– Проще не придумаешь, – начал Лебедев. – Господин этот…
– Некто Левин.
– …стоял лицом к озерку. К нему подошли и в упор засадили заряд крупной дроби. Вот такой… – он показал бусину, зажатую пинцетом. – Жертва тут же упала. Одного выстрела показалось недостаточно, последовал второй, в лежачего.
– Так сказать, для гарантии?
– Именно для гарантии. Наверняка. У него не было ни единого шанса. Первый вынес почки и задел сердце. Вторым добивали почти мертвого. Выстрел расчетливый и хладнокровный: били прицельно в рану, приставив к ней дуло.
– Разве дробью можно убить?
– Номер крупный, сами видите, а потом, когда дуло упирают в спину и спускают курок, зона поражения становится столь обширной по площади и глубокой по проникновению, что не надо пули.
Ванзаров положил на ладонь две гильзы, отсыревшие от дождя.
– Что скажете?
Для начала Лебедев принюхался к черной горловине, изнутри поскреб пинцетом и, зажмурив глаз, прикинул количество дроби.
– Скорее всего, добыча нашей охоты.
– Близнецы? – Ванзаров протянул снаряженный патрон.
Сковырнув пыж, Лебедев высыпал дробинки и сравнил с той, что осталась в теле.
– За идентичность ручаться не могу, сидя вот здесь в траве, но размер один в один, – сказал он. – Чье ружье?
– Меня куда больше интересуют два выстрела в спину. Опять же гильзы на виду. Сложно выдать за несчастный случай.
– При желании все возможно… Куда это вы все время смотрите?
Ванзаров попросил вынуть из воды предмет, похожий на крупную пиявку. Засучив рукав, криминалист полез в тину и двумя пальцами выудил продолговатую и размокшую сигару, которую не успели прикурить, кончик был цел. На другом конце сигары еле заметно виднелся след зубов.
– Old Crown! – узнал он марку, как свое дитя. – Те, что господин Каренин пользует?
– Именно такой сорт предпочитает.
– Какой он все-таки затейник, – сказал Лебедев, поднялся и отряхнул руки, что означало: его миссия закончена.
– Вот как? Интересно, – ответил Ванзаров, думая о чем-то своем. – Что ж, коллега, не будем мешать становому приставу заводить дело. Не забудьте передать ему находку.
– И это все? – в столь глубоком недоумении спросил Аполлон Григорьевич, словно ему только что сообщили, что луна состоит из сыра. Но ответа не дождался. В некоторые моменты Ванзаров становился чрезвычайно глухим.
Выйдя из леска, Ванзаров пригласил Ильичева заняться протоколом, чем привел пристава в некоторую растерянность. Он все-таки ожидал, что знаменитости всю работу сделают за него. За разочарованием последовала награда. Сам господин Лебедев сообщил ему результат осмотра, передал улику и даже обещал остаться для подписания протокола. Но копаться в трупе отказался наотрез. Там и так все очевидно.
– Где ваши сигары? – спросил Ванзаров, подходя к коляске.
Серж показал портсигар, который держал во внутреннем кармане.
– Не могу без них, – добавил он.
Ванзаров нагнулся к колесам, поднял толстый окурок и осмотрел.
– Это ваш?
– Чей же еще? – удивился Серж. – Дядя Стива папиросы предпочитает.
– У вас сегодня оглашение завещания?
– Именно так, в полдень собираемся…
– Сразу после него встречаемся у дома, где ваш отец снимал квартиру, – приказал Ванзаров. – Без меня не заходить. Вам все ясно?
Оставалось только молча стерпеть: давно уже с Сержем никто не разговаривал подобным образом.
Держась в сторонке, Стива проклинал себя последними словами за то, что устроил эту охоту и потянул на нее Костю. И вот чем кончилось. Кажется, он один не до конца понял, что произошло. Он настолько был выбит из колеи, что забыл даже про дурные предчувствия, что одолевали его весь вчерашний день. Жизнерадостный характер отказывался принять правду. Смерть Левина повергла Стиву в полную растерянность. Ему хотелось убежать как можно скорее из этого сырого леска и спрятаться у себя в министерстве, в уютном кабинете, где все так правильно и просто. Но такое везение ему не выпало. Его поманил Ванзаров.
Путь к даче Левиных стал сущим адом. Ванзаров требовал еще и еще раз повторять каждую мелочь. Стива настолько утомился, что стал сомневаться в умственных способностях молодого человека. В конце концов, если не можешь с одного раза запомнить, так запиши. Все чиновники так поступают. Однако пытка продолжалась. Стива снова объяснял, что это именно он выбрал, где кому стоять на озере. Что истратил всего четыре заряда, да и то без толку, а вот выстрелов в стороне Левина и Сержа было много. Не то восемь, не то десять. Канонада стояла, всех уток распугали. Никак не меньше шести. И вообще, он больше на охоту ни ногой. И не собирался искать Левина, просто хотел сменить позицию, а если бы охота была удачной, Костю хватились бы часа через два. Никого постороннего не было и быть не могло. Серж до последнего не хотел ехать и предлагал остаться дома, – из-за дождя. Казалось бы, любой другой уже удовлетворил свое любопытство. Но только не Ванзаров.
