Рожденная революцией. Документальный детектив о работе Советской милиции - Александр Абрамович Козлик

переходе службы в армии с трехгодичной на два года. У меня как раз был переходной год, но все равно обещали демобилизовать раньше. Поэтому весной 1968 года уже ждали начала дембельской кампании. Но неожиданно в мае объявили о повышенной боевой готовности, начались маневры. Нам объясняли все это, тем что в Чехословакии начинают поднимать головы антисоциалистические силы, готовят провести переворот в стране и наша интернациональная задача — это отстоять завоевания социализма. В солдатской среде, мы искренне верили, что так и было, и готовы были с оружием в руках оказать помощь братскому чехословацкому народу, другого и в мыслях не было. В мае 1968 года нас перебросили в Судетское горы, к границе с Чехословакией. Держали в состоянии повышенной боевой готовности, т. к. на границе с Австрией и ФРГ ожидали проведение манёвров стран НАТО.

20 августа в 21–30 объявили тревогу и поступила команда двигаться через границу, к Праге. Мы на БТРах, сидя сверху, перешли границу, чешские пограничники равнодушно смотрели, как мы проезжали, никакого сопротивления не было, нас это успокоило. А то ведь начальство так настроило, что было немного страшно, сказано было, что едем на войну. Командиром полка у нас был Иванов, которому пришлось в 1957 году быть в Венгрии, и он рассказывал нам сколько солдатской крови там было пролито из-за того, что было запрещено открывать огонь по противнику. Сейчас, он сказал, что такого не допустит, есть команда, на огонь отвечать немедленно огнем, и давить противника всеми огневыми силами. Поэтому, мандраж был, что тут скрывать. Колонна у нас была солидная: впереди шли танки, за ними мы, на БТРах, а за нами артиллеристы на автомашинах.

Первый городишко в Чехословакии, Яблонов, прошли около 24 часов. Население встретило нас радушно, кидали нам цветы, угощали фруктами. Но чем дальше мы продвигались вглубь страны, настроение у населения менялось: появились надписи на стенах домов: «Русские оккупанты — идите домой», «Дубчек — да, Брежнев — нет» и т. д. Около 8 часов утра мы прибыли в Прагу. Тут уже нас никто не ждал. Улицы были запружены народом. На нас кричали, ругались, кидали камнями и палками. Мы вынуждены были спуститься вниз, в БТР. Продвижение значительно замедлилось, к тому же на домах отсутствовали таблички с названиями улиц, а у наших офицеров были карты Праги еще со времен Великой Отечественной войны. Где-то через километр улицу перегородила баррикада из автомашин. Мы вылезли было, чтобы разбросать, но сверху по броне ударили пули, стреляли с чердака дома. По команде командира мы открыли ответный огонь, затем из танка выстрелили по чердаку и все стихло. Затем выстрелили и по баррикаде, она разлетелась и люди разбежались. Проехали еще пару километров и тут нас встретила опять толпа людей, впереди они держали детей. Мы остановились. Поступила команда всем выйти и оттеснить народ с дороги. Мы выстроились в цепочку, как вдруг над толпой подняли четверых человек, они стали что-то кричать, затем выхватили снизу короткоствольные автоматы и открыли по нам огонь. Девять бойцов упали замертво, 5 человек было ранено. Какое-то мгновение и эти четверо исчезли. Рядом со мной был убит Николай Смолов, а его друг Петр Тимофеев, нагнулся к нему, стал его дергать и кричать, звать по имени и когда понял, что его друга больше нет, дико закричал и открыл огонь по толпе. Толпа сразу же рассеялась, остались только погибшие и раненые, те кто не мог идти. А сзади уже горел БТР, с крыши дома сбросили бутылку с бензином и опять открыли огонь. Тут же был сформирован отряд, в который я попал, и мы бросились к дому. Но я не успел добежать, как что-то горячее ударило меня в ногу, я упал, отполз за БТР и несмотря на боль, стал стрелять по чердаку. Вскоре ко мне подполз санинструктор, перевязал, затем меня оттащили и отправили в медсанбат. А через пару дней я уже был в госпитале, в Дрездене, на территории ГДР, куда доставляли всех раненных в Чехословакии. Там я познакомился с Сергеем Травиным. У него были переломаны ноги, но огнестрельных ранений не было. Меня это заинтересовало, и я стал расспрашивать его о том, как он попал в госпиталь. Вот, что от него я узнал: служил Сергей в ГДР и с лета 1968 года его часть то же была в постоянной боевой готовности, т. к. ждали провокаций со стороны войск НАТО. 20 августа его часть по тревоге перешла границу и была направлена к границе с Австрией, остановились у аэродрома, который блокировали, на него стали садиться военные самолеты из СССР. Неподалеку располагался небольшой городок, жители которого обслуживали его. Встретили наши войска крайне недружелюбно, особенно молодежь. Всячески провоцировали на драки, оскорбляли, кидались камнями. Но команда была не реагировать, огонь ни в коем случае не открывать. Часть расположилась у аэродрома, вначале воду для себя брали из ручья, но потом заметили, что сверху стали приплывать всякие отбросы, трупы животных. Пытались брать воду в городе, но там ее быстро перекрывали и на наши просьбы не реагировали. На аэродроме, солдат в туалет не пускали, а построить свой, местное начальство, запретило. Через несколько дней прибыли несколько вагонов с продуктами, но хорошо, что врачи проверили их, оказались отравленными. Молодежь часто заезжала на мотоциклах и автомашинах прямо на аэродром и гонялись за патрульными, имитируя наезд. Так бы и продолжалась дальше, издевательство над нами. Но ситуация изменилась, как только в городок прибыла воинская часть из Германии. Въехали они точно, как показывали в наших фильмах времен Великой Отечественной войны: впереди мотоциклисты, за ними солдаты на БТРах, а посредине колонны, на легковой автомашине, командир. В это время наш патруль там был и все видел своими глазами. Командир, по всей видимости, полка остановился на центральной площади городка, вышел из автомашины и стал показывать на дома, указывая, где будет находиться штаб, его квартира и квартиры остальных старших офицеров. Солдаты разбежались и тут же стали выселять жильцов, которые молча выходили со своими вещами. Через некоторое время перед командиром появился глава администрации городка, который опять же молча слушал, что ему говорят. Разговор шел на немецком, но он, вытянувшись, кивал. Видно было, что все понимал. Потом командир обратил внимание на наш патруль, к нам подошел его офицер и на русском языке, спросил, где находится наша часть. Ему объяснили и через некоторое время, командир немецкой части уехал. Пробыл он у нас до вечера, видно, основательно познакомились и подружились с нашим руководством.