Только хотел развернуться, как его обогнал, чуть не задев, какой-то парень. Лица Володя не увидел, но что-то в вихляющей походке, засунутых в карманы брюк руках, в приподнятых плечах, в сдвинутой ко лбу кепочке и коротко стриженом затылке показалось ему сильно знакомым. Словно он уже видел эту фигуру – юркую и насторожённую, – видел именно со спины. Как будто бы шёл следом, совсем недавно… В тот момент, когда Володя почти вспомнил, парень нагнал Гюнтера и заговорил с ним. Гюнтер остановился, повернувшись боком, достал коробку папирос. Повернулся и парень, наклоняясь и беря папиросу. «Сявка!» – теперь уже без сомнения узнал мальчик. Конечно, он ведь следил за ним от подземного склада с тротилом до улицы Тринклера!
Можно было подумать, что Сявка просто попросил прикурить у случайного прохожего. Но Володя, сев на лавочку и продолжая лизать мороженое, не спускал глаз с этой парочки. И видел! Пока Сявка прикуривал, Гюнтер что-то говорил. Нет, не случайные слова: мол, пожалуйста, мне не жаль, прикуривайте… Он говорил тихо и сердито – как будто ругался. Сявка тоже смотрел насупившись, повёл недовольно плечами и сплюнул. Но, уже затягиваясь дымом, продолжал стоять и слушать. Ответил Гюнтеру, ещё раз ответил. Немец скривился, мотнул головой, опять что-то сказал резко, и коротко махнул рукой – иди! И Сявка пошёл своей вихляющей походкой, но уже не фланируя, а быстро, целеустремлённо. У Володи мелькнула мысль пойти за ним, но это нужно было обогнать Гюнтера. А вдруг тот бы догадался, что-то заподозрил бы. Да и вообще, увиденное ошеломило мальчика. Немец прошёл мимо него, не обратив внимания: какой-то мальчишка сидит на лавке, ест мороженое. «Возвращается, – понял Володя. – Встреча состоялась, куда он теперь?»
Теперь Гюнтер направился как раз к летнему кинотеатру. Там стояла группа молодых мужчин и женщин, которые горячо приветствовали немца. Володя близко подходить не стал, он увидел среди них тётю Таню Рёсслер и подумал, что это, наверное, иностранцы, с которыми она работает. Тут только он вспомнил: «Ребята!», развернулся и помчался к очереди за газировкой. На бегу быстро-быстро, как мозаика, складывались мысли: ящики тротила в подземелье, выход в подвал подъезда, там жила Аня Потапова, туда, в тот подъезд, ходил Гюнтер, туда, в тот подъезд, вышел из подземелья Сявка, этот Сявка и Гюнтер знакомы… И, как сильный толчок в сердце, последнее: переезд Потаповых, Гюнтер прислал машину с грузчиками, тяжёлые мешки с книгами, которые грузчики осторожно укладывали в машину…
– Володька, ты куда делся, скорее! – кричал Мишка, размахивая руками. – Чуть очередь не пропустил!
Сергей уже держал в руках по стакану воды с сиропом для себя и Володи. Тот одним глотком выпил, протянул стакан продавщице:
– Ещё, только без сиропа.
И залпом выпил второй.
– А мороженое? – спросил Сергей. – Ты же на всех хотел купить?
Володя указал на тележку:
– Идите, возьмите. Она даст, я уже заплатил. Скажите, что вы Миша и Серёжа. Крем-брюле…
Когда довольные ребята вернулись с мороженым, он уже всё обдумал.
– Надо идти, рассказывать о тротиле.
– Завтра? – обрадовался Сергей. – Завтра пойдём в УГРО?
– Сегодня. – Володя был хмур и сосредоточен. – Пойдём ко мне, прямо к отцу.
– Зачем? – Мишка захлопал ресницами. – Хотели же в среду?
Сергей помолчал, вглядываясь в товарища. Потом требовательно спросил:
– Что-то случилось? Давай, рассказывай.
Володя понимал: лучше бы промолчать. Но ведь это была их общая тайна. И потом, Мишка и Серега – верные друзья.
– Я только что видел, как встретились Гюнтер и Сявка.
– Гюнтер, это тот немецкий коммунист, который Аньке Потаповой вроде жениха?
Володя сдержанно кивнул, отвёл глаза от пытливого взгляда Сергея. А Мишка хлопнул себя по колену:
– Так ты опять Сявку видел? И снова его упустил?
Мальчики знали, кого Володя называет Сявкой, он рассказывал им. Теперь же нетерпеливо мотнул головой:
– Это неважно, что упустил. Никуда не денется. Главное – Гюнтер.
Серёга тоже умел мыслить логически. И пока Мишка всё ещё не мог сложить два и два, он решительно поддержал Володю:
– Да, пошли. Надо всё рассказать поскорее.
