– А может статься так, что все эти происшествия не имеют между собой ничего общего? – вставил Симон. – Одного ограбили, другую задрали звери в лесу, третья сбежала от мужа…
– А найденные конечности? Следы пыток? Мохнатое существо, о котором рассказывает этот сторож? – Самуил покачал головой: – Нет, что-то здесь не так, Симон. Если это и не оборотень, то что-то другое. Хотя оборотень, конечно, для многих горожан был бы наилучшим решением. Ведь от такого чудища чего угодно можно ожидать. – Он настойчиво взглянул на Симона: – Дорогой друг, я не ради забавы протолкнул тебя в этот Совет. Я знаю, каким ты обладаешь острым умом и с каким недоверием относишься ко всему сверхъестественному. Помоги мне распутать эту тайну. В противном случае этот город ждут неприятности.
Симон отставил чашку. Даже излюбленный кофе внезапно ему опротивел. В животе похолодело.
– Боюсь, ты переоцениваешь мой ум, Самуил. Даже не знаю, как тебе…
В это мгновение с улицы донеслись громкие, полные ярости крики.
* * *
Якоб с Георгом и Бартоломеем молча шагали по улицам Бамберга. Палач полдня провел в лесу, но странное призрачное существо, которое он вспугнул, так и не появилось. В конце концов Якоб вернулся к живодерне. Бартоломей с Георгом приняли его весьма равнодушно. И вот они втроем возвращались домой вдоль зловонного городского рва. Старший Куизль пока не стал ничего рассказывать о странной встрече.
На ходу он пытался разобраться в событиях последних дней. Убитая проститутка с рассеченной грудиной, исходящий от нее запах, сообщения капитана Лебрехта о пропавших людях и найденных конечностях, расползающиеся слухи о кровожадном оборотне… Но, как он ни старался, разрешить это множество тайн не удалось. Кроме того, мысли Якоба то и дело возвращались к сыну Георгу. Глядя, как они с Бартоломеем шагают бок о бок, словно старые друзья, палач чувствовал тяжесть на сердце.
Что же Барт рассказал ему обо мне? Неужели он все знает?
– Катарина обещала сварить рыбный суп, – прервал молчание Бартоломей, шагая вдоль покосившихся хижин у городского рва. – Люблю рыбный суп! Надеюсь, она нашла время постряпать. К свадьбе еще уйму дел надо переделать. – Он ухмыльнулся: – Не терпится взглянуть на платье. Материя обошлась мне в кучу денег.
– Не удивительно при ее-то обхвате, – проворчал Якоб.
Бартоломей громко рассмеялся:
– Что верно, то верно. Женишься на Катарине, и никакая перина ночью не нужна. Но, Господь свидетель, она славная, и я ее люблю, хочешь – верь, хочешь – нет.
– Ее или ее деньги? – спросил Куизль.
– А если бы и деньги, тебе какое дело? – огрызнулся Бартоломей. – Благодаря этому браку мне, может, удастся однажды выбиться в бюргеры. Кое-кому из палачей такое уже удавалось.
– И что тебе это даст? – спросил Якоб с раздражением. – Люди и тогда будут тебя сторониться.
– Ты спроси как-нибудь Барбару или Магдалену, каково это, когда тебя постоянно палачкой зовут, – вмешался Георг. – Отец, поверь мне, если б они могли, то сегодня же…
Договорить ему не дали. Из переулка, ведущего к рынку, послышались гневные крики. В следующий миг из-за угла выскочил пожилой мужчина в рваной одежде, с неухоженной бородой. Он опасливо озирался, так что не сразу заметил палачей. Врезался в широкую грудь Якоба и упал на землю.
– Гоп-ля, куда спешим? – спросил палач. – Уж не натворил ли чего-нибудь?
Мужчина вскочил и вцепился в рубашку Куизля.
– Богом прошу, помогите мне! – прохрипел он. – Они… они убьют меня. Они…
Он только теперь заметил Бартоломея с Георгом и вздрогнул.
– Нет… палач со своим подмастерьем! Они и вас уже позвали? Значит, я пропал!
– Успокойся… – начал было Бартоломей, но из переулка уже надвигалась возбужденная толпа. Их было человек двадцать, вооруженных вилами, косами или простыми дубинками. Завидев беглеца рядом с бамбергским Куизлем, они с торжествующим видом остановились.
– Ха, палач уже изловил зверюгу! – выкрикнул старый крестьянин в первом ряду. – Пошли! Лучше сразу его спалить! На сенном рынке соломы хватит.
– Что тут еще стряслось? – спросил Бартоломей грозным голосом. – Говорите, только быстро! В чем провинился этот человек?
