Губернатор велел слуге принести еще один чайник горячего чая и, лениво потягивая его, произнес:
— Это дело было раскрыто окружным судьей Чанпина, чиновником по имени Ди Жэньчжи из Тайюаня в провинции Шаньси.
Инспектор Энь кивнул:
— Теперь, когда вы упомянули его имя, я припоминаю, что знал его покойного отца, префекта Ди. Центральные власти очень ценили старого префекта. Отец его, дед Ди Жэньчжи, был безупречно честным, мудрым, добросовестным чиновником. Он оставил Трону интереснейшие воспоминания, которые нередко цитируются и сегодня. Кажется, этот Судья Ди достойно продолжает великие традиции своей семьи! Насколько я помню, о нем говорили, что он — еще до этого дела об отравленной невесте — раскрыл множество запутанных преступлении.
— Это, — сказал губернатор, — было довольно искусное расследование. Оно стало сенсацией, и вполне понятно, что им заинтересовались в столице. Однако Судья Ди за первые два года пребывания в этой должности раскрыл ряд преступлений не менее запутанных, чем дело об отравленной невесте. Отчеты об этих делах можно найти в архиве суда провинции. А в этом году он, кроме дела об отравленной невесте, уже раскрыл два преступления. Первым было двойное убийство, совершенное на большой дороге каким-то бессовестным разбойником. Хотя я догадываюсь, что не обошлось без осложнений, и понимаю, что выследить и арестовать преступников, похоже, было нелегко, все-таки раскрыть это убийство, на мой взгляд, было для судьи просто. На меня лично большое впечатление произвело раскрытие третьего преступления, окончательный отчет о котором я на прошлой неделе получил от префекта и который уже отправил в столицу. Это дело касалось неверной женщины, примерно год назад убившей мужа, чтобы выйти замуж за своего любовника. Меня поразило, что никто с самого начала не понял, что совершено убийство, и никто не подал жалобы в суд. Но этот Судья Ди, услышав чье-то случайное замечание, почувствовал неладное и с поразительным упорством принялся расследовать обстоятельства дела, рискуя нажить серьезные неприятности. Фактически вначале казалось, что он допустил грубую ошибку. Префект доложил мне, что судья даже просит наказать его соответствующим образом за то, что он ошибочно обвинил и пытал женщину. Зная его предыдущие подвиги, я на некоторое время придержал его саморазоблачение, надеясь, что все уладится. И на прошлой неделе префект доложил мне о раскрытии преступления, о получении полных признаний неверной женщины и ее любовника, полученных при помощи неопровержимых доказательств. Я оцениваю успех в этом деле гораздо выше, чем раскрытие загадки об отравлении невесты, которое, в конце концов, опиралось на остроумную догадку. Поскольку этот случай произошел в особняке отставного префекта и был связан с некоторыми пикантными подробностями, касающимися брачной ночи, он имел все шансы стать известным. История с неверной женщиной разыгралась в семье бедного лавочника из маленькой деревушки. Судья возбудил дело и раскрыл преступление, рискуя потерять свою должность и положение, а также симпатию жителей округа. Им двигало только одно желание: чтобы восторжествовала справедливость и смерть несчастного, скромного торговца была отмщена. Я считаю это образцовой работой, достойной подражания.
Инспектор Энь согласился и добавил:
— Сегодня после чествования пришлите, пожалуйста, мне в библиотеку полный отчет о событиях в Чанпине. Я стар, не очень хорошо сплю и имею вредную привычку читать до глубокой ночи. Библиотека, которую вы мне любезно предоставили на время моего пребывания здесь, делает большую честь вашему изысканному вкусу. Я изучил вашу прекрасную коллекцию рукописей, а вид из северного окна на семиэтажную пагоду на фоне отдаленных гор поистине великолепен. Я уже дважды рисовал его: один раз в дымке раннего утра, а в другой раз пытался уловить хрупкую прелесть сумерек. Вид одинокого паруса на освещенном лунным светом озере, звуки храмового колокола в ночи! Я иногда задаю себе вопрос: может быть, эти вещи важнее, чем все наши суетные труды? Что ж, завтра вы выберете картину, которая вам больше понравится, и я надпишу ее вам.