Когда мощные милицейские фонари осветили подземный зал с каменными колонами, ниша, куда сразу бросились мальчики, оказалась пуста. То есть, совершенно пуста. Мишка, растерянно ощупывая ладонями стены, бормотал:
– Вот здесь они были, ящики. Два ряда. – Оглянулся, хлопая ресницами. – И брезента нет…
Володя стоял, нахмурив брови, прикусив губу. Отец зорко глянул на него, спросил:
– Ты этого ожидал?
Мальчишки бежали из парка бегом – хорошо до улицы Артёма было не далеко. Володя знал, что бабуля увела деда в театр на предпремьерную репетицию балета «Песнь Сольвейг» – он запомнил это красивое название и имя композитора «Григ». А отец с мамой хотели пойти на пляж. Он боялся, что они уже ушли, но, на счастье, только собирались. Володя на бегу уже продумал, что скажет – только самое главное. Он и сказал: они нашли подземелье, в нём – ящики с тротиловыми шашками, он выследил человека, который приходил туда, а сегодня, сейчас, видел, как этот человек встретился в парке с немцем Гюнтером.
– Тем самым, о котором ты рассказывал, папа.
Дмитрий сразу оценил важность информации, через пятнадцать минут он, уже из своего кабинета в Управлении, звонил Андрею Троянцу – у того дома был установлен телефон. Вспомнил, как дядя сказал шутя, буквально час назад:
– Стратегическое расположение нашего жилища очень удачно. И тебе, Митя, до работы, и мне к институту рукой подать. И Володька в городской парк бегает то на вышку, то на гуляния каждый день. И мы вот с Люсей в театр не опоздаем, хотя начало через полчаса…
За начальником помчалась машина, по пути она же прихватит и Зарудного. Без лейтенанта Качуры придётся обойтись: Дмитрий знал, что тот уехал с друзьями за город, на природу. Пока ждал возвращения машины, расспросил сына и его приятелей обо всём подробно. Узнал о подземном ходе в подъезд дома на Сумской, о слежке мальчиков за подъездом, о том, что Хартман часто бывал в том подъезде – ухаживал за девушкой Аней Потаповой. И о том, что Володя увидел сегодня в парке. Мысленно похвалил сына за умение сопоставлять факты и делать выводы. И поразился совпадению: именно Володька, его сын, узнал не просто чрезвычайно важную информацию – важную для дела, которым занимается лично он сам! Потому что Дмитрий сразу подумал: Хартман и есть тот самый немецкий шпион-резидент, о котором они лишь недавно догадались.
Вскоре, выставив мальчиков в коридор, Троянец, Кандауров и Зарудный говорили именно о Гюнтере Хартмане.
– Что получается? Краузе позвонил из Москвы своему соратнику Хартману, изъявил желание встретиться с ним. Мол, еду в Крым, мимо, как же не обнять друга!
– Точно, Андрей Фёдорович. Вот друг и подсуетился, – горячо подхватил Зарудный. – В Белгороде подсадили в купе ещё одного агента, того, что по-немецки шпарил, а ему в помощь двух бандитов Брыся. И не доехал бедный Эрих к другу, а то ведь узнал бы, что и не Гюнтер это, не Хартман. Того тоже, небось, где-то косточки истлевают, может ещё в гестапо…
– Фантазия у тебя, Гриша, хорошая, – улыбнулся Троянец. – Может, ты и прав, так могло быть.
– Вот потому, – подхватил Дмитрий реконструкцию событий, – и нужно было, чтобы двойник Краузе доехал «живым и здоровым» до места назначения. Отвести подозрение от Харькова, чтобы о Хартмане даже и не вспомнили. Но поскольку дальше играть роль Краузе было опасно и не нужно, он благополучно погиб – утонул бесследно.
– Для того им и нужно было задержать поезд ещё до Харькова, – Гриша Зарудный прищёлкнул пальцами. – Запугали Белова, тот слил часть воды. Могли бы тормознуть где угодно, хоть в чистом поле. Повезло, что до Борок дотянули.
Зарудный как раз на днях выяснил, что в Белгороде двое мужчин угрожая ножами, заставили помощника машиниста незаметно слить воду. И наказали молчать, иначе живым в Харьков не доедет…
– Молодец твой Володька, – сказал Троянец Дмитрию. – Это надо же было так совпасть, чтоб именно он нашёл тайник с взрывчаткой, выследил какого-то парня, явно от бандитов, а потом увидел того с Хартманом! Но совпадение совпадением, а мыслит парнишка чётко, по-нашему. Наследственное, наверное?
И тут же, став серьёзным, протянул:
– А ведь диверсия готовится, и крупная, как думаете? Немецкий агент вместе с бандой Брыся… В каком направлении?
– А что сейчас Германию может больше всего интересовать? – Дмитрий обвёл взглядом товарищей. – Наше новое вооружение. Танк, который у нас в Харькове создают. Я слышал, конструкция его будет уникальна. Теперь-то мы знаем, что одна, как минимум, попытка получить документы нового танка уже была, как раз с помощью бандитов Брыся.
– Точно! – припечатал Григорий. – Почтовый вагон! Обставили так, как будто драгоценности грабили.
