Староста Пан поспешно ответил:
— С позволения вашей чести, я сказал бы, что эти люди были убиты Кун Ваньдэ с целью наживы; потом он отнес тела к воротам рынка, чтобы впоследствии отречься от своего преступления. Так как я не хотел бы, чтобы в это дело были вовлечены невиновные люди, я оттащилэти тела к гостинице Куна. Прошу вашу честь это проверить.
Едва он закончил говорить, судья Ди заорал на него:
— Ты, собачья голова, я не спрашиваю у тебя совета, как найти преступника! Я только хочу понять, как можешь ты, облеченный официальной должностью и обязанный знать правила и предписания, так грубо нарушать закон? Тебе следовало бы знать, какое наказание полагается за намеренный перенос тел и уничтожение таким образом важных улик. Не говоря уж о том, что ты не вправе решать, виновен Кун или нет, ты не имел никакого права перемещать тела с того места, где они были найдены, прежде чем, как положено, доложить мне или прежде, чем я проведу дознание, составлю и скреплю печатью официальный отчет. Почему, спрашиваю я тебя, ты осмелился нарушить закон нашей земли и имел дерзость перенести тела без разрешения? Очевидно, ты сам хочешь прикрыть какое-то бесчестное дело? Вероятно, ты спланировал это преступление вместе с Куном и, поссорившись с ним на почве дележа награбленного, пытаешься теперь свалить всю вину на него. Для начала я прикажу побить тебя тяжелым бамбуком, а затем допрошу под пыткой!
Судья Ди приказал стражникам нанести старосте Пану сто ударов тяжелым бамбуком. Вой старосты Пана поднимался к небу, и вскоре из его растрескавшейся кожи потекла кровь. К этому времени все зрители были убеждены, что Куна обвинили ложно, и восхищались проницательностью судьи Ди.
Получив все сто ударов, Пап по-прежнему настаивал, что невиновен. Судья Ди решил до поры до времени больше не давить на него и со всей своей свитой вошел в гостиницу Куна. Прежде всего он спросил Куна:
— В вашей гостинице очень много комнат. Скажите мне точно, где остановились те
двое?
— В трех комнатах в задней части здания живу я, моя жена и наша маленькая дочь. Две комнаты в восточной части используются под кухню. Поэтому в эти пять комнат мы никогда не селим гостей: для них отведены комнаты в первом и втором дворах. Так как те двое, что прибыли вчера вечером, были торговцами шелком, я понял, что они за ценой не постоят, и предложил им лучшую комнату во втором дворе — он более комфортабельный, чем первый, так как находится дальше от шума и пыли улицы.
Кун повел судью Ди и его помощников ко второму двору и показал им комнату, в которой ночевали незнакомцы.
Судья Ди и его заместители тщательно осмотрели эту комнату. Они увидели на столе остатки Вчерашнего обеда и две ночные вазы перед кушетками. Не было ни малейших следов борьбы, ничего, что говорило бы о том, что здесь совершено убийство. Судья Ди, решив, что Кун по-прежнему что-то скрывает, спросил его:
— Вы держите эту гостиницу более десяти лет, и у вас, конечно, бывает много постояльцев. Полагаю, вчера, кроме двух торговцев шелком, у вас были и другие гости?
— Кроме них было еще трое. Один — торговец кожей на пути в Шаньси, а двое других — господин со слугой из провинции Хунань. Так как господин заболел, он и его слуга и сейчас находятся в своей комнате в первом дворе.
Судья Ди велел привести торговца кожей и слугу больного путешественника. Сначала он допросил торговца кожей.
— Я торговец кожей из Шаньси, — сказал тот, — и занимаюсь этим делом уже много лет. Проходя через эти места, я всегда останавливаюсь в этой гостинице. Я сам видел, как два торговца шелком выходили отсюда до рассвета, и могу утверждать, что ночью не слышал никаких криков, никакого шума.
Затем судья Ди повернулся к слуге. Этот человек подтвердил все, что сказал торговец кожей, и добавил, что из-за болезни хозяина он почти не спал ночью. Если бы в гостинице случилось что-нибудь необычное, он бы, безусловно, это заметил.
