Без всякого предупреждения Хосокава поднял синай и с быстротой молнии ударил Ямато в голову, остановившись на волосок от его носа. Ямато дернулся, испугавшись неожиданного нападения, и шумно сглотнул.
— Зачем вам сила, если вы не умеете ею управлять? — сказал Хосокава, опуская меч. — Теперь держите боккэн прямо перед собой. Выпрямите обе руки и положите на них оружие горизонтально.
Джек повиновался. Вес боккэна слегка давил на вытянутые руки.
«Это вовсе не трудно», — подумал Джек.
— Так и держите, пока я не разрешу опустить.
Сэнсэй Хосокава принялся задумчиво расхаживать по додзё. Словно армия каменных статуй, ученики стояли, держа боккэны на вытянутых руках, в ожидании команды.
У одного за другим задрожали руки. Кику, стоявшая недалеко от Джека, начала опускать боккэн.
— Разве я разрешил опустить мечи? — рявкнул Хосокава, и Кику мгновенно выпрямилась. От напряжения ее лицо исказила гримаса.
Через несколько минут одна из девочек в дальнем углу, выбившись из сил, уронила боккэн.
— На большее не хватило? — спросил Хосокава. — Сядь, посиди. Кто следующий?
Несколько учеников, среди них Кику и Ёри, тут же сдались. Акико явно теряла силы. А вот Джек все еще не чувствовал усталости.
Еще пятеро опустили руки, задыхаясь от напряжения, и отошли в сторону.
— Так легко поднимаешь лапки кверху? — с нескрываемой насмешкой спросил Хосокава, когда Сабуро — а с ним и Нобу — сдался.
— Сэнсэй? — с подобающим почтением обратился к Хосокава Сабуро, растирая ноющие плечи.
— Да?
— А в чем цель этого упражнения?
— Цель?! — ошеломленно воскликнул Хосокава. — По-моему, цель здесь очевидна! Если вы не можете победить собственный меч в ваших же руках, то каковы ваши шансы устоять перед противником?
Осознав цель упражнения, все, кто еще держал боккэны на вытянутых руках, удвоили усилия, несмотря на боль. Каждому хотелось произвести впечатление на сэнсэя.
Через несколько минут еще двое сдались, и стоять осталось всего пятеро: Джек, Кадзуки, Ямато, Акико и Эми — изящная, но заносчивая девочка, про которую Джеку говорили, что она старшая дочь даймё Такатоми, владельца школы.
У Акико затряслись руки, однако она явно не хотела сдаваться первой из девочек. И все же у Эми сил оставалось больше: она бросила взгляд на Акико, сияя торжествующей, хотя и вымученной улыбкой. Эми тоже не собиралась терять лицо. Акико запыхтела, напрягая последние силы. Краем глаза Джек заметил, как руки Эми начали опускаться, но тут Акико не выдержала и уронила боккэн. Мгновением позже Эми тоже опустила руки.
— Прекрасно, — заметил Хосокава. — Эми, ты проявила силу духа. Вот за это я тебя уважаю.
Обе девочки отошли к сидевшим у стены ученикам, и по дороге Эми, упоенная победой, слегка пихнула Акико. Джек поймал колючий взгляд, который Акико бросила на соперницу: Акико не упустила бы возможность стряхнуть с Эми высокомерие! И все же она справилась с раздражением и отвесила вежливый поклон.
— У нас еще остаются трое доблестных воинов, — провозгласил Хосокава. — Теперь все решает не выносливость, а сила воли. Дух против материи. Это проверка пределов ваших возможностей.
Ямато задрожал всем телом, как дерево во время урагана. Джек понимал, что долго не продержится, однако изо всех сил хотел превзойти Кадзуки.
А вот Кадзуки стоял, не шелохнувшись.
Через несколько секунд руки Ямато не выдержали, и он присоединился к остальным. Лишь Джек и Кадзуки остались выяснять, кто сильнее, — и для каждого это была схватка не только с противником, но и с самим собой.
Кадзуки вдруг задрожал от напряжения.
— Кадзуки! — ободряюще закричал Нобу, и к нему тут же присоединились еще несколько учеников: — Кадзуки! Кадзуки! Кадзуки!
Воспрянувший духом Кадзуки снова встал прямо и ухмыльнулся Джеку, уверенный в победе над гайдзином.
— Давай, Джек! — вдруг выпалил Сабуро.
Акико, Ямато и Кику тоже присоединились к нему:
— Джек! Джек! Джек!
Два мальчика сошлись в невидимой схватке посреди додзё, а их армии выкрикивали слова поддержки.
Джек возблагодарил судьбу за все часы, проведенные на мачтах «Александрии»: он привык подолгу висеть на руках в любую погоду — под ветром, дождем и снегом.
Тем не менее Джек знал, что его силы имеют предел, и заметил признаки приближения к нему. Еще минута — и руки отвалятся.
А Кадзуки снова стоял, не шелохнувшись.