– Степан Аркадьевич, вы ничего не забыли рассказать мне? – спросил он.
Стива уже не знал, что же такого можно забыть, в чем и признался окончательно.
– Почему Левин так странно был одет?
Ничего странного в дождевой накидке Стива не видел.
– Выглядит новой, но явно не по росту Левину, рукава коротки, и до колен не достает, – сказал Ванзаров и добавил: – Как с чужого плеча.
– Так это ему Серж дал, – ответил Стива, понимая, что сейчас его разделают под орех. Все-таки забыл мелочь.
– Господин Каренин сам дал ему накидку?
– Нет, конечно. Он вышел в ней, шарф повязал яркий такой. А как сели в коляску, Костя начал хныкать, что идет дождь, он весь промокнет. Серж и отдал накидку. А Костя даже не поблагодарил его.
– Вот как? Интересно, – сказал Ванзаров и, к большому облегчению Стивы, больше его не донимал. Только у самой дачи он предоставил ему сообщить горестную весть домашним.
Китти сидела на веранде и смотрела на дорогу. Когда она увидела идущих пешком Стиву и молодого человека, что был у них вчера, сразу ощутила, что случилось что-то непоправимое. Это была не столько интуиция, сколько обостренное чувство привычного порядка жизни, при котором любая новость не сулит ничего хорошего. Левин давно должен был вернуться, но его не было, а тут эти двое – и без него. Все это сложив, даже не понимая, что делает, Китти неосознанно сделала правильный вывод.
Неуклюже забравшись на веранду, Стива снял шляпу и, запинаясь, сообщил ей о смерти мужа. Китти не вздрогнула и не зарыдала. Она не могла сказать, чего было больше: горя оттого, что пришел конец ее двадцатилетней жизни с этим трудным человеком и его не будет больше никогда, или чувства облегчения от того, что мучениям ее пришел конец и теперь она свободна, как может быть свободна женщина почти преклонных лет, у которой только и осталось в жизни, что ждать внуков.
– Как это случилось? – спросила она, хотя и на этот вопрос знала ответ.
Стива, не зная, что сказать, обернулся за помощью.
– Случайный выстрел на охоте, – ответил Ванзаров.
– Митя, выйди сюда, – крикнула она в комнаты.
Из дома вышел ее сын, по-домашнему в жилетке. Он кивнул Стиве и уставился на незнакомца.
– Что случилось? – спросил он.
– Константин Дмитриевич погиб на охоте, Стива пришел сообщить…
Митя вытер о жилетку руки, не совсем понимая, что делает.
– Это правда? – строго спросил он у Стивы.
Степан Аркадьевич не выдержал, слезы побежали у него из глаз сами собой, и он рухнул в плетеное кресло. Китти обняла его за плечи и прижала к себе, как ребенка. Только сама плакать она не могла. Ей бы очень хотелось, но ни одной слезинки не нашлось. Все за двадцать лет высохли.
– А вы кто такой?
Ванзаров представился.
– Как вы в Петергофе оказались? – спросил Митя подозрительно. – Разве сыскная полиция столицы имеет касательство к уездным делам?
Пришлось пояснить, что идет расследование смерти старшего Каренина.
– Ах, вот в чем дело: Серж был на этой охоте, – сказал Митя, нервно застегивая рукава рубашки. – Ну, так мне все ясно. Господин Ванзаров, могу я с вами поговорить наедине?
Они спустились в сад.
– Значит, вот что я скажу вам, господин полицейский. Раз Серж вас вызвал, значит, он и убил. Можете не сомневаться. Это его почерк. Сначала затаиться, а потом нанести удар. Так что и следов нет. Думаю, своего отца он тоже убил. Можете не сомневаться.
– Зачем? – спросил Ванзаров.
– Что зачем? – Митя его не понял.
– Зачем Сергею Алексеевичу убивать Алексея Александровича Каренина? Мотивы? Назовите, если знаете. Факты. Хоть один.
Митя только отчаянно махнул рукой.
– Не собираюсь факты искать. Только знайте: он и своего отца убил, и моего.
– А вашего за что?
– За то, что я его – самый злейший и страшный враг. Вот и отыгрался на старике, подлец! – закричал Митя и уже не мог остановиться. – Это холодная, расчетливая жаба без сердца и жалости. Знаете, что он уговорил моего отца продать имение, чтобы его присоединить к соседним, а сам взял и пустил под строительство железной дороги?
