю. Но что делать, надо на поклон ездить. Такая беда. Средств у нас с сыночком никаких нет. Вот сундуковскими подачками и перебиваемся…
Начкина опять подмигнула. А быть может, глаз дернулся. Словно заключив договор с юным миллионером, она поднялась и с трудом, поддерживаемая сынком, отправилась наверх, переодеться к обеду.
Родион же отправился на поиски новых жертв. Они попались на мраморной лестнице. Веселый господин, приветливо замахав, крикнул:
— Родион Георгиевич, можно вас на пару слов?
Наверняка Сундуков уже оповестил о золотых рудниках Маньчжурии. Родственник оказался так расторопен, что представился сам — племянником Сундукова Семеном Кряковым — и не забыл познакомить с женой, запросто названной Дусей. От Семена исходили волны дружеского расположения. Вот только бегающие глазки и острые морщинки на лбу указывали, что господин не так прост. Скорее всего, живет за счет Сундукова, за что его же тихо ненавидит. Не служит, играет в карты — заметно по движению пальцев. Источает патоку, продаст и предаст за грош. Жена его… «Мгновенный портрет» выдал диагноз: точное отражение мужа. Внешне довольна жизнью, но случись что — горло перегрызет за деньги. И мужем тоже не поперхнется.
Семен стал выспрашивать, какое счастье занесло такого приятного господина в этот дом. Родион не скрыл, что не друг и не новый родственник, а почти враг, то есть беспощадный кредитор. Супруги переглянулись и молча пришли к согласию.
— Хотите совет, по-дружески, но под большим секретом? — интимно понизил голос Кряков.
Ванзаров был не прочь.
— Дядюшку надо брать за горло… — костистые пальчики показали, как беспощадно надо душить, — и не отпускать, пока не сдастся. Рвите его на части, загоните в угол, разотрите в порошок. Тогда добьетесь своего. Мы на вашей стороне. Только я вам ничего не говорил.
Благодарности Родион не выразил, но всем видом показал, что уж душить умеет.
— Никогда мне Сундуков не нравился, не доверяю ему, — добавил он мрачно. — Да и дети у него неприятные. Так бы пнул под зад. Особенно мальчишку. Избалованный негодник.
Блестя глазами преданной псины, Семен схватил ладонь золотопромышленника, стал трясти, приговаривая «как его понимает!». И спросил:
— У вас правда миллионы?
— Всего два…
— Милости просим к нам! — выпалила Дуся. — Мы тут поблизости дачку снимаем. Будем сердечно рады. У нас, конечно, по-простому, но угостим на славу. И много чего расскажем… Правда, Сёма?
Муж всячески поддержал приглашение, на этом и расстались. Супруги отправились в комнату готовиться к обеду, а Родиону потребовался глоток воздуха. Уж больно густая любовь сварилась в этом семействе.
Он двинулся протоптанным маршрутом. От наблюдения забора и статуй отвлек блеск под ногами. Приглядевшись, Родион заметил в траве что-то металлическое, оказавшееся серебряной крышечкой солонки из чистого хрусталя. Внутри пересыпались кристаллики. Вероятно, кто-то из слуг обронил. Выпасть солонке неоткуда. Наверху жилые комнаты, внизу широкий холл. Сунув находку в карман, Ванзаров сделал круг и наткнулся на изящную даму, курившую на свежем воздухе.
— Любите получать от жизни радость? — спросили его, окинув особенным женским взглядом, сразу определявшим материальные и прочие возможностии. И как им это удается? Ну, ладно…
«Мгновенный портрет» набросал резкий эскиз: барышня глубоко отцветшего возраста. Считает себя тонкой натурой. Довольно взбалмошна. Истерична. Возможно, в одиночку пьет. Неудачную личную жизнь компенсирует свободным поведением. Слишком прямые черты лица и перетянутую фигуру считает эталоном красоты. Дорого себя ценит, хотя… Цену Родион уточнять не стал, полагая, что сведения о маньчжурских рудниках стали уже всеобщим достоянием. Он сдержанно ответил:
— Я люблю деньги.
— Какой резвый мальчик… Мне такие нравятся. У вас есть страстный роман?
— Любовь, семья, дети… Нет, это не мое. Особенно дети. Не выношу эти сопливые создания.
Дама посмотрела так внимательно, словно не верила чуду. И даже выбросила сигаретку.
— Маргарита Кунц, — ему протянули для поцелуя кисть, похожую на куриную лапку. — Сестра жены этого чудовища. Вы мне интересны…
— Что можете предложить, чего бы я не купил за деньги? — спросил Родион, наглым образом трогая ее пальцы.
Маргарита сощурила блеклые глазки:
— Об этом поговорим после… Вы мне нравитесь все больше, ценю такие натуры. А с виду такой пухля… Останетесь до понедельника?
— Очень не хотелось бы. Получу с Филиппа долг и сразу уеду, противно на дне рождения его сынка изнывать.