Выслушав эти показания, судья Ди подумал, что это, похоже, подтверждает его мнение о невиновности Кун Ваньдэ. Однако, чтобы быть абсолютно уверенным, он приказал своим людям дюйм за дюймом обыскать каждый одноместный номер в гостинице. Они не обнаружили никаких следов совершенного там преступления.
Наконец, судья Ди убедился, что убийство было совершено вне стен гостиницы, после того, как торговцы ее покинули. Если бы даже все три свидетеля были заодно с Куном, вряд ли им удалось бы так быстро замести следы преступления.
Глубоко погрузившись в свои мысли, он со всей своей свитой отправился к рыночной площади и внимательно осмотрел место, где были найдены два трупа. Там ему бросилась в глаза деталь, которая доказывала, что убийство было совершено именно на этом месте: земля была буквально пропитана кровью.
Поблизости не было никакого жилья, но в некотором отдалении, на самой рыночной площади, стояло несколько домов. Судья Ди распорядился привести к нему живущих там людей и допросил их. Но результатов это не принесло. О том, что совершено убийство, они узнали из разбудивших их криков одного из ранних прохожих. О происшествии они незамедлительно доложили старосте, и в результате расследования стало известно, что жертвы останавливались в гостинице Куна.
Их показания натолкнули судью Ди на мысль, что, в конце концов, староста Паи может оказаться виновным. Но так как наступала ночь, проводить дознание было слишком поздно. Он решил немедленно послать своих помощников навести кое-какие справки частным образом и посмотреть, какую информацию им удастся собрать. Дознание можно провести завтра рано
утром. Он обратился к деревенскому старейшине:
— Когда я начал расследовать это дело, одно заявление противоречило другому, и каждое запутывало его еще больше. Поэтому я пришел сюда сразу же после того, как мне сообщили о преступлении, чтобы лично во всем разобраться. В таком деле, как это, крайне важно, чтобы дознание было проведено как можно скорее; поэтому я останусь здесь на ночь, чтобы завтра утром сразу к нему приступить.
Он приказал неусыпно следить за двумя трупами и отправился в отведенные ему официальные покои. Побеседовав там некоторое время с деревенским старейшиной, он в конце концов позволил всем удалиться. Когда все ушли, он задержал старшину Хуна и сказал ему:
— Преступление, безусловно, совершил не Кун. Я скорее склонен Подозревать старосту Пана. Он обвинил другого, чтобы отвести подозрения от себя. Выйди-ка ты сегодня и собери какую-нибудь информацию. Как только найдешь что-нибудь ценное, сразу же дай мне знать.
Старшина Хун удалился и прежде всего отправился к помощнику старосты Папа, Чжао Саню, взяв с собой трех дежурных стражников.
Чжао Сань разговаривал с Людьми, дежурившими возле трупов. Старшина Хун подошел и дружелюбно обратился к нему:
— Я прибыл вместе с его превосходительством судьей Ди, чтобы принять участие в расследовании этого дела. До сих пор я не беспокоил вашего старосту. Единственное заключение, к которому я пришел, это то, что старик Кун невиновен. И хотя я и мои спутники являемся правительственными служащими, невинных людей мы никогда не беспокоим. Сегодня у нас был довольно тяжелый день, и мы еще не успели поесть. Не будет ли слишком обременительно для вашего старосты, если мы попросим у него немного еды и кувшин вина? Не думайте, что мы хотим получить бесплатную еду; все знают, как честен наш хозяин! Завтра он, конечно, заплатит мне и моим коллегам за наши труды, и мы рассчитаемся с вами за еду. А пока не дайте нам умереть от голода!
Чжао Сань поспешно засвидетельствовал свое почтение старшине и сказал:
— Пожалуйста, не сердитесь, старшина! Наш староста сейчас так занят этим делом, что совершенно забыл дать необходимые указания относительно устройства служащих его превосходительства. Но поскольку вы и ваши коллеги голодны, предоставьте мне заботы о вашем ужине. Пойдемте перекусим и выпьем в рыночной гостинице!
