Пенсионер Гришин Н. А. еще показал, в частности (цитирую): „Лет пятнадцать назад кв. № 14 занимали жиды, Вакслеры. Они бежали в свой Израиль. И в кв. № 14 появились эти Воротаевы, русские люди. И очень правильно. Пусть всякие Вакслеры живут в своем Израиле“.
3. В ЖЭКе квартира № 14 по адресу Третья Индустриальная, 53, оформлена с апреля 1958 года на имя Вакслера Арона Рафаиловича. И – обращаю на это Ваше внимание – все коммунальные платежи за последние годы точно в определенные сроки, производились квартиросъемщиками под этой фамилией – Вакслер. Последние платежи – за электричество, воду, жилплощадь – датированы 8 июня сего года. То же самое на телефонном узле – последняя платежка датирована тоже 8 июня.
(Наверно, в четвертый раз перечитывая рапорт, следователь Миров подумал: «Надо обязательно получить копию этой платежки. А может быть, и платежки за предыдущие месяцы».)
4. Есть все основания предположить, что за нами, во всяком случае на первом этапе, вел наблюдение водитель, – возможно, хозяин „Жигулей“. Приметы водителя: молодой человек, возраст – к тридцати годам, лицо в веснушках, широкий крючковатый нос, глаза желто-коричневые. Думаю, что есть смысл попытаться найти и красные „Жигули“, и их хозяина.
Н. Корчной. 25.07.96 г.».
«Правильно ты думаешь, Коля, – вздохнул Вениамин Георгиевич. – Только ведь это искать иголку в стоге сена…» И следователь приступил (уже в который раз!) к чтению второго документа.
«РАПОРТ
Фирма „Амулет“ (акционерное общество закрытого типа) зарегистрирована в декабре 1993 года, функционировать начала по адресу 4-й Обыденский проезд, 18, с 10 февраля 1994 года. Глава фирмы и держатель всего пакета акций – Василий Никитович Дакунин, старик, возраст за семьдесят (факт представляется весьма странным и подлежит тщательному анализу и осмыслению). Словесный портрет „нарисовал“ г-н Красовский Борис Лазаревич, коммерческий директор агентства „Транстрэйд-Русь“, которое расположено по соседству с „Амулетом“, за стеной: возраст ближе к восьмидесяти, сильные, породистые черты лица, высокий, сухопарый, со спортивной или военной выправкой, до преклонного возраста занимался парусным спортом, яхтсмен, аристократические манеры, безукоризненная, но старомодная речь. Б. Л. Красовский: „Говоря по-русски, как бы испытывает некую трудность, которую приходится преодолевать“. Так обычно говорят русские люди, долгие годы жившие за рубежом, в другой языковой среде.
Ни в одном отделении Госбанка, ни в одном московском коммерческом банке счета фирмы „Амулет“ не обнаружены. Информация по нашим каналам о наличии – или отсутствии – счетов „Амулета“ в банках и отделениях Государственного банка в Московской области собирается. Надеюсь, результаты будут ко второй половине завтрашнего дня.
В налоговой инспекции АОЗТ „Амулет“ за два с половиной года налоги платило исправно, в установленные сроки. В 1994 году доход „Амулета“ был 1 миллион рублей, в 1995 году – 274 миллиона 4 тысячи рублей; в 1996 году налог уплачен за первый квартал – 78 миллионов 131 тысяча рублей. В 1995 году, в ноябре, налоговой инспекцией была проведена всеобъемлющая ревизия финансовой деятельности „Амулета“. Никаких нарушений, сокрытий доходов и проч. не обнаружено. Более того, в заключительном акте инспектором записано: „Бухгалтерская и в целом финансовая деятельность АОЗТ «Амулет» безукоризненна и может служить примером для других предприятий подобного типа“.
(Прочитав эту цитату, Вениамин Георгиевич Миров подумал: «А инспектор явно с советской социалистической закваской».)
Все документы фирмы „Амулет“ оформлены на имя Дакунина В. Н.
В 17 часов 50 минут, после оформления всех необходимых документов, при участии местного отделения милиции (четыре человека, их фамилии и звания указаны в акте о проведении обыска, который прилагается) была вскрыта дверь офиса фирмы „Амулет“ (офис располагается на первом этаже) и произведен тщательный обыск. Все четыре комнаты оказались абсолютно пустыми, голыми. Вывезено все, что здесь было, и только по наличию электророзеток (их всего 32) можно предположить, что комнаты „Амулета“ были начинены мощной техникой. Интерес представляет только одно помещение: в последней комнате есть дверь в глухой стене, за которой два марша лестницы ведут вниз, в просторное подвальное помещение. Там был (судя по следам от пуль на одной из стен) оборудован тир, о котором вряд ли кто-либо знал, кроме персонала „Амулета“ и, возможно, кого-то из клиентов. Стены подвального помещения обшиты звукопоглощающим материалом, по моему первому определению, американского производства (образец материала отправлен на экспертизу).
