Диана Стаккарт - Королевский гамбит

Я стащила материю и радостно вздохнула, когда моему взору предстали яства, похищенные ею для меня. Здесь был не только здоровенный кусок жареной говядины, но также колбаса, жареный лук и яблочный пирог. Мне не стыдно признаться, что я быстро разделалась с едой, впервые за время своего пребывания в замке отведав такой вкуснятины.

— Ах, как здорово, когда у тебя на кухне имеется подружка, верно? — с дерзкой улыбкой осведомилась она, усевшись рядом со мной, когда я доедала последние крошки. — Возможно, это побудит тебя почаще наведываться ко мне.

После этих слов Марселла придвинулась боком ко мне так близко, что мне пришлось вскочить, иначе бы она очутилась на моих коленях. Девушка немного обиделась на столь откровенный отказ от ее посулов и мило надула губы.

— А я-то думала, что нравлюсь тебе, — жалобно проговорила она, пока я пыталась скрыть свою тревогу. — Что у меня не так, я не хороша для тебя?

— Ты прелестная девушка, — искренне призналась я, тщетно подыскивая благовидный предлог, который, не обидев ее, прекратил бы ее попытки завязать более тесную дружбу, — но учеба у Леонардо отнимает столько времени, что его ни на что другое не остается. Кроме того, я не уверен, что наш учитель позволит нам общаться с кем бы то ни было за пределами мастерской.

— Ты имеешь в виду синьора Леонардо? — Она протяжно вздохнула. — Довольно красивый мужчина, верно? Конечно, такой мужчина не будет против любовной связи.

При этом замечании я недоверчиво хмыкнула про себя. По-моему, наоборот, учитель счел бы ее помышления о любви пустой тратой времени, которое лучше потратить на одно из его изобретений. Теряясь все больше от темы нашего разговора, я постаралась изменить ее и одновременно, если удастся, помочь учителю в расследовании.

— Боюсь, не все на кухне столь дружелюбны, как ты, Марселла, — жалобным тоном сказала я. — Вчера ночью мне довелось перекинуться не очень любезными словами с двумя разносчиками, когда я выполнял поручение учителя.

Я вкратце рассказала о нашем столкновении и описала обоих молодцов, опустив, правда, то обстоятельство, что и я была наряжена разносчиком и следила по приказу Леонардо. Она сочувственно хмурилась, возмущенно восклицала, когда я поведала ей об угрозах этой пары. Потом она покачала головой.

— Похоже на Ренальдо и Лоренцо, — с неодобрением проговорила девушка. — Они повсюду ходят вместе. Лоренцо — высокий, тощий и черноволосый. Он, вероятно, и угрожал тебе.

Я понимающе кивнула головой. Итак, судя по ее описанию, юноша, найденный нами в гробнице, — это Лоренцо, и, следовательно, его товарищ, Ренальдо, остается под подозрением.

— Ты видела их сегодня? — как бы между прочим спросила я.

Марселла снова отрицательно покачала головой.

— В последний раз я видела их прошлой ночью, да и то только несколько минут. Я бы на твоем месте держалась от них подальше, — серьезным тоном предостерегла она меня, перестав заигрывать со мною. — Они постоянно дерутся, играют в азартные игры со стражей. Либо, запугав, отбирают у ребят помладше еду и деньги. И большинство служанок боятся оказаться с ними наедине. Я не раз слышала, как смотритель кухни грозился прогнать их, но, по-моему, он опасается того, что они потом натворят.

И мое сочувствие к раненому Лоренцо быстро испарялось по мере перечисления его проступков. Видимо, он сам навлек на свою голову беду; и все же я не могла, если в моей власти отыскать злодея, оставить покушение на его жизнь без наказания. Однако, судя по рассказу Марселлы, у многих были основания посчитаться с ним. Возможно, и Ренальдо постигла такая же злая участь, как и его товарища, либо он благоразумно бежал из замка, желая избежать подобной судьбы. Однако какое отношение все это имело к убийству графа?

Вслух я только произнесла:

— Я последую твоему совету и постараюсь не попадаться им на глаза. Однако учитель ждет меня, и мне лучше вернуться в мастерскую.

— Уверен, что не желаешь задержаться подольше? — осведомилась она с прежним заигрывающим видом и, чтобы остановить меня, застенчиво протянула руку.

Я, сделав вид, что не понимаю, что ей нужно, и, искусно избежав ее прикосновения, сунула ей в руку пустую миску.

— Еще раз спасибо за ужин, — вполне искренне сказала я ей, хотя она и метнула на меня раздраженный взгляд. — Может быть, завтра мы поговорим подольше.

