У его подножия стали попадаться дома более состоятельных людей, но мерцающие сквозь ставни огоньки свечей говорили о том, что и в них не было электричества. На темных улицах, которыми мы проезжали, не было фонарей, и только лунный свет освещал многочисленные придорожные ларьки с мороженым, стоящие в окружении авокадо и шерстяных деревьев. При таком свете еще сильнее бросалась в глаза невеселая пестрота синих, зеленых и розовых домиков Грант-тауна.
Я не боялся, но мне, белому человеку, стало не по себе: чувство было таким же, как в Чикаго, когда я отправлялся в Бронзевиль на Южной стороне.
— Это вон там, — сказала Марджори, указывая направо. — Дом за забором, видите?
— Да.
Я остановил «Шевроле» перед некрашеным деревянным строением с тростниковой крышей. Над открывающимися в обе стороны, как в салуне, дверями виднелась грубо сколоченная деревянная вывеска с вырезанной ножом надписью: «У Бездельника Уилли». Поблизости не было других машин, но из открытых окон бара доносился смех и обрывки разговоров сидящих в нем людей.
— А это нормально — белому входить сюда? — спросил я.
— Конечно, — ответила она с успокаивающей улыбкой. — Сюда все время заходят туристы. Посмотрите внимательней на вывеску.
Я посмотрел. Под «У Бездельника Уилли» было нацарапано: «Побывайте в Африке на Багамах!»
Только внутри не было ни одного туриста: сплошь черные лица с большими белками глаз, недовольно глядевших на меня, — а, может, на меня с Марджори. Чернорабочие в засаленной рваной одежде толпились у стойки, заказывая бутылки экзотического тропического напитка «Шлитц». Большинство круглых деревянных (без скатертей) столов в этом залитом светом керосиновых ламп дымном мире были пусты, но за одним все же сидел негр с пышнотелой, почти грузной негритянкой и, склонившись над своими стаканами, они исполняли ритуал, не ведавший расовых границ. У задней стены, на которой висели два (видимо африканских) копья, сидел худой, смазливый, черный как смоль молодой негр в широкой белой рубашке и коричневых штанах. Он был необут; негр узнал Марджори, и она кивнула ему. Мы подошли у столу.
— Можно, мы присядем, Артур? — спросила Марджори.
Он немного приподнялся и сделал нервный жест рукой.
— Садитесь.
К нам подошел толстый бармен в фартуке, который когда-то, наверное, был белым, и принял наши заказы. Марджори заказала себе «Гумбэй Смэш», и я последовал ее примеру. Перед Артуром уже стояла бутылка «Шлитца».
Марджори наклонилась через стол.
— Это — мистер Геллер, Артур.
Я протянул ему руку, он посмотрел на нее, как на какой-то посторонний предмет, а потом протянул свою. У него была сильная, но потная рука. На неподвижной маске его лица горели глаза, в которых затаились настороженность и испуг.
— Мистер Геллер пытается помочь мистеру Фреду, — объяснила она.
— Мистер Фред — хороший господин. — Артур говорил густым приглушенным баритоном. — Мой кузен, он работает на него.
Я сказал:
— Я хочу узнать, что вы видели на Лайфорд Кэй в ту ночь, когда убили сэра Гарри.
— Я работал тогда в ночную смену, — сказал он. — Вообще, я должен заступать на работу в десять часов. Я собирать губки, чтобы они не испортились...
Я попытался направить разговор в нужное русло:
— Что вы видели той ночью, Артур?
Он покачал головой.
— Это была плохая ночь, мистер. Шторм, он сотрясать остров. Вдруг я видеть дорогуя моторнуя лодка подплывай и причаливай около часа ночи. Двое белый господин, таких больших, вылезли из лодка, кто-то еще один в ней, он остался в этот шикарный лодка. Она сильно качаться, сэр. Я думал, может утонуть, сэр.
— Вы подошли к ним? Ведь Лайфорд Кэй — частная собственность, так?
— Да, но эти люди был белый. И я не знать, что им нужно было, в такой шторм, — и не хотеть узнавать.
Он философски пожал плечами.
— Говорят, странный вещи случаться в часы страсти.
— В часы страсти? — спросил я.
— На этих островах так называют время с полуночи до рассвета, — терпеливо объяснила Марджори.
Бармен принес наши напитки, я дал ему доллар и велел оставить сдачу себе. «Гумбэй Смэш» оказался ромом, разбавленным ананасовым соком.
— Дождь лить как из ведра, — продолжал Артур. — Один белый господин поскользнулся и ронять свои волосы.
— Свои волосы?
— Его шляпа отлетать в сторону, а с ней и волосы. Они намокать под дождем. — Артур засмеялся. — Он бежать за ними, как кролик.
Значит, у одного из мужчин был парик.
— А вы не заметили чего-нибудь особенного в его внешности?
— Что?
— Может, он как-то странно или необычно выглядел? Он, или другой человек?
