– Чудовищно! – сказал Филип. – И что же?
– Они сняли капюшоны. Все видели их лица. Надеюсь, вам ясен план ваших врагов?
– Не совсем.
– Взвод гвардейцев под командованием некоего вига должен был следить с крыши за всеми вашими передвижениями. Как только ваши двойники спустились на землю, гвардейцы, позабыв о предрассудках, позвали ищеек. Те подошли вплотную, намереваясь арестовать вас или застрелить наповал. Опасное положение, милорд. Глоточек джина?
В прежнее время Филип ужаснулся бы привычке пить по любому поводу, особенно до завтрака. Но сейчас он послушно сделал глоток прямо из бутылки.
– Откуда вы все узнали, мистер Шеридан?
– Я же был в «Льве и ягненке». Там все только об этом и говорят!
– «Лев и ягненок»! – повторил Филип. – Уобурн-стрит. Да! Теперь я вспомнил, почему название мне знакомо. А ты помнишь, Дженни?
– Милый, ты должен, непременно должен что-то сделать!
– И сделаю. Послушайте, мистер Шеридан! Вчера ночью, после того как я уложил Бристольского Молота, ко мне подкатился толстячок, который так и лучился доброжелательством и любезностью. Он предложил в случае неприятностей обращаться к нему за помощью. Он уверял меня в своем знатном происхождении и назвался Сэмюэлем Хорде-ром, эсквайром.
Длинное лицо мистера Шеридана позеленело – впрочем, возможно, так казалось из-за зеленого стекла бутылки.
– Сэм Хордер? – переспросил он.
– Да, кажется, так его зовут.
– Что ему нужно от вас?
– Он не сказал напрямую. Мне показалось, он хочет, чтобы я дрался без перчаток с Джексоном по кличке Джентльмен, причем частный бой будет, по его словам, организован для представителей знати и дворянства.
– Вы можете побить Джексона голыми руками?
– Нет. Ни за что на свете! На третьем или на четвертом раунде я разобью руки. Если, конечно, не…
Мистер Шеридан отставил бутылку и заговорил серьезно:
– Послушайте, милорд. Я люблю жуликов, пожалуй, могу даже обняться с жуликом. Но не с таким, как Сэм Хордер. Ни за что на свете не имейте с ним дела! Под его доброжелательностью кроются острые клыки и когти. Он вас погубит! Берегитесь!
Дженнифер пришла в отчаяние – казалось, ничто не могло отвлечь их от разговоров. За своей спиной, во мраке «Дру-ри-Лейн», как во сне, она слышала страстные голоса.
– «Печальный вид».
– «Вот глупость – говорить «печальный вид».
– «Один из них во сне захохотал, другой вскричал: «Убийство!»
Дженнифер почти не слышала, что творится на сцене. Она была в отчаянии, она была вне себя. Заметив ее состояние, мистер Шеридан грациозно подвинул к ней стул, на котором стоял поднос с едой. Там было блюдо с окороком, с кусками хлеба и сыра, а также сомнительный на вид пирог с зайчатиной. Еще на подносе стояло несколько бутылок, но был всего один стакан.
– Прошу вас, миледи, поешьте, – проворчал их хозяин. – Мы с вашим супругом не настолько забылись, как вы полагаете. В самом худшем случае я сумею придумать, где вас спрятать.
– Нет! – сказал Филип.
– Почему же «нет», позвольте спросить?
– Мы слишком далеко зашли. «Красногрудые» разнесут мадам «Друри» в щепки, что вам отлично известно.
Филип ел с волчьим аппетитом, пользуясь руками за неимением столовых приборов. Он жестом приказал Дженни-фер следовать его примеру.
– Действительно, – странным тоном заявил мистер Шеридан, – я должен лелеять то, что едва ли принадлежит мне из-за долгов. – Он потер рукой небритый подбородок. – Надеюсь, вы не заключали никакой сделки с Сэмом Хор-дером?
– Есть ли у меня выбор? Если он привык прятать беглых преступников, то сумеет укрыть и нас. Ищейки вот-вот будут здесь. Вы это понимаете?
– «О нерешительный! Дай мне кинжалы. Ведь смерть и сон – картины…»
Шум, донесшийся со сцены, заставил сидящих в ложе подскочить и резко обернуться. Оказалось, это всего лишь громкий, глухой стук в ворота после ухода леди Макбет. Филипу и Дженнифер показалось – то стучит их судьба.
Теперь на сцене все происходило так, как должно происходить: Сара Сиддонс и Джон Кембл улыбались, актриса приседала, а актер кланялся, обращаясь к невидимым обитателям ложи.
На губах Дженнифер застыла горькая улыбка. Всю жизнь она мечтала посмотреть Сару Сиддонс и Джона Кембла в «Макбете». Однако сейчас она ничего не увидела и расслышала всего лишь несколько слов.
