На прислугу решили не тратить время, рассудив, что, пожалуй, она здесь ни при чем — где это видано, чтобы баба могла наносить такие удары по голове тяжеленной мясорубкой? Явно работал мужчина! Скорее всего, рассудили казанские сыщики, Жмакова загуляла с любовником, а когда заявилась под утро домой, то, найдя страшную картину убийства, перепугалась и бежала куда глаза глядят. Другое дело любовники, сбежавшие из города, — по слухам, они остро нуждались в деньгах, и было их двое, как и предполагаемых убийц.
На поиски Павлова и Степановой в Астрахань отправился сам Савинский, и вскоре Степанова и Павлов были арестованы. На следствии они давали путаные показания, алиби у них не было, а волосы Павлова оказались весьма похожими на те, что были зажаты в руке покойной Лидии Федоровны. Все это позволило предъявить Павлову и Степановой обвинение в убийстве. Во время суда, не имея порядочного адвоката, доказать собственную непричастность они не сумели, а потому присяжные признали любовников виновными в двойном убийстве, и на этом основании суд приговорил обоих к каторжным работам.
Со дня убийства Поповых в Казани минул год и один день, когда в Ставрополе, в собственном доме, были найдены убитыми пожилые супруги Ященко. «Почерк» совершивших это преступление полностью совпадал с казан-ским случаем. Первой была убита старуха Ященко, которой проломили голову воровским ломиком «фомкой». Её труп спрятали в чулане. Потом, видимо, пришёл хозяин дома, и его тоже ударили по голове «фомкой», а потом задушили, оставив тело в гостиной.
В доме пропали деньги и все более-менее ценные вещи. Для выяснения, что именно пропало, стали искать прислугу, служившую у Ященко, но та как в воду канула. Это показалось странным, и сыщики стали выяснять, кто она такая, откуда взялась в доме стариков. Оказалось, что при приёме на работу она предъявила паспорт своего мужа, крестьянина Чернова, в который была вписана. Естественно, предположили, что она с перепугу прячется у мужа. Про Черновых было известно, что в Ставрополь приехали они в январе 1911 года, а в начале февраля Чернова поступила на работу в дом Ященко. Муж к ней наведывался, и его в доме считали своим. Хозяин дома, у которого снимал комнату Чернов, сообщил полицейским, что жилец буквально накануне происшествия расплатился с ним, собрал все вещи и ушёл, сказав, что уезжает в Киев.
Приметы супругов Черновых немедленно были разосланы по всем местам, где они могли появиться при выезде из Ставрополя. На вокзале эту пару припомнили — приних было несколько чемоданов, и они опоздали на поезд утром 22 мая. Они так спешили, что здесь же, на привокзальной площади, подрядили трех извозчиков за 75 рублей, чтобы те отвезли их в Армавир. Опрошенные извозчики показали, что привезли их к армавирскому вокзалу и помогли перенести вещи к багажному отделению, после чего наниматели с ними расплатились и отпустили их.
* * *
Сыщики отправились в Армавир, и там, в багажном отделении, выяснили, что чемоданы, про которые рассказали извозчики, были отправлены малой скоростью в Царицын. Узнали номер квитанции багажа, спешно дали телеграмму в Царицын, и тамошние сыщики бросились на вокзал, чтобы выяснить — прибыл ли багаж и не забрали ли его. К счастью для полицейских, багаж пришёл, но ещё не был востребован. За багажным отделением было установлено тайное наблюдение. Два дня прошли в томительном ожидании, пока, наконец, около полудня 25 мая багажный раздатчик подал сыщикам условный знак, означавший, что ему предъявлена квитанция, по которой следовало выдать багаж, отправленный супругами Черновыми из Армавира. За багажом пришла молодая, красивая, хорошо одетая дама. Когда её арестовали, она предъявила паспорт на имя Решетниковой. При ней вскрыли чемоданы, в них были найдены вещи, которые значились в списке украденного в доме Ященко.
Даму доставили в участок железнодорожной жандармерии при царицынском вокзале. Внимательно рассмотрев задержанную, убедились, что она и есть пропавшая прислуга Ященко, «крестьянка Чернова».
Разговор у сыщиков с арестованной на вокзале вышел короток: указав на то, что её запросто опознают соседи Ященко, а вещи уличат как убийцу, предложили назвать имя сообщника и место, где он укрывается, иначе ей одной предстоит отвечать за двойное убийство и грабёж. Испуганная такой перспективой, Решетникова сказала, что послал её за вещами известный уголовник Болдырев, который ждёт её в гостинице. Ещё не веря своей удаче, сыщики со всею поспешностью отправились по названному адресу и вскоре арестовали сообщника дамочки, никак не ожидавшего такого поворота событий.
