Искусству извлекать пользу из планов врага учат все трактаты по военному делу. В ту самую ночь Кан был вместе с принцессой. Возможно, они стояли вдвоем у окна, и принцесса положила ожерелье на столик, прежде чем уйти в соседнюю комнату через круглую дверь. Тай Мину оставалось только протянуть руку через окно, чтобы схватить ожерелье. Может быть, между Калом и Тай Мином произошло столкновение?
Очень трудно определить, какая именно дворцовая клика стремится уничтожить его, судью Ди. Люди, присланные госпожой Гортензией в «Зимородок», носили черную форму служб Главного Евнуха. Но такая же форма была на носильщиках, которые высадили судью в лесу, отдав его тем самым в руки убийц. Двое, пытавшиеся арестовать его позже, были в форме дворцовой охраны. Но и это ни о чем не говорит, ибо этих людей мог нанять некто, не являющийся их непосредственным начальником. Сам Кан в том числе.
Будет, конечно, очень трудно найти таинственного господина Хао. Единственная улика, ведущая прямо к заговорщикам, — это те беспорядки, которые были устроены на территории Дворца в ночь кражи. Нужно иметь в виду это обстоятельство на случай, если он когда-нибудь получит право на официальное расследование во Дворце, используя ту власть, которую дает ему императорский эдикт.
Судья крепко сжал в руках тыкву-горлянку. Все эти размышления не дают ответа на самый главный вопрос: что делал Тай Мин после того, как украл ожерелье, и до того, как его поймали на дороге люди Лана. Необходимо еще раз мысленно проследить действия счетовода, начиная с тех мотивов, которые заставили его ввязаться в эту историю. Удрученный убийством Лана, судья начал подозревать, что его первоначальные предположения о побудительных мотивах действий Тай Мина оказались совершенно неправильными, ибо в конце концов выяснилось, что госпожа Вэй вовсе не отправлялась в деревню Шили. Теперь, поразмыслив, судья вновь пришел к убеждению, что в своей основе его соображения верны.
Папоротник сказала, что Тай Мин глубоко восхищался госпожой Вэй, и, хотя судья ставил под сомнение ту оценку, которую дала Папоротник своей тетке, девушка определенно не могла ошибиться в отношении Тай Мина, своего ровесника. Возможно, счетовод каким-то образом прознал, что госпожа Вэй подумывает о том, чтобы оставить своего скупого мужа, и, сказав ей, что тоже хотел бы уехать, предложил отправиться в деревню Шили. Тай Мин надеялся, что со временем он уговорит госпожу Вэй поселиться с ним вместе и вести общее хозяйство, а для этого ему нужны были деньги. Серебро, которое пообещал Лан, составляло довольно незначительную сумму, и Тай Мин, юноша хитрый, возможно, догадался, что Лан так или иначе обманет его. По этой причине счетовод и решил оставить себе ожерелье. По словам Папоротника, Тай Мин был не слишком образован: он просто не мог себе представить последствия кражи императорского сокровища, полагая, как многие простые люди, что
Император настолько богат, что вряд ли даже заметит исчезновение ожерелья.
Вполне понятно также, почему госпожа Вэй не поехала в деревню Шили. Пообещав Тай Мину встретиться с ним, она лишь подшутила над юношей для того, чтобы избавиться от его ухаживаний. На самом деле она убежала с неким третьим лицом, пока неизвестным. Лицом, с которым счетовод, возможно, был знаком и встретился на обратном пути из Дворца. Все эти соображения, однако, пока несущественны, ибо Тай Мин не передавал ожерелье третьему человеку, кем бы тот ни был. Если бы юноша сделал это, то обязательно назвал бы этого человека под пытками. Тай Мин выстоял только потому, что ожерелье действительно было в его распоряжении, он надеялся на невозможное — выжить и обладать драгоценностью.
Судья поднял горлянку на вытянутых руках и пристально посмотрел на нее. Он вспомнил слова Наставника Тыквы о значимости внутренней пустоты. Для того чтобы отыскать ожерелье, нужно стать полым, отрешиться от себя и поставить себя на место счетовода. Надо было стать Тай Мином и зажить его жизнью. Судья закрыл глаза.
Он представил себе, что сидит в зале внизу за конторкой на высоком стуле. Получая жалкие гроши от своего скупого хозяина, Тай Мин проводил там время с раннего утра до позднего вечера, позволяя себе одно-единственное развлечение — редкие прогулки на рыбалку в те дни, когда в гостинице было мало постояльцев. Но у юноши имелась и ежедневная радость: он маг постоянно любоваться обожаемой женщиной, госпожой Вэй. Жена хозяина, скорее всего, проводила в зале много времени, ибо, по словам владельца «Девяти облаков», принимала самое деятельное участие в жизни гостиницы. Тай Мин, конечно же, пользовался любым случаем поговорить с хозяйкой, хотя такая возможность выпадала не очень часто. Господин Вэй следил за тем, чтобы его слуга не пренебрегал своими обязанностями за конторкой — разбирал бумаги, считал на счетах, подводил итоги красной тушью… Красной тушью!