Зато Филип, который все время вполглаза смотрел на сцену, даже когда спорил или ел, выскочил из ложи и поднялся на сцену, чтобы поздравить актеров.
– Сэр, мадам, – сказал он, – я никогда не видел столь блистательно разыгранной сцены. Поверьте мне, ни один актер в будущем не разыграет ее столь же великолепно!
Мистер Кембл, не выходя из образа, величаво поклонился. Но Сара Сиддонс, добрая душа, которой легче всего жилось в ее домике в Паддингтоне, охотно разговорилась.
– Вам правда понравилось? – спросила она. – Когда-то пьеса казалась мне ужасной, да на самом деле я и сейчас так думаю. Однажды я сказала… кому, Джон, мистеру Уолполу? Да! Мистеру Уолполу… Так вот, я сказала ему, что никогда ни за что не возьмусь за эту роль. Леди Макбет не женственна. Ей недостает тех добродетелей, которые я люблю находить в героине…
– М-м-м… да, – согласился Филип. – Но, мадам, в вашем исполнении леди Макбет была самой настоящей женщиной!
– Черт побери, – загремел из ложи мистер Шеридан, – Гленарвон! Вы помните о времени? Неужели так уж необходимо рассыпаться в любезностях, когда вашей шее грозит петля?
Мистер Кембл мрачно взглянул в сторону ложи и набросил плащ на плечи сестры.
– Благодарим вас, ваша светлость, премногим вам обязаны. Но я боюсь, что в этой сырости Сара схватит простуду. Позволите ли нам удалиться?
Филип поклонился.
Он смотрел, как великие актеры идут по сцене перешептываясь: миссис Сиддонс хотелось остаться и поболтать. Но вскоре они скрылись за кулисами.
– Поешьте, миледи! – услышал Филип голос Шеридана из ложи. – Окорок хорош, а хлеб свежевыпеченный. Там имеется и стакан. Когда я принимаю гостей, черт меня раздери, я не позволяю леди пить из бутылки! Однако прошу вас, поскорее!
Мистер Шеридан, который при помощи джина вернул себе былое величие, проворно выскочил на сцену и быстро направился к Филипу.
– Послушайте! – сказал он. – Если вы примете мой совет, у вас еще есть время удалиться через служебный вход.
– Плохой совет, милорд, – послышалось откуда-то у них из-под ног.
И Филип, и его хозяин отскочили, но потом поняли, откуда доносится голос.
В оркестровой яме, посреди стульев и пюпитров, стоял Сэмюэль Хордер, эсквайр. На голове у него, как и раньше, аккуратно сидела треуголка. Желтые огни рампы, словно нимб, освещали его круглое лицо с маленькими острыми глазками, которые смотрели прямо на них.
– Очень, очень плохой совет, – повторил мистер Хордер.
– Подумать только, Гленарвон, – лениво протянул мистер Шеридан. – Я и не знал, что в старушке «Друри» водятся хищники. Сейчас вызову рабочих сцены, чтобы выставили этого типа на улицу…
Сэмюэль Хордер, эсквайр, грустно покачал головой и поджал полные, изогнутые на манер лука Купидона, губы.
– Мистер Шеридан, мистер Шеридан! Сегодня у вас на дежурстве всего один рабочий сцены, да и тот дряхлый старик сторож. Вы ведь не станете отрицать?
– Я…
– Вы просто хвастаете, мистер Шеридан, как то часто бывает. Я же защищен куда лучше. – Он подал кому-то знак.
И тотчас с одной из скамей в партере, невидимые до последней минуты, поднялись четверо молодых людей со светлыми, коротко стриженными волосами. Все они более или менее походили на Бристольского Молота. У каждого в руке был пистолет; они держали пистолеты небрежно, однако курки были взведены.
Впервые в жизни Филип осознал, что, как и сказал Джон Кембл, в старушке «Друри» пахнет плесенью и призраками немытых тел.
– Милорд, – продолжал мистер Хордер, глядя на него с видом разочарованного, но снисходительного отца, – ведь я вас предупреждал. Вас разыскивают по обвинению в убийстве. А я, Сэмюэль Хордер, к вашим услугам, единственный человек, который может спрятать вас так, что никто не найдет!
– Как?
– Наверху, в моей большой квартире над «Львом и ягненком», имеется потайная дверь. Ни один человек еще не находил той двери. И никто никогда ее не найдет. Послушайте, милорд! Я прятал Красотку Нелл, которая перерезала горло своему любовнику; она благополучно села на корабль и уплыла за границу. Я прятал Джерри Бейнса, который ограбил домов больше всех взломщиков в Лондоне, а он дожил до почтенного возраста на Ямайке. Я могу предложить вам и вашей леди удобную комнату. Кто еще на такое способен?
– Какова цена вашего гостеприимства?
– Деньги? – Мистер Хордер слегка дернул плечом. – Давайте не будем упоминать о них – между нами, джентльменами.