* * *
Впрочем, арестованный быстро пришёл в себя и в дальнейшем держался уверенно и нагло. Это был отпетый уголовник, профессионал, из тех, что в сети полиции попадаются нечасто. Болдырев знал, что его приметы есть во всех полицейских участках юга России, что его ищут уже несколько лет, а потому и не думал запираться. Он с ухмылкой говорил полицейским: «Я все скажу, ваше благородие, мне бояться нечего! Все равно я сбегу, потому как я умею убегать от вас. Вот и в этот раз уйду! Вы спрашивайте — я отвечу!»
Совершенно спокойно, словно речь шла об обычном деле, Болдырев рассказал, как они приехали с Решетниковой в Ставрополь зимой 1911 года, решив играть супружескую пару, так как паспорт у них был один на двоих, на имя мужа и жены Черновых. Привередничать им не приходилось, пользовались тем, «что Бог послал». Этот паспорт Болдырев добыл в Саратове на базаре, где он встретил крестьянина Чернова, которому представился артельщиком, набирающим людей для работы в каменоломнях. Чернов согласился поработать, потребовал аванс и, получив от «артельщика» три рубля, отдал ему свой паспорт «для оформления бумаг».
Пользуясь документом Чернова, Болдырев и Решетникова легализовались в городе и стали «подбирать дело». Обычно Болдырев посылал Решетникову прислугой или кухаркой в дом, который был побогаче. Когда разведчица, все высмотрев, сообщала ему, где что лежит, он, пользуясь её наводкой, обворовывал хозяев дома. Через некоторое время Решетникова брала расчёт и уезжала из города, после чего они встречались в условленном месте. Болдырев не отрицал, что в тех случаях, когда невозможно было сделать все «чисто», он легко шёл «на мокрое дело». Так было и в Ставрополе.
* * *
Для получения сведений о вакансиях прислуги Болдырев пользовался одним и тем же «надёжным номером». Он просто шёл ранним утром на городской рынок или привозной крестьянский базар, где ходил в съестных рядах, делая вид, что приценяется к товару, а сам в это время прислушивался к разговорам кухарок и прислуги, явившихся делать покупки. Так ему удалось подслушать, как прислуга жаловалась на то, что хозяева её богатые, но ужасно прижимистые старики и она на днях собирается от них уходить. Когда собеседницы расстались, Болдырев пошёл за прислугой, что жаловалась на хозяев. Он проследил её до самого дома, — это был дом стариков Ященко. В тот же день он послал Решетникову к Ященко наниматься в прислуги, но прежде «для виду» она зашла в несколько соседних домов с той же просьбой. Ященко, которым надоела «война» с прежней кухаркой, были рады избавиться от неё и, себе на беду, в тот же день приняли сообщницу Болдырева.
* * *
Прослужив довольно длительное время в доме стариков, Решетникова все никак не могла понять, где они держат свои деньги, пока не подслушала разговор о 10 тысячах рублей за проданное имение. Об этом она сообщила Болдыреву, и тот решил, что пора, ради такого куша можно пойти на «мокрое дело». Через два дня они, уверенные в том, что деньги спрятаны где-то в доме, начали действовать: Решетникова впустила Болдырева в дом, отперев ему двери, и тот почти сразу набросился на старуху Ященко, которая вышла в прихожую посмотреть, кто пришёл. Сообщники без труда труп хозяйки дома оттащили в чулан и стали дожидаться старика. Войдя в дом, тот попал в подготовленную засаду, с ним убийцы тоже расправились быстро. Совершив эти злодейства, Решетникова и Болдырев, с хладнокровием профессионалов, стали методично обыскивать дом Ященко, но 10 тысяч рублей не нашли. Лишь потом, из газетных сообщений, они узнали, что у стариков в доме денег не было, они держали их в городском банке, куда положили, когда продали имение. Найдя в доме лишь 200 рублей, убийцы решили, как всегда делали в таких случаях, «добрать вещами». Они набили имуществом Ященко несколько чемоданов, которые и вывели полицию на их след.
* * *
На момент ареста Болдыреву было всего 34 года, но его молодость ничуть не обманула полицейских. Болдырев подозревался в 57 (!) убийствах, совершённых им за последние несколько лет. Рассказывая ужасные подробности убийства четы Ященко, он был спокоен и даже самоироничен, признавая свои промахи. Когда ему назвали предполагаемое число убитых им людей, он рассмеялся и замахал руками: «Да вы что, ваше благородие! Это меня путают с другим. Он тут же сидит, в царицынском замке, вот нас и путают. Люди говорят, он с 1905 по 1910 год отправил на тот свет аж 118 человек. Ну так то его специальность — мочить на заказ, а я вор и убивал, только обороняясь либо уж когда нельзя было не убить».