– Это… это оборотень! – взвизгнул кто-то тощий из задних рядов. – Разделаемся с ним, пока он еще кого-нибудь не задрал!
– С чего вы решили, что он оборотень? – поинтересовался Бартоломей.
– Ты его разве не узнаешь? – вмешался третий, молодой широкоплечий извозчик с перебитым носом. – Это же Йозеф Хартль, пастух из Хауптсмоорвальда! Целыми днями шатается там со своим скотом. Каролина Фуртвенглер клянется, что он готовит мазь, чтобы превращаться в оборотня.
– Да это просто мазь, чтобы мазать козам вымя от воспаления! – принялся заверять Йозеф, заламывая руки. – Я вам уже тысячу раз говорил!
– Ха, а что за странные травы ты пытался продать на овощном рынке? – съязвил старый крестьянин. – Признавайся, мы тебя видели! Пробрался в город, чтобы продавать свои колдовские зелья и превратить всех нас в оборотней.
– Это была арника и измельченная дубовая кора для лошади трактирщика. У скотины чесотка, вот и всё!
Йозеф с мольбой в глазах повернулся к Бартоломею.
– Мастер Бартоломей, вы… вы же меня знаете! – заголосил он. – Вы же сами покупали у меня мази и травы для своих собак.
Палач кивнул:
– Действительно. Мне тоже как-то не верится…
– Да вы посмотрите на его брови! – снова выкрикнул тощий и показал на дрожащего пастуха. – Они срослись в одну. Верный признак того, что он оборотень!
– Раз уж такое дело, то и мы втроем оборотни, – проворчал Якоб. – У нас густые брови, мы тоже продаем мази и травы, и, Богом клянусь, когда я вижу перед собой безмозглого крестьянина, то готов взвыть по-волчьи и сожрать его без остатка… – Он грозно шагнул вперед. – А теперь проваливайте, пока беда какая не приключилась.
– Ты откуда такой выискался, что решил, будто можешь командовать, чужак? – прошипел широкоплечий извозчик.
– Это мой брат, – ответил Бартоломей и шагнул из-за спины Якоба. – И будет покрепче любого из вас, кстати. Если вам так хочется заполучить Йозефа, придется сначала переступить через нас троих. Ну, кто первый?
Он хрустнул костяшками пальцев, и толпа невольно отступила.
Наконец крепкий извозчик, набравшись мужества, взмахнул дубинкой и с криком бросился на Якоба.
– Ах ты, вшивый… – начал он.
Однако палач встретил его ударом в живот, и богатырь сложился пополам. А когда попытался подняться, Георг снова уложил его ударом ноги.
– Лежи и не поднимайся, здоровяк, – предупредил он, погрозив пальцем. – Тогда легче отделаешься.
Между тем на троицу двинулось еще несколько человек с вилами, цепами и серпами и принялись осыпать их ударами с безопасного расстояния. Йозеф тем временем скрылся за спинами своих защитников и с плачем вжался в стену.
– Господи, они меня убьют, они убьют меня… – повторял он раз за разом.
Якоб, Георг и Бартоломей стояли плечом к плечу и отбивались, как могли. Крики и хриплые вздохи слились в один шум, напомнивший Куизлю о войне. Палач так и не взялся за охотничий нож, понимая, что, стоит пролиться первой крови, и он сам угодит на виселицу.
«И кто же меня повесит? – подумал старший Куизль. – Собственный брат?»
На него с ревом бросился очередной здоровяк. Якоб подставил ему ногу, лишив равновесия, и ударил в нос следующего нападавшего, так что тот со стоном рухнул на землю. Но все же Куизль не смог избежать удара в лицо, и по щеке потекла теплая кровь. Стычка была подлой и грязной. Палач понимал, что рано или поздно их одолеют. Противников слишком много, и оружие у них длиннее. Так что же им делать? Сбежать и оставить старого пастуха на произвол судьбы?
Куизль увернулся от очередного удара косой. Вдруг где-то поблизости раздался властный голос:
– Прекратить сейчас же! Или я именем епископа велю бросить вас всех в карцер!
Куизль в недоумении оглянулся. Из соседнего переулка вышли несколько стражников, вооруженных пиками и алебардами. Человек, который только что кричал, стоял к ним вплотную. Одежда и шляпа на нем были типичны для ученых врачей. Позади всех Якоб заметил низенького, щеголевато одетого человека, который словно бы прятался за спинами стражников.
Палач с облегчением рассмеялся и покорно вскинул руки.
– Дьявол, никогда бы не подумал, что буду так рад видеть своего умника зятя! – воскликнул он и повернулся к растерянной толпе: – Что, плохо слышали? Бросайте оружие, пока эти ученые не исполосовали вас своими скальпелями.