Его глаза сузились.
— Дождь так и лил, сэр. Но они пройти мимо моей сторожки. Я смотрел в окно. Тот парень, который ронять волосы... у него были небольшие усики, а нос — переломан. Другой парень... он был толстый, со шрамом на щеке.
Что-то кольнуло у меня в затылке.
— С каким шрамом, Артур?
Он провел пальцем неровную линию в воздухе.
— Как молния в небе, сэр. Через всю щеку.
Господи Боже, да это были телохранители Мейера Лански, сидевшего за его столом в «Билтморе»!
— Их ждала машина. Они вернулись назад через час, может, чуть больше. Влезли в лодку, и уплыли назад, в шторм. Сумасшедшие — плавать в такие волны!
— А что это была за машина, Артур? Вы разглядели водителя?
— Нет, водителя я не видел. Как называется такая большая машина, где много сидений?
— Лимузин? — спросила Марджори.
— Точно, это был лимузин.
— А вы случайно не запомнили его номер? — спросил я.
— Нет.
Я и не рассчитывал, что мне повезет.
— А это не мог быть лимузин мистера Кристи? — спросила Марджори. Потом, повернувшись ко мне, она сказала: — У мистера Кристи есть такая машина.
— Может быть, — сказал Артур. — Это была похожая машина. Но я не разглядел водителя. Понимаете, я не думал об этой машине столько, сколько об эта лодка, причаливший к Лайфорд Кэй. Я думать, может, эта лодка не место здесь. Поэтому я записывать ее регистрационный номер и название.
Я улыбнулся.
— Вы — молодец, Артур. Может, вы случайно запомнили это название и номер? Или они у вас с собой?
— Нет. Но я их записал.
— Хорошо. Очень хорошо... Вы показывали их кому-нибудь? Или говорили кому-нибудь, — мистеру Кристи, например, — о том, что вы видели той ночью.
Он вытер мокрое горлышко бутылки пальцем и покачал головой.
— Нет, я подумать, может, это был мистер Кристи в тот машина, а ему могло не понравится, что я спрашивать.
— Ты же говорил своей сестре, Артур, — напомнила ему Марджори.
— Ну, я сказал нескольким друзьям. Наверное, так это узнали и вы.
— Но никому, на кого вы работаете? — спросил я.
— Нет. Чем больше я думать об этом, тем меньше мне хотеться поднимать шум. К тому же... сэра Гарри убивать как раз в ту ночь. Это заставлять думать.
Это точно.
Я опустил руку в карман моих брюк и вынул ее вместе с банкнотой в пять долларов. Я вручил ее Артуру, который с благодарностью взял деньги.
— Я работаю вместе с юристом по фамилии Хиггс, — сказал я ему. — Он захочет взять у вас показания.
Он нахмурился.
— Что это?
— Ваше заявление о том, что вы видели.
— Ну, я не знать, сэр...
— Послушайте, вы получите еще денег. Как насчет сотни баксов, а, Артур?
Артур усмехнулся.
— Это другое дело, сэр.
Я засмеялся.
— Вот и отлично. Но пока помалкивайте обо всем этом. Я с вами свяжусь.
— Я буду нем, как рыба, сэр.
— Я хотел бы посмотреть на этот Лайфорд Кэй... Сделать рекогносцировку. Хотите, я подвезу вас на работу прямо сейчас, а заодно и все там посмотрю?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет. Нет, спасибо, мистер, но у меня есть велосипед. В любом случае, мне надо время, чтобы найти тот листок, на котором я записать тот номер и название.
— О'кей, тогда как насчет того, чтобы встретиться со мной завтра ночью, на пристани? Вы заступаете на работу в десять, правильно? Встретимся в одиннадцать, идет? Вы успеете подготовить для меня вашу информацию, а я — договориться с Хиггсом о вашей встрече у него в офисе через два дня.
— Идет. Только назначайте встречу после обеда — по утрам я спать.
— Нет проблем, Артур. И держите рот на замке.
— Обязательно, — пообещал он и снова улыбнулся, на этот раз первым протягивая мне руку. Я пожал ее, и вместе с Марджори направился к выходу. Теперь мы едва удостоились беглых взглядов черных завсегдатаев. Толстый бармен, которому я дал на чай, правда, махнул рукой.
На обратном пути — в гору и с горы — Марджори спросила:
— Что все это, по-вашему, значит, Натан?
— Я не уверен. Возможно, ничего. А может быть, все.
— Те люди, которых видел Артур, — они могли быть убийцами?
— Да, но мне придется дать вам тот же совет, что и Артуру: никому ни слова.
Я оставил машину на стоянке у загородного клуба и пошел проводить Марджори до ее коттеджа. Время от времени наши руки соприкасались, и мы нервно отдергивали их только для того, чтобы через мгновение соприкоснуться опять. Оба шли молча: неожиданно, когда деловая часть нашей встречи была завершена, мы почувствовали себя неловко.
