– Для Катюхи из кондитерского принесла, у нее завтра тоже день рождения…
– Неудобно как-то…
– Да бери! Дома у меня еще одна, нераспечатанная! А я себе потом закажу!
Зоя взяла коробочку.
– Спасибо, Верунчик, выручила! Сколько я тебе должна?
– Перестань, мы же подруги!
– Спасибо! Я в долгу не останусь, ты меня знаешь! А что касается Антоши, он у меня совсем не избалованный! Прошлым летом два месяца в стройотряде отпахал, а вернувшись, на все деньги мне шубу купил! Ну ладно, побежала!
Она затушила сигарету, убежала. Анилина поморщилась, выбросила окурок в урну, открыла форточку, помахала в воздухе журналом «Работница», выгоняя дым. Вошла, сияя приветливой улыбкой, Люся с подносом, принесла чай.
– А Зоя Сергеевна где? – удивилась она.
– По делам убежала! Оставь!
Люся поставила поднос на стол. Вера восхищенно смотрела на ее кудри и точеную фигурку.
– Ох, Люська, замуж тебе пора! И куда только нынешние мужики смотрят?!
Люся смутилась.
– Известно куда! Да только, кроме смотрелок, многие из них ничем пока не обзавелись! А мы с матерью в нищете нажились! Хватит! Вот и гоняю от себя сиротливо смотрящих! – неожиданно зло бросила она.
Анилина хмыкнула, покачала головой. Надо же, ангелочек, и та туда же. Принца ей подавай, на меньшее никак не согласна. Люся вышла в приемную, уселась за свой стол с машинкой, достала из сумки зеркальце, посмотрела на себя, взбила кудряшки и опечалилась.
– Да! Еще год, другой, третий, и на тебе, старость – не радость!
В приемную вошел Скачко. Он сразу же увидел на двери табличку «Зам. директора гастронома Анилина В.П.» и загадочно улыбнулся. Потом заметил Люсю и улыбнулся еще шире.
– Здравствуйте! Вера Петровна у себя?
Люся цепко оглядела посетителя. Она уже давно научилась с первого взгляда определять: важный проситель пожаловал или просто посторонний забрел. Но этот ни в ту, ни в другую категорию не попадал. Однако проглядывало в нем что-то жесткое, властное, и Люся решила, что хамить не стоит.
– Пока у себя! А вы, собственно, по какому вопросу?
– По личному.
Скачко снова улыбнулся, чем весьма заинтриговал Люсю. Уж больно улыбка у него приятная, располагающая такая улыбочка. И вроде даже добрая. Она колебалась, сразу пропускать никого не велено, затем сняла трубку, предупредить Веру Петровну, но пришедший, не дожидаясь разрешения, вдруг решительным шагом направился к кабинету начальницы, без стука отворил дверь и вошел. Люся недовольно хмыкнула, но за нахалом не побежала, снова застрекотала на машинке.
Беркутов быстро прошагал по длинному светлому коридору, зашел в приемную начальника Мосторговли. Помощник начальника лысоватый Серж Костиков находился в приемной один, поливал из розовой детской лейки комнатные цветы, ласково и тихо приговаривая:
– Что ж ты, моя травиночка, сохнешь у меня?! Я же такой к тебе заботливый, а ты сохнешь и сохнешь! – бормотал он, обрывая один сухой листок за другим.
Обернувшись и увидев Беркутова, Костиков заулыбался, поставил детскую лейку на подоконник и, раскинув руки, двинулся к посетителю.
– Кого я вижу?! Свет наш Георгий Константиныч?! Отец родной!
Костиков обнял и расцеловал Беркутова – тот слегка поморщился, но стерпел, – потом подошел с ним к своему столу, открыл верхний ящик. Беркутов бросил туда пухлый конверт, и Костиков, элегантно шаркнув ножкой в дорогом желтом мокасине, кивнул, задвинул ящик. Взглянул на старинные напольные часы в деревянном резном футляре.
– Да по вас просто часики сверять можно! – умильно проворковал он.
Беркутов взглянул на дверь Старшинова, начальника Мосторговли, но Костиков тотчас состроил жалостливое лицо.
– Все еще больны-с! – вздохнул он, горестно покачал головой, но тут же повеселел. – Но в обед я повезу Николаю Ивановичу кое-какие деловые бумаги, так что, ежели надо чего передать, подписать, вы ж знаете, Георгий Константиныч: вам все сделают и все будет!
А потом вдруг помощник начальника взглянул на него серьезно, пристально, уже без всякого шутовства. Беркутов вытащил из портфеля бумагу, протянул Костикову. Тот пробежал ее глазами, заулыбался.
– Фу, какой пустяк! А я уж прямо испугался! Сегодня же и подпишем! – рассмеялся он.
– Так я пришлю курьера к шести?
– Само собой! Присылайте, все будет сделано!
Улыбка не сходила с хитрой круглой физиономии Костикова. Он деликатно подхватил Беркутова под руку, провожая до двери.
