Борис готов был поклясться, что половина этих людей несколько недель назад уезжала в Батум с надеждой на лучшее, но их выслали обратно в Крым. Он подумал, что, судя по несвежей черкеске убитого Георгия Махарадзе, тот тоже прибыл из Батума в качестве палубного пассажира, а это значит, что ни капитан, ни кто-то из пароходной обслуги не мог сказать о нем ничего определенного. Махарадзе этого и добивался, ему нужно было выглядеть незаметным.
Борис снова присмотрелся к зевакам. К ним прибавилась еще одна колоритная личность. Высокий худой старик с прямой спиной опирался на суковатую палку. Одет старик был в чистый парусиновый китель, на голове – поношенная белая фуражка. Зоркими не по возрасту глазами старик смотрел на море, на фелюги контрабандистов, на шлюпки, шныряющие между кораблями, на разноцветные флаги. Потом он перевел взгляд на сходни, теперь уже пустые.
– Что ж, встретили, – пробормотал он и переглянулся с Борисом.
В тот же миг глаза его расширились, и он слегка похлопал себя свободной рукой по карману. Борис тоже ощутил какое-то движение в своем собственном кармане, отреагировал быстро и схватил не глядя чью-то маленькую шуструю руку.
– Ах ты, паршивец! – возмутился старик.
В карман к Борису залез тот самый шустрый воришка. Очевидно, он сделал это из мести за то, что Борис спугнул его и не дал утащить пухлый бумажник у господина в полотняном сюртуке. Мальчишка смотрел волком и молчал, потом вдруг быстро-быстро закрутился в руках Бориса и заверещал тонко. От неожиданности Борис выпустил его, и тот, отпрыгнув в сторону, мгновенно юркнул в какую-то щель и пропал с глаз.
– Зря вы его отпустили, – укоризненно проговорил старик.
– Да пусть бежит, – засмеялся Борис, – уж очень шустрый. Но благодаря вам ничего он у меня не украл.
Старик махнул рукой, отказываясь от благодарности, и отвернулся, глядя на пароход. Сошел капитан и направился с бумагами в контору порта. Проходя мимо соседа Бориса, капитан взял под козырек. Пассажиры побогаче к тому времени разобрали извозчиков, а те, кто попроще, потянулись в город пешком. Зеваки тоже рассосались. Старик двинулся к выходу, опираясь на палку.
– Не сочтите меня назойливым, – начал Борис, идя за ним, – но позвольте представиться: Ордынцев Борис Андреевич, из Петербурга. Здесь оказался случайно, жду вестей от сестры из Одессы, – добавил он чистую правду.
– Капитан Орест Николаевич Васнецов, – ответил старик и протянул Борису руку. – Бывший капитан, как вы могли догадаться, теперь на покое.
Борис с удовольствием пожал сухую, но все еще сильную руку старика. Бывший капитан ему нравился.
– Позвольте еще раз поблагодарить вас за то, что указали мне на воришку, – начал Борис. – Денег у меня в данный момент немного, все на счету.
– Знаю я этого Ваську, – махнул рукой бывший капитан, – все время здесь промышляет. Но вы все правильно сделали, что в участок его не свели. Там избили бы парнишку сильно, вот и все воспитание.
– Господин капитан, – нерешительно начал Борис, – не откажитесь посидеть со мной в заведении. Человек я здесь чужой, знакомых нет никаких, побеседуем о том о сем…
Борис правильно рассчитал, что старику тоже скучно, иначе не ходил бы так часто в порт встречать пароходы. Они вошли в трактир, тут же подскочил половой:
– Пожалуйте, Орест Николаич, милости просим!
Трактир был неказист, и бывший капитан извинился:
– Вы же сами говорили, что несколько стеснены в средствах, так что не обессудьте.
В большом зале было пыльно и накурено, а также стоял крик. Пузатый господин жаловался буфетчику, что его оскорбили юнкера в бильярдной, да не только оскорбили, а еще и ударили шаром в живот, якобы нарочно.
– Какие-то невежды играют, право слово, – громко жаловался пузатый.
Буфетчик, семеня, побежал в бильярдную, откуда послышался его грозный голос:
– Господа! Здесь не какое-нибудь, значит, заведение, чтобы бесчинствовать… Вот этот господин с жалобой, якобы его обидели…
Подвыпившие юнкера загалдели, оправдываясь.
– Да он сам все время играть мешал. И кто виноват, что он свой живот подставляет? Мы за бильярд платили и за вино, а будешь за него заступаться, так и тебе достанется!
Буфетчик мигом сменил тон и повернулся к пузатому:
– Так зачем же вы с жалобой, если сами виноваты? Меня только от буфета отнимаете! Это, почтеннейший, не годится так делать… Коли пришли в примерное заведение, значит, и соблюдать должны… Это неладно: сами живот свой подставляете, а сами жалуетесь. А лучше бы вы ушли, коли ничего вам не требуется!
