— Вы не против, если я осмотрю дом Тревор-Джонса с вами, когда будет можно? — спросила она у него.
— Не вижу, почему бы и нет, — ответил Дэвис с улыбкой.
— Да! И маркиза, леди Галифакс. Нельзя ли мне сообщить ей, что ее перстень найден?
Улыбнувшись еще шире, Дэвис кивнул.
— Прошу вас.
— Я хотела бы кое о чем вас спросить, Сидро, — сказала Кейт, когда сержант ушел.
Медина сидел напротив нее в гостиной с вазочкой, полной мороженого, на коленях.
— Угу?
— Я все время думаю, как бы я поступила, если бы отчаянно хотела завладеть манускриптом и была бы, ну, понимаете, беспринципным преступником.
— М-м-м-хм-м-м?
— Я захватила бы что-то, что для вас дороже. Для обмена. Кого-то, кого вы любите. Сестру, брата, подругу, ваших родителей… Мне кажется, моей фирме следует…
— А вот этого мы можем не опасаться. Я единственный ребенок, подруги у меня нет, а мои родители живут в Испании.
— Я распоряжусь, чтобы наш мадридский филиал приглядывал за ними, — сказала Кейт. — А манускрипт оставлю здесь, — добавила она, вынимая из заплечной сумки оловянную шкатулку Фелиппеса. — Положим-ка его в ваш новый сейф.
Медина кивнул.
— Этот взломщик, Кейт. Его лицо… живого… показалось мне знакомым. Возможно, он член моего клуба или еще где-то со мной перекрещивался.
— Я практически уверена, что он занимался в Оксфорде тогда же, когда и вы. Он получил диплом колледжа Магдалины четырнадцать лет назад. Вот где вы еще могли его видеть.
— Пожалуй. А вы уверены, что не хотите съесть глоток-другой?
— Ну хорошо, — сказала она, беря ложку. Когда она отправила ее в рот, он открыл свой кейс и вынул белую коробочку, перевязанную белой лентой. Судя по его лицу, коробочка предназначалась для нее.
— Я хорошо осведомлена о ваших подарках, мистер. Еще одна проверка моих способностей? Еще один обруч, сквозь который я должна для вас прыгнуть?
С улыбкой Медина покачал головой, потом встал и пересел на диван возле нее. Повернувшись лицом к ней, положив руку на спинку дивана, он сказал.
— По дороге домой я заехал в Ярд и, ну, кое-что наплел. Я сказал, что вор забрал пистолет из моего бюро, что пистолет мой. Не зарегистрированный раритет. Им он был ни к чему, а я подумал, что вас он может заинтересовать.
— Не знаю, что и сказать, — сказала Кейт, открывая коробку. — Пистолет Кота… Мне никогда еще не делали такого предупредительного… такого… такого… благодарю вас.
— Чтобы получить подобную благодарность, мне обычно приходится прибегать к бриллиантам, — сказал Медина с легкой иронией. Опустив ладонь ей на плечо, он добавил заботливо: — Этот тип подобрался к вам в Нью-Йорке, и я опасаюсь, что и здесь может произойти подобное. Надеюсь, он вам не понадобится, но в случае, если…
Что эта ладонь все еще делает на моем плече?
— Вы знаете, как им пользоваться, верно? — продолжал Медина.
Братец, я могу с двухсот ярдов сбить яблоко с твоей макушки!
— Э… Сидро, разве не вы сравнивали меня с самыми знаменитыми двуличными шлюхами в истории?
— Как будто да.
— Тогда вы неминуемо должны знать, что мы, когда дело доходит до схватки с врагами, все подготовлены. И очень.
— О, это интересно, — сказал Медина, театральным жестом погладив подбородок. — Ведь, насколько помню, Мата Хари слывет крайне недотепистой шпионкой, и наиболее примечательные ее таланты были постельного характера. Вот я и подумал, а что, если…
— О, я могу стрелять и в таких условиях. Музыка, полумгла мне не мешают.
Медина засмеялся.
— Я сейчас вернусь, — сказал он, вставая, и вышел из комнаты.
Вернулся он несколько минут спустя с тарелкой сандвичей, запеченных с сыром.
— Не желаете?
— Запеченный сыр после мороженого? — Кейт покачала головой. Медина сел, и она заметила, что бледно-голубые глаза как будто потемнели. Вглядевшись повнимательней, она сообразила, что его зрачки расширились до предела. Ага!
— У вас ведь очень скоро еще одна деловая встреча, верно?
— Угу.
— Вы всегда отправляетесь на них… э… заправившись?
— Только когда знаю, что они будут очень-очень скучными. Не хотите ли? «Северное сияние». Не так давно выиграло Конопляный кубок.
— Конопляный… что?