– Как поживает наша дражайшая Лидия Санна? Как там ваша красавица Веруня?
– Спасибо, все живы и здоровы! И передают вам нежнейшие приветы!
– И им от меня самые нежнейшие! Присылайте к шести курьера, все будет о’кей, Георгий Константиныч!
Беркутов улыбнулся, кивнул и вышел.
Анилина взяла чашку с горячим чаем, но рука у нее задрожала, и Вера Петровна вынуждена была поставить чашку на блюдце. Скачко поднялся, налил ей в стакан воды из графина. Анилина взяла стакан, с трудом отпила глоток. Лицо ее побледнело, даже синие глаза словно выцвели, обрели тоскливый прозрачно-сероватый оттенок.
– Не волнуйтесь, – спокойно проговорил Скачко. – Найдем мы вашу валюту. Не такое находили! Неделю будем искать, но найдем! Только зачем вам лишние муки? Впрочем, что я говорю?! Не вам. О детях лучше подумайте!
Полковник придвинул к себе чашку с чаем, бросил три кусочка сахара, размешал, посмотрел на часы.
– Они через час придут из школы, а в доме все вверх дном, как раз паркет вскрывать начнем, стены будем долбить… – он не договорил, шумно вздохнул.
Анилина закрыла лицо руками. Скачко цепко наблюдал за ней, теперь он был почти на все сто уверен: жена валютчика все знает и готова сдать этот проклятый тайник. Но надо действовать осторожно. Женщины – существа нервные и чувствительные. Сильно дернешь, и рыбка с крючка сорвется. А тайник можно и вообще не найти. Дома у Анилиных его нет, хозяин ясно дал это понять. Он ждал от Скачко другого: взаимовыгодного обмена. Он государству – припрятанные горы валюты, государство взамен – свободу. Раньше частенько так делали. Но сейчас Андропов ни на какие компромиссы идти не желал, и от Скачко требовали и валюту, и головы валютчиков в придачу.
– А вы подскажите нам, где тайник? Мы просто возьмем валюту и уйдем! Зачем всем нам лишние мучения и хлопоты? Не найдем у вас, примемся за дачу! Потом за квартиры родственников! Нам не впервой! Кому сие в радость?
Анилина сидела окаменев. Повисла пауза. Резко зазвонил телефон, и она вздрогнула, отняла руки от лица. Взяла трубку и, не став слушать, тут же грохнула ее обратно на рычаг. Потом подняла голову, вскочила и, с трудом сдерживая нервную дрожь, проговорила:
– Я укажу, где тайник! Но при одном условии: вы возьмете деньги и уйдете! Не обманете меня?! Скажите честно! – было видно, она на пределе, возможно, даже на грани нервного срыва.
– Как на духу: возьмем деньги и уйдем! Даю слово! – весело и убедительно произнес Скачко.
Вера Петровна медленно опустилась обратно в кресло, задумалась.
– А муж? Вы…
Но Скачко перебил ее:
– Мужа придется арестовать, сами понимаете. Мы уже нашли крупную сумму в долларах у него в столе, на работе, происхождение которых он не смог объяснить. А в тайнике те же доллары, я правильно понимаю?
Анилина, не отвечая, горестно покачала головой.
Скачко решил не настаивать на ответе. Сменил тактику, неожиданно спросил:
– Вера Петровна, хотите анекдот на тему?
Анилина недоуменно уставилась на гостя. Скачко, не обращая на нее внимания, продолжая пристально осматривать каждую деталь интерьера, продвигался по кабинету мелкими шажками, а потом продолжил:
– Анекдот про директора и… бухгалтера. Итак… Директор спрашивает: «Где деньги?» Главбух отвечает: «Товарищ директор, позвольте, я объясню…» На что директор говорит: «Объяснить я и сам могу! А деньги на самом деле где?» Вот и я спрашиваю вас, Вера Петровна, спрашиваю конкретно: где деньги? В каком тайнике?
Анилина помедлила, поднялась, сняла портрет Брежнева, за ним оказался небольшой сейф. Она набрала код, открыла сейф, взглянула на Скачко. Кивнула.
– Тут все!
Скачко подошел к сейфу, заглянул в него. Там ровными аккуратными рядами лежали пачки долларов. Скачко взял одну из пачек, пролистнул ее, положил обратно. Потом обернулся к Анилиной, нахмурился, дернул желваками, отрицательно покачал головой.
– Увы, Вера Петровна, мне придется арестовать и вас! Это ваше рабочее место, так?
– Так.
– Ну вот! Да и хищение получается в особо крупных размерах, а там расклад совсем другой!
Она с ужасом смотрела на него. В глазах стояли слезы, спина сгорбилась. За какие-то секунды привлекательная и цветущая молодая женщина превратилась почти в старуху. Скачко развел руками.
Служебная «Волга» Беркутова катила по набережной. Беркутов, удобно расположившись на заднем сиденье, продолжал рассматривать репродукции Босха. Шофер Максимыч не выдержал, заговорил с директором.