Тут на глаза наглому буфетчику попался бывший капитан. Заметив его, буфетчик сразу съежился и поубавил наглого тону.
– Орест Николаич! Рады вас видеть!
– Ты что же это, мерзавец, делаешь? – тихо и как бы даже ласково начал Васнецов. – Ты за что приличного человека обидел? Мало ему от юнкеров досталось? Знаю я шалопаев этих: небось нарочно шаром в него попали!
– Они же юнкера-с, как с ними свяжешься, – боязливо шептал буфетчик. – Так для блезиру с ними во всем соглашаться должен. У нас такой порядок хозяином заведен. Военными дорожим-с. У них оружие, еще рассердятся и палить начнут, а в торговом заведении этого никак нельзя.
– Оружие, – ворчал капитан. – С оружием нужно на фронте воевать за Отечество, а они тут пьянствуют и к посетителям пристают. Прикажи нам пирожков подать, – обратился он к буфетчику.
– Пожалуйте, судари, в общую, вам сейчас и подадут… А к пирожкам водочки не прикажете?
– Давай, братец, по рюмочке, – вмешался Борис.
– Пожалуйте в общую: мы вам графинчик отпустим-с, а там уж сколько выпьете-с…
Когда уселись в относительно чистом месте под неизменно присутствующей в каждом трактире пальмой, Орест Николаевич вздохнул:
– Вот так время теперь провожу. Жену в прошлом году схоронил, так от скуки и хожу в трактир да «Пестеля» встречать.
– А почему именно «Пестелю» такая честь? – не удержался Борис.
– А потому, милостивый государь, что я всю жизнь на таком же вот пароходе прослужил. Раньше, до «Пестеля», «Димитрий» ходил из Крыма в Батум, вот там я и был капитаном. Не всем же океанские просторы бороздить, – добавил бывший капитан обидчиво.
– Что вы, что вы, – заторопился Борис, одновременно думая, как бы половчее расспросить старого капитана о пассажирах «Пестеля».
Несомненно, старик обладал наблюдательностью и хорошей памятью на лица, он мог быть полезен. Принесли водку и закуску.
– А скажите, Орест Николаевич, много пассажиров сейчас из Батума приезжает?
– Мало, – помрачнел старик, – кому сейчас ездить-то? Вот раньше многие постоянно ездили… ну да что об этом теперь… – Он выпил рюмку водки.
– Но есть которые и сейчас постоянно курсируют? Вы их небось и в лица всех знаете?
– Не только в лица, но и по именам, – гордо произнес бывший капитан. – Да я вообще полгорода по именам знаю, раз всю жизнь здесь прожил. Теперь, конечно, много разного люда понаехало, мотает народ война-то…
– А вот, примерно, в прошлый раз, две недели назад, вы «Пестеля» встречали?
– А как же! – воскликнул бывший капитан, оживившись при виде пирожков и графинчика водки. – Вы, Борис Андреевич, ешьте, не сомневайтесь: здесь в трактире буфетчик хоть и жулик, но пирожки подают приличные.
Выпили за встречу и за знакомство, после чего Борис вернулся к расспросам:
– А месяц назад, в позапрошлый раз, вы в порту были?
– За все время два раза пропустил по болезни, а так каждый раз бываю, такая у меня привычка, – смеясь, ответил капитан Васнецов.
– А скажите, Орест Николаич, – настойчиво спрашивал Борис, разливая водку, – не видели ли вы в тот раз такого пассажира: средних лет, среднего же роста, в черно-белой черкеске…
Борис осекся на полуслове, заметив, как изменилось лицо бывшего капитана.
– В сыскной изволите служить, милостивый государь? – спросил он, грозно нахмурив кустистые брови и брезгливо дергая губами.
– С чего вы это взяли? – фальшиво удивился Борис.
– Меня не обманете, – старик понемногу накалялся, – сразу вашу породу подлую вижу. Как посмели ко мне подойти? Чтобы Васнецова – в доносители? Человек! – крикнул он громко. – Сколько с меня?
Борис успокаивающе махнул рукой буфетчику: не спеши, мол, братец, мы еще посидим и водки выпьем, – потом не таясь посмотрел твердо в сердитые глаза старика.
– Сядьте, Орест Николаевич, и не нужно так беспокоиться. Я вас ничем не обидел, а вы сразу – в крик. В сыскной я не служу, и вы со своей наблюдательностью могли бы это заметить. Разве похож я на филера?
Старик засопел сердито, но промолчал.
– Вы же пошли со мной в трактир, значит, посчитали порядочным человеком? – продолжал Борис.
– А зачем вы… интересуетесь, – обиженно бурчал старик.
– Дело у меня есть, это верно, – согласился Борис. – Никого я не выслеживаю и доносить ни на кого не прошу. Только скажите мне, видели вы в тот раз описываемого мной человека?