С момента нашего появления у здания фирмы за нами велось наблюдение. Сначала из белой „Волги“, возле которой мы припарковались (В 423 УФ, РУС 77), вышел водитель с девушкой „похабного“ вида и двумя мужчинами, внешность которых определить было невозможно. Один из них, в очках, трижды говорил по телефону. Затем „Волгу“ сменили „Жигули“, красная „девятка“ (В 113 КН, РУС 77). Ее водитель, не скрываясь, подходил к нам, просил закурить, держал себя нагло, вызывающе, можно сказать – провокационно. Внешний портрет водителя «Жигулей»: мужчина лет двадцати семи – тридцати, выше среднего роста, худощавый, но явно физически сильный, светловолосый, лицо рябое, широкий крупный нос лопаткой со слегка вывернутыми ноздрями; главная примета – глаза (подобных я не встречал никогда): они темно-желтого цвета, с черными точками. Во всем облике парня агрессивность, напор, бесстрашие.
Полагаю, необходимо объявить в немедленный розыск обе машины: и „Волгу“, и „Жигули“, хотя шансы на успех 1:99.
А. Табадзе
Прилагаются документы: 1. Акт о проведении обыска 25.06.96 г.
Прочитав и этот рапорт, Миров подумал: «Уже сделано, Арчил. Ищут и „Жигули“, и „Волгу“, и фургон „Мерседес-бенц“. Не только в Москве, но и в Московской области, в областных городах по двух-сотпятидесятикилометровому кольцу от столицы: в Туле, в Калуге, во Владимире, в Рязани, в Твери… Предупреждены все посты ГАИ и прочие службы, которые всегда включаются в дело в подобных экстремальных ситуациях…»
Зазвонил телефон.
«Наконец-то!»
Однако это была жена.
– Веня! – Голос звучал устало и раздраженно. – Ты опять будешь ночевать на служебном диване?
– Я устал повторять, Катя, – сдержанно ответил Вениамин Георгиевич, – такая у меня работа. Я же звонил тебе два часа назад.
– Утешил…
– Ложись спать. Я буду через час.
– Не забудь, завтра пятница. Отвезешь нас с Иришкой на дачу. А сам как знаешь.
– Да я тоже…
Но в телефонной трубке уже бились короткие гудки – супруга бросила трубку. «Что ж, от судьбы не уйти… Все идет к логическому концу, – подумал Миров. – Она уже совсем не понимает меня. Не хочет понимать…» И опять раздался телефонный звонок. «Нет, все-таки у Кати есть совесть. Сейчас, как всегда, будет извиняться за несдержанность».
– Это я, Вениамин Георгиевич, – услышал он взволнованный голос своего зама. – Звоню из клиники. Все в порядке! Завтра графа выписывают…
– Слава богу! – вырвалось у Мирова.
– У меня тоже гора с плеч. Лезут в голову всякие дурацкие предположения.
– И у меня тоже лезут. Ты виделся с Александром Петровичем?
– Нет, к нему категорически не пускают. Даже мое удостоверение не помогло. Говорил с графом по телефону. Он убит происшедшим, не хочет верить… Рвется из больницы. Договорились, что наши ребята его завтра утром доставят в «Космос»…
– Правильно, Арчил! Очевидно, Оболина в ближайшие дни надо поопекать. Береженого Бог бережет. Да и вообще, он наверняка еще не вышел из стресса после пережитого.
– Да, да… – не сразу откликнулся Табадзе. – Пожалуй… Мы договорились с Александром Петровичем о встрече у него в номере завтра в одиннадцать часов.
– Отлично, Арчил.
– Спокойной ночи, Вениамин Георгиевич. Поезжайте домой – надо выспаться.
На письменном столе лежали три папки с историей сервиза «Золотая братина». В папке № 1 была закладка, совсем немного успел осмыслить Вениамин Георгиевич, но чтение уже захватило его – что дальше? «И эту, третью папку возьму домой, – решил он, – с разрозненными материалами, как сказал Иван Кириллович Любин. Полистаю…»
Путешествие «Золотой братины»
Берлин, 4 октября 1918 года
С утра в ювелирном магазине «Арон Нейгольберг и Ко» шла, как всегда, неспешная торговля – посещало его немного покупателей: товар в магазине был доступен только очень богатым людям. Хозяина магазина в торговом зале не было…
Арон Нейгольберг в это время находился в подвальном помещении в полном одиночестве. Под сводчатым каменным потолком все лампы были включены, среди сейфов разных размеров на полу расстелен ковер, и на нем разложен сервиз «Золотая братина» – все триста пятьдесят предметов и чудо-чаша в центре… Как бы сервирован стол на семьдесят персон. Старик медленно бродил вокруг сервиза, с трудом нагибался (в больных коленях потрескивало), брал в руки блюдо, кубок, тарелку, неторопливо, внимательно рассматривал, ударял ногтем большого пальца по краю или дну изделия – рождался тихий звон, как бы приглушенный вековой далью, из которой он прилетел под каменные своды. Скупой рыцарь среди своего несметного богатства.