— Может быть, — немного успокоенная, проговорила девушка.

Я быстро покинула кухню, обнаружив к своей радости, что, пока я ужинала, дождь прекратился. Впрочем, лужи после дождя были во дворе повсюду. Когда я, шлепая по воде, добралась до небольшого помещения рядом с покоями Леонардо, мои штанишки промокли до колен. Он поджидал меня в тускло освещенном дверном проеме, и тень от его высокой фигуры падала на мощеную дорожку.

Еще до того как он успел сказать хоть слово, я по выражению на его лице догадалась, что положение изменилось в худшую сторону.

— Боюсь, у меня для тебя, Дино, плохие новости, — произнес он, подтверждая мою догадку, и жестом пригласил внутрь.

Ложе, на котором лежал раненый разносчик, было вновь пусто, одеяла скатаны в сторону, а пол завален окровавленными тряпками. Также здесь не было хирурга с его деревянным сундучком. Хотя мне не было жалко его, при виде этого смертного ложа у меня по спине пробежал холодок. Я перекрестилась и быстро помолилась за то, чтобы покойный Лоренцо получил в загробном мире то, что заслужил.

— Лекарь оказался не в силах спасти юношу, — произнес Леонардо. — В другом случае я бы поставил ему в вину недостаток умения, однако на сей раз рана была столь серьезна, что даже талантливый врач не сохранил бы ему жизнь. Единственное, что мы могли сделать для него, — это упомянуть о том, какая судьба его постигла, сделать запись о его кончине.

— И что теперь станется с ним? — поинтересовалась я.

Учитель нахмурился.

— Он вернется на кладбище, где мы нашли его, хотя место его последнего упокоения не будет таким величественным, как у Сфорца. К сожалению, мы не знаем его имени и поэтому не можем выбить его на надгробье.

— Знаем, — воскликнула я и тотчас поведала то немногое, что мне удалось выведать у Марселлы об этих двух юношах.

Когда я замолкла, Леонардо одобрительно кивнул мне головой.

— Прекрасно, Дино. Благодаря твоему известию наше расследование продвинулось, ибо мне кажется, что эти два убийства связаны между собой. И это еще не все.

Он замолк и, засунув руку под жакет, вытащил оттуда небольшой белый предмет, который он держал на ладони.

— Взгляни сюда, мальчик мой. Теперь нам известно, кем был расставшийся с жизнью юноша… и, возможно, еще кое-что. Ибо, если я не ошибаюсь, твоему другу Лоренцо удалось оставить улику, указывающую на его убийцу.

Я с изумлением смотрела на небольшую фигурку на ладони Леонардо. Размером с половину моей ладони, она была вырезана из какого-то белого камня, похожего на мрамор, который, казалось, поблескивал при свете лампы. Ее линии были нечеткими — либо, возможно, стертыми со временем и в результате обращения — настолько, что, хотя она и напоминала человеческую фигуру, она могла также быть и просто красивой безделицей.

— Пока хирург ходил за помощником, чтобы унести тело юноши, — пояснил он, — я бегло осмотрел его одежду, надеясь найти то, что мне поможет опознать его. И вот я обнаружил привязанный к поясу мешочек. Мне пришло в голову, что там может находиться то, что способно представлять интерес для нашего расследования, и я взял его, прежде чем лекарь вернулся.

Он сунул свободную руку внутрь жакета, вытащил небольшой кожаный кошель, похожий на тот, который я носила на поясе, и бросил его мне.

— Как видишь, — продолжал Леонардо, пока я развязывала кожаный шнурок и заглядывала внутрь, — у юноши было то, что есть у всякого. Несколько флоринов, пара игральных костей, изображение святого на обрывке ткани и раскрошившийся кусок пирога. Однако находка этой резной фигурки была полной неожиданностью, ибо обычно люди его положения таких предметов не носят. Что, по-твоему, это?

— Я не уверен. Возможно, какой-то религиозный символ? — осмелилась я высказать догадку.

В ответ учитель сердито посмотрел на меня.

— Право, Дино, я ожидал от тебя большего. Статуэтка, разумеется, но при данных обстоятельствах с особым значением. Разве ты не видишь, что это шахматная фигура? А вот какая — на этот вопрос мы и должны ответить.

Он жестом пригласил меня к столику в углу, освещенному неярким, но постоянным светом лампы. Указав на стул, Леонардо уселся на скамейку напротив меня.

— Поскольку твои познания о шахматах ограничены лишь участием в непродуманной партии Моро, позволь мне рассказать тебе кое-что об этой игре, — произнес учитель и поставил фигурку на стол.