Судья Ди открыл глаза. Вот обстоятельство, заслуживающее внимания. Тай Мин пометил дорогу к деревне Шили красной тушью. Карта, должно быть, хранилась в одном из ящиков конторки, поскольку ее держали под рукой для удобства постояльцев. Наверху во флигеле у Тай Мина вряд ли имелся брусок красной туши с тушечницей для ее растирания. Это значит, что Тай Мин сделал пометки на карте, сидя за конторкой. Небо, не здесь ли таится разгадка? Судья сел на кровати, отложил тыкву-горлянку и задумчиво потер шею. Он решил осмотреть конторку.
Судья вышел в коридор, изо всех сил стараясь не скрипеть половицами. Зал был тускло освещен единственным фонарем, который висел как раз над конторкой. Слуга прибрал свое рабочее место; оставив на поверхности только тушечнипу, брусок черной туши и несколько кистей. Судья обнаружил, что в конторке с правой стороны от высокого стула счетовода имеются два ящика. Он выдвинул верхний ящик. В нем лежала книга регистрации постояльцев, банка с густым конторским клеем, которым кассиры подклеивают счета, деревянный штамп с надписью «уплачено» и пропитанная красной краской подушечка к нему, пачка незаполненных счетов и конверты. Судья быстро открыл второй ящик. Да, рядом со счетами лежала тушечница и небольшой брусок красной туши. Здесь же хранились сосуд с водой, которую наливают в тушечницу перед растиранием туши, и красная кисть. В этом же ящике находилась шкатулка для денег, конечно, пустая — господин Вэй никогда не забывает опорожнить ее по вечерам, хотя в течение дня в ней могут лежать довольно значительные суммы. Судья зашел за ажурную ширму. Большой сундук для одежды, в котором рылся Вэй, все еще стоял на полу. Судья приподнял крышку. Сундук был совершенно пуст. Никаких платьев, никакой красной куртки.
Судья Ди сел в кресло к письменному столу господина Вэя. Вэй поставил стол так, чтобы можно было одновременно наблюдать сквозь ажурную ширму и за залом, и за конторкой, и за всеми теми, кто заходил или выходил из гостиницы.
Да, тайна помеченной карты теперь разгадана. Оставался последний нерешенный вопрос: где же ожерелье? Судья окончательно уверился в том, что решение этого вопроса лежит в пределах «Зимородка», точнее, в пределах того круга, которым была очерчена скудная повседневная жизнь счетовода. Он вновь представил себя Тай Мином, сидящим на высоком стуле за конторкой и исполняющим свои обязанности под пристальным надзором господина Вэя. Вот Тай Мин выдает вновь прибывшему гостю книгу регистрации постояльцев, чтобы тот расписался в ней, вот он выписывает счета отъезжающим. Затем подшивает различные квитанции, в которые вписаны плата за номер и прочие услуги, потом подбивает сумму на счетах, вписывает в нужную графу итог красной тушью, подклеивает бумаги и квитанции коричневым клеем. Вот гость расплачивается, и кассир кладет деньги в шкатулку, которая хранится во втором ящике, ставит штамп «уплачено» и…
Внезапно судью осенило. Вцепившись в подлокотники кресла, он быстро перебрал в уме все известные ему факты. Небо, он сделал самую серьезную ошибку, которую только может совершить сыщик. Он проглядел очевидное!
Крик дворового петуха разбудил судью. Он медленно встал — каждое движение причиняло боль одеревеневшим мышцам. Морщась от боли, судья сделал несколько упражнений, к которым борцы прибегают для того, чтобы улучшить кровообращение. Затем облачился в длинный черный халат и черную шапочку. Сложенный в несколько раз документ на желтой бумаге судья спрятал в рукав.
Спустившись, он, к своему удивлению, обнаружил внизу с десяток гвардейцев. Высокий помощник командира Сю — Лю, опершись о конторку, неторопливо пил чай вместе с хозяином гостиницы. Лю подошел к судье, отдал ему честь и сказал с едва заметной улыбкой:
— В сегодняшнем утреннем рапорте я прочел, доктор, что вас вызывали глубокой ночью. Надеюсь, родился мальчик? — И когда судья кивнул, продолжал: — Я рад за родителей. Помню, как я был счастлив, когда мой первенец оказался мальчиком. — Он почесал нос, подражая своему начальнику. — Мой командир предупредил меня, что утром вы первым делом намереваетесь навестить его, и приказал препроводить вас к нему. К тому же мы заметили трех господ — на этот раз в черной, а не серой одежде, — поджидающих на площади. Какие только мерзавцы не отпиваются в наши дни на улицах! Поэтому мой командир попросил нас обеспечить вам сопровождение, сударь. Он, видите ли, не хочет, чтобы с вами что-нибудь случилось.