Губернатор выразил благодарность за этот дружеский жест. Оба поднялись и вернулись во дворец, чтобы переодеться в официальное платье.
Глава 30. Троих преступников предают смертной казни; гонец из столицы приносит срочный указ
Две недели спустя — быстрее, чем ожидал судья Ди, — префект одобрил смертную казнь, предусмотренную для Шао Лихуая, Пу Дэтая и госпожи Чжоу, с небольшими изменениями, внесенными Ведомством наказаний по рекомендации столичного суда. Были даны и дополнительные указания, как исполнить эти приказы с наименьшей отсрочкой.
Судья Ди тотчас же отправил послание начальнику гарнизона, в котором повелевал выделить отряд воинов для присутствия на месте казни на следующее утро. На рассвете военный эскорт должен быть готов сопровождать троих преступников к месту казни.
Сам судья Ди поднялся до зари и, накинув на плечи алую пелерину, взошел на возвышение. При мерцающем свете больших свечей он сделал перекличку. В некотором отдалении от стражников стоял великан с обнаженным мечом через плечо.
Прежде всего судья приказал привести из тюрьмы Шао Лихуая. Шао, согласно обычаю, дали последний кубок вина и порцию жаркого, он выглядел смирившимся со своей участью. Когда он опустился на колени перед столом, судья Ди прочел приговор:
— Преступник Шао Лихуай будет обезглавлен, его голова будет выставлена на три дня на городских воротах, а его собственность — конфискована.
Стражники крепко связали Шао веревками, просунули за спину шест, а к нему прикрепили длинную табличку, на которой крупными буквами было написано, в чем его преступление и какое ему назначено наказание. Они вывели его во двор и посадили на открытую тюремную телегу. Перед главными воротами собралась толпа зевак, но вооруженная охрана держала их на почтительном расстоянии с помощью пик и алебард.
Потом судья Ди приказал привести Пу Дэтая. Когда, войдя в тускло освещенный зал, тот увидел алую пелерину судьи, сияющую в отблесках свечей, его охватил малодушный страх перед неотвратимой смертью, и он с криком опустился на колени. Судья Ди прочел:
— Преступник Пу Дэтай приговорен к смерти путем удушения, смерть последует мгновенно, но тело не будет выставлено на всеобщее обозрение; это смягчение участи вызвано заслугами перед государством отца и деда вышеназванного Пу Дэтая. Все его имущество конфискуется.
Когда Пу Дэтая связали и увели, его тоже посадили на открытую телегу, а над головой у него прикрепили пояснительную табличку.
Наконец, к судье привели госпожу Чжоу. Теперь она выглядела старухой. Шла с опущенными плечами, не поднимая глаз.
Судья Ди прочел:
— Преступница Би, урожденная Чжоу, должна была умереть медленной смертью, но способ казни изменен. Смерть последует после первого удара. Это смягчение вызвано тем, что она перенесла суровую пытку во время следствия. Принимая во внимание тот факт, что у нее осталась старая свекровь, суд постановил не конфисковать ее собственность. Но ее голова в течение трех дней будет выставлена на городских воротах.
Затем женщину тоже связали веревками и прикрепили на спину табличку, где изложили суть ее вины и меру наказания.
Трое преступников стояли на открытой телеге, у них за спиной находились шестеро воинов с обнаженными мечами, а остальные с пиками и алебардами окружили повозку. Все стражники и охранники суда заняли свои места, выстроившись в колонны по шесть человек, впереди и за паланкином судьи. Процессию возглавляли десять конников, которые расчищали путь. А прямо за ними шествовал огромный палач со своими помощниками.
Три раза прозвонил большой гонг, и судья Ди сел в свой паланкин. Старшина Хун и Ма Жун ехали верхом справа от него, а Чао Тай и Тао Гань слева.
