оставив сыщиков одних.
– Журналист «Московского листка»? – вполголоса переспросил Павел. – Однажды тебе придется рассказать мне, как ты навострился так читать людей?
– Однажды я так и сделаю, – пообещал Корсаков. За пределами его семьи только полковник знал о его даре, и Владимира это абсолютно устраивало.
– Что скажешь? – обратился к нему Павел.
– Скажу, что лет десять назад представить такую компанию на одном балу было бы невозможно. Безродный купец, певица-гречанка, грузинский князь и бесталанная балерина. Мой дедушка был бы положительно в шоке… – Владимир осуждающе покачал головой.
– Я имел в виду исчезновение Горемыкина, – Павел знал, что приятелю доставляет удовольствие раздражать окружающих, поэтому лишь предварил свой ответ печальным вздохом.
– А, это уже интереснее, конечно, – невозмутимо продолжил Корсаков. – Девятнадцать человек прячутся в темном зале. На выходе их оказываются на одного меньше. Причем пропавшего последний раз все видели на балконе. Мужчина, очевидно, крупный, натуральный медведь. Такого сложно подкараулить, еще сложнее незаметно избавиться в зале, где кроме него еще почти два десятка людей. Пусть и в темноте.
– Думаешь, в истории о Белой даме есть зерно истины?
– Сомневаюсь, если честно, – постукивая тростью Корсаков вышел на середину зала и внимательно огляделся. – Распорядитель прав. Ресторану больше 50 лет, он регулярно остается открытым допоздна. Более, чем достаточно времени для призрака, чтобы проявить себя. Учитывая популярность заведения, случись здесь что-то серьезное – мой отец об этом бы знал, но в его записях нет ничего о «Санктуарии». Возможно, конечно, что темнота как-то изменила условия, но…
Он замолчал и шумно принюхался.
– Чувствуешь? Что за вонь!
Постольский послушно втянул ноздрями воздух, но сильного запаха не уловил.
– Может, рыба? Здесь довольно душно, а с конца банкета прошло несколько часов…
– Нет, это точно не рыба, – задумчиво пробормотал Корсаков. Он прошелся вдоль столиков, заглядывая под каждый. Затем настал черед альковов на колоннах. Затем – лестницы на второй этаж и балкона.
– Может, скажешь, что ты ищешь? Я бы помог! – раздраженно окликнул его Павел. – Думаешь, тебе удастся то, что не смогли сделать гости и прислуга? Найти неучтенный уголок, где спрятался Горемыкин?
– Ага! – вместо ответа радостно воскликнул Владимир. – Кое-что нашел! Иди сюда!
Павел устало покачал головой и поднялся к нему на балкон. Корсаков опустился на одно колено и пристально изучал пол рядом с одной из колонн. Когда Постольский подошел к нему, в нос жандарму ударил резкий, отвратительный запах, опознать который ему не удалось.
– Теперь чувствую! Что это?
– А вот, полюбуйся! – борясь с брезгливостью, Корсаков провел рукой по полу. На пальцах его блеснула прозрачная слизь. Владимир поднес их к носу, вдохнул и передернулся. – Господи, это действительно самое отвратительное из того, что мне довелось нюхать в своей жизни! А ты бы удивился…
– Это чей-то след? – прервал его Постольский.
– Именно, – подтвердил Владимир, вытирая руку о скатерть ближайшего столика. – Теперь я абсолютно уверен, что призрак здесь ни при чем. Мы имеем дело с тварью – существом, безусловно, неестественным, но из плоти и крови. Причем, довольной вонючей… Думаю, мы смотрим на место, где был убит Горемыкин.
– Убит? – переспросил Павел. – Но где его тело?
– Его тело внутри убийцы. Проще говоря, твоего наследника купеческих миллионов съели. Со всеми потрохами.
– Погоди, ты же сам сказал, что он был огромный. Как его можно съесть, да еще и незаметно?
– Ну, на американском континенте живут змеи, способные проглотить человека целиком. И наше существо не сильно-то от них отличается. Попова слышала некий шелест, приняв его за платье Белой дамы. На самом же мимо нее проползла огромная змея. Мы имеем дело разумным антропофагом.
– Антропо-кем? – уточнил запутавшийся Постольский.
– Людоедом, проще говоря. И, сдается мне, что это Ламия. Слыхал о таких?
– Эээ… – Постольский задумался. – Это же что-то из мифов, да? Царица Ливии, проклятая Герой? И пошедшие от нее женщины-змеи, которые питаются детьми…
– Bravo! – похлопал ему Корсаков. – Растешь! Это больше, чем сказало бы большинство моих знакомых. Дополню – согласно некоторым греческим мифам и более поздним легендам они способны сожрать человека целиком, превратить жертву в себе подобное существо, либо принять его внешний вид. Правда, последнее требует времени и тишины, так как не происходит мгновенно. Еще у них, якобы, есть очень неприятная особенность, связанная с глазами, но, надеюсь, это как раз преувеличение…
– Постой! Греческие мифы! – Постольский затаил дыхание. – Ты хочешь сказать, что убийца Аполлония?!
– Древние эллины, конечно, не обладают монополией на подобные экзерсисы, но прекрасные женщины-змеи, пожирающие мужчин и детей – это смешение Эроса и Танатоса как раз в их духе, – лекторским тоном начал Владимир. – Согласись, мужчины-змеи куда менее притягательный образ. А вот поди ж ты! Аристофан, например, утверждал, что мало есть на свете ароматов столь, пардон, тошнотворных, сколь запах, дважды пардон, тестикул Ламии 2. А это на прекрасную женщину-змею не тянет…
Он подошел к краю балкона, облокотился на перила и громко крикнул:
– Жан-Филипп, войдите, будьте любезны!
Распорядитель настороженно застыл в дверях.
– Пожалуйста, закройте двери, мне не хотелось бы, чтобы нас слышали гости, – доверительно попросил его Корсаков. Когда метрдотель выполнил его просьбу Владимир спустился на первый ярус зала, остановился у подножия лестницы и поинтересовался:
– Позвольте вопрос: вы сказали, что «Санктуарий» проводит множество балов каждый год. Но вы же имели не себя конкретно? Сами вы здесь не так давно, верно?
– Я не знаю, откуда вам это известно, но это так, – с достоинством кивнул метрдотель. – Владельцы пригласили меня прошлым летом.
– Ну, предположу, что пригласили они не вас, а настоящего француза Жан-Филиппа, но вы сожрали его раньше, и под его личиной прибыли в Москву.
– Что вы такое говорите? – испуганно отшатнулся от него метрдотель.
– Это у вас получилось умно и удачно, – не обращая на него внимания продолжил Корсаков. – Слопать по дороге заезжего француза и принять его облик было легко. Однако сегодня вы действовали спонтанно. Не знаю, что послужило причиной – аромат анисовой водки, которую греки преподносили в качестве дара для Ламий, или тот факт, что вам представилась возможность занять место наследника купеческих миллионов. Вы действовали импульсивно. Оставшись, якобы, ожидать гостей в Ореховом салоне в одиночестве, вы молниеносно проскользнули – простите игру слов, я не специально – в колонный зал, сбросили свою личину в темноте, проползли мимо Василисы Поповой на второй этаж, заглотили бедолагу Горемыкина, после чего незаметно вернулись обратно. Темнота для вас не стала помехой, ибо у вас есть другие органы чувств. Далее вам нужно было