— В Амстердаме каждый год устраивается конкурс. Хотя, дегустируя одного участника за другим, члены жюри, быть может, быстро утрачивают способность судить с научных позиций. Не то чтобы жюри из наркоманов вообще могло занять научные позиции, но… короче говоря, вы не против?
— Спасибо, нет, — сказала Кейт, покачивая головой с изумленным смехом. — У меня скоро встреча с подругой, и не думаю, что она обрадуется, если я предварительно накачаюсь.
— А! — сказал Медина с заметным огорчением.
— Почему такой унылый вид? Деловые неприятности?
— Нет, — сказал он и опять заулыбался. — Просто я надеялся, что вечером мы с вами куда-нибудь пойдем.
— А…
— Ну а если после вашей встречи? — не отступал Медина.
— Новой информацией я не обогащусь, и значит…
— На случай, Кейт, если вы не заметили. Я прошу вас о свидании.
— Это вы говорите, Сидро, или золотомедальная марихуана?
— Я. Вне всяких сомнений.
— О! Ну, мне не положено назначать свидания клиентам. Правило фирмы.
Это не вполне соответствовало истине: Слейд никогда ничего подобного не говорил ни ей, ни кому-либо еще, однако ничего лучше она придумать не смогла.
— А что, если я уволю вас сейчас, а завтра утром снова найму?
Кейт со смехом покачала головой.
— Ну хорошо, я соврала, и такого правила нет. Просто личная позиция. Понимаете: вдруг это не прозвучит, а я буду вынуждена общаться с вами, пока не завершу ваше дело?
— Учтено.
Кейт поглядела на часы и приготовилась уйти. Но Медина еще не закончил.
— Ну хорошо, пусть не свидание. Пока. Просто выпьем, обсуждая ваш следующий ход… в расследовании. Например, в десять? В одиннадцать?
— Если буду свободна, — ответила Кейт, направляясь к двери, — и буду изнемогать от скуки до зубной боли, то, может быть, я вам позвоню.
НАЙТСБРИДЖ, ЛОНДОН — 6 ЧАСОВ 12 МИНУТ ПОПОЛУДНИ
На Монпелье-сквер в нескольких кварталах к югу от Гайд-парка Кейт вышла из черного такси и направилась к белому кирпичному дому. Она нажала звонок Арианы Вандис, а затем поднялась к ней в квартиру.
— Приятный костюм, — сказала Кейт.
На Ариане был бюстгальтер из золотого кружева без бретелек, полоска таких же кружев на бедрах и больше ничего.
— Прости, что я так затянула, — сказала она, расцеловав Кейт в обе щеки.
— Пустяки.
— Я только что купила его в «Ла Перла». Мои груди в нем выглядят просто божественно, согласна? — спросила она, поворачиваясь, чтобы обеспечить Кейт многоракурсный обзор.
— Честно, Ана, не будь я замшело гетеросексуальной…
— Если тебе повезет, я воздержусь от того, чтобы ласкать их прилюдно.
— Не из-за меня же, надеюсь? — сказала Кейт с ухмылкой. — Я бы не прочь полюбоваться, как будут реагировать охранники «Сотбис».
Миниатюрная, но с фигурой скорее пышноватой, с черными волосами до лопаток средиземноморской жгучести, Ариана Вандис меньше всего походила на финансиста. Никто в жизни не догадался бы, что она принадлежит к самым высокооплачиваемым брокерам в Сити. И к наименее популярным. Разумеется, женщины ненавидели ее за красоту. Долгие напряженные дни в Сити выжимали их досуха — поникшие фигуры, лица такие же испитые, как у «парящего», сотворенного Эдвардом Мунком. Мужчины же, которые очень одобряли ее внешность, но предпочли бы видеть ее секретаршей, ненавидели ее за талант и невероятный оклад. И представители обоих полов ненавидели тот факт, что Ариана имела обыкновение являться с опозданием и упархивать среди дня своей фирменной походкой, сочетавшей твердую целеустремленность с сексапильной скользящей плавностью.
Банк, в котором она служила, «Сильвермен Стоун», возвысил философию своих ведущих сотрудников до религиозной мантры, что превращало Ариану в подлинного Антихриста, но поскольку она обеспечивала банку вчетверо больше денег, чем кто-либо из ее коллег, управляющий был склонен обращаться к ней дюжину раз в день, и ее положение было более чем надежным. Что Ариану вполне устраивало, поскольку она намеревалась оставаться там, пока не накопит необходимую сумму, чтобы уйти и открыть собственную художественную галерею в хипповом районе столицы.
Они с Кейт оказались на первом курсе соседками по комнате в общежитии и продолжали жить вместе до окончания колледжа.
— Тебе требуется платье или…
— Оно у меня в сумке, но если бы я могла позаимствовать туфли…
— Само собой. Душ?
— Более чем. А как прошел день сегодня?