27. Стимул для тренировокДо лицу Кадзуки покатилась капелька пота, и руки начали дрожать.
Джек воспрял духом: Кадзуки быстро выдыхался!
— Джек! Джек! Джек!
Крики не прекращались.
— Кадзуки! Кадзуки! Кадзуки!
Нет уж, он ни за что не позволит Кадзуки взять верх! И сам победит свой меч! Джек видел, как Акико болеет за него, и упрямо продолжал вытягивать руки вперед. Стиснул зубы и закрыл глаза, собирая все оставшиеся силы.
И вдруг на него словно нахлынула волна, наполняя тело странной энергией: Джек будто оказался в безграничной пустоте, руки стали бесконечно длинными и ничего не весили, почти потеряв всякую чувствительность.
С громким стуком боккэн упал на деревянный пол, и тишина взорвалась аплодисментами и выкриками:
— Джек! Джек! Джек!
— Молодец, Джек-кун! Ты победил меч, — сказал сэнсэй Хосокава.
Джек открыл глаза: Кадзуки кипел от злости, его руки бессильно повисли вдоль тела, а боккэн валялся на полу.
С невыразимым облегчением Джек опустил ноющие от боли и тяжелые как свинец руки. Он взял верх над Кадзуки — на глазах у всех. Наслаждаясь победой, Джек поклонился Кадзуки. Связанный правилами этикета, Кадзуки был вынужден признать превосходство Джека, поклонившись еще ниже.
За обедом Акико, Ямато, Кику и Сабуро сгрудились вокруг Джека, усевшись за столик в дальнем конце Тё-но-ма. Прямой, как палка, Кадзуки сидел за столом напротив, не спуская с Джека хмурого взгляда и не обращая внимания на попытки Нобу и Эми развеселить его.
— Джек, как тебе это удалось? — не отставал Сабуро. — Ты почти сдался, у тебя опускались руки… и вдруг, ни с того ни с сего, они снова выпрямились!
— Не знаю, — ответил Джек, все еще потирая ноющие от напряжения плечи. — На меня внезапно нахлынула энергия, и руки потеряли вес.
— Это ки! — воскликнула Кику.
Джек недоуменно посмотрел на нее.
— Жизненная энергия. Мне как-то отец объяснял. Это твоя энергия духа. Самурай может научиться использовать ее в схватке.
— Ну конечно! — оживленно вмешалась Акико. — Монахи-воины с горы Хиэй были известны своей способностью управлять ки. Говорят, они могли победить врагов, даже не вытаскивая меч из ножен.
Все недоверчиво покосились на Акико.
— Честное слово! Сэнсэй Ямада, наверное, научит нас пользоваться ки — сегодня после обеда он будет вести занятия по медитации. И тогда каждый из нас сможет победить собственный меч!
— Вряд ли от сэнсэя Ямада будет какой-то толк, — пробормотал Джек себе под нос, но Акико услышала.
— Почему ты так говоришь? — спросила она.
— Потому что вчера вечером Кадзуки решил заставить меня извиниться и чуть руку мне не сломал.
— Что же ты не рассказал об этом наставникам? — с неподдельным беспокойством произнесла Акико.
— А зачем? Ведь не сломал же. Но лишь потому, что появился сэнсэй Ямада. Хотя толку от него не было: он ничего не сделал, только бросил какую-то дурацкую фразу.
— И что он тебе сказал? — поинтересовался Ямато.
— «Чтобы по тебе топтались, нужно лежать на земле». Тоже мне мудрец! Мне-то какая от этого польза?
— Простите! — вмешался тоненький голосок: Ёри, тот самый мальчишка, который забыл принести на урок боккэн, выглядывал из-за плеча Сабуро. — Возможно, сэнсэй Ямада посоветовал вам научиться постоять за себя.
Джек на секунду задумался и понял, что Ёри прав. Ведь это же очевидно! Если овладеть искусствами кэндзюцу и тайдзюцу, стать сильнее, быстрее и лучше Кадзуки, то тогда уже Кадзуки будет валяться в пыли!
И может быть, он даже сумеет защитить себя от самого Докугана Рю!
Ради этого определенно стоило тренироваться.
— Джек, с тобой все в порядке? — спросила Акико, озабоченная появившимся на лице Джека решительным выражением.
— Конечно. Просто размышлял над словами сэнсэя Ямада. Теперь я понял, что он имел в виду.
И после первого же урока в Нитэн ити рю Джек поклялся вступить на Путь воина.
28. Дарума— Заходите, заходите, — ободряюще пригласил сэнсэй Ямада учеников, столпившихся у входа в Буцу-дэн, Дворец Будды, расположенный на восточной стороне двора. — Сэйдза![51]
Сэнсэй Ямада восседал на возвышении в дальнем конце зала. Он был одет в простое кимоно цвета морской волны и сидел на круглой подушечке дзафу, уложенной поверх большой квадратной подстилки дзабутон — совсем как добродушная квакуша на листе кувшинки.
