Игнатьев получил с него полагаемый гербовый сбор и со слов составил завещание, которое было зачитано утром. После чего Маверик выдал ему известную кожаную папку и пять запечатанных конвертов. На конвертах, кроме цифр, не имелось никаких надписей. Маверик попросил поставить на каждом с обратной стороны печать нотариуса. Игнатьеву это труда не составило. После чего началось самое интересное.
Маверик назвал несколько фамилий очень серьезных господ, которые рекомендовали его. Кроме обычных, ему требовались особые услуги. А именно: в нужный день приехать в сестрорецкий «Курорт» и в удовольствии отдыха провести день. Если же на другой день утром мистер Маверик не выйдет к завтраку, затребовать показать его живым или мертвым. Вероятнее всего, он будет уже мертв. Тогда по одному зачитать конверты, руководствуясь его волей, изложенной в них. Главное, что нотариусу категорически запрещалось любым образом показывать, что он знаком с Мавериком.
С такими услугами Игнатьев сталкивался впервые. Впрочем, ничего противозаконного в них не было. Выполнение их никакого вреда его репутации нанести не могло. А сумма, предложенная за путешествие, была столь внушительна, что и мертвого подняла бы с места. Мистер Маверик пожал нотариусу руку и отбыл. После чего Игнатьев увидел его в вагоне пригородного поезда.
– Упомянули пять конвертов, – напомнил Ванзаров, забыв о последних часах жизни.
– Именно так и было, – подтвердил Игнатьев.
– В папке оказалось только четыре…
– Сам удивляюсь. Он же сам их вложил и закрыл папку. Я только печать поставил.
– Не стоит и говорить, что конверт на ковер не падал…
Игнатьев подтвердил: говорить такое не стоит.
– Как он выглядел? – спросил Ванзаров.
– Так вот и выглядел: шуба эта роскошная, костюм французский, заколка брильянтовая, франт, одним словом. Да, еще шляпу не снимал…
– Какую шляпу?
– Этакая белая, с ремешком, широкополая… – Игнатьев показал обширный круг над головой. – Говорит, в Америке так все ходят, причем нигде не снимают, он привык. Ужасные нравы. Дикий народ…
– Сидел он к вам бочком потому, что шубу тоже не снял, а в кресло не помещался.
– Так и было, – согласился нотариус. – Манеры у него еще те, доложу я вам. Хотя о покойных и не принято дурно…
– Все посматривал, как вы пишете… – Ванзаров сильно нагнулся вперед.
– Недоверчивый господин этот американец. Пришел по рекомендации, а за каждой буквой следил…
– Голос у него сильный…
– Да уж, все вкрадчиво говорил – так, будто боялся, что подслушают…
– Что ж, Владимир Петрович, любопытство мое насыщено, – сказал Ванзаров, вставая.
– Куда же вы теперь, голубчик мой? – В глазах Игнатьева опять стояли слезы.
– Пойду попрощаюсь с белым светом. Точнее, уже не совсем белым. Снегом, облаками, заливом… Не поминайте лихом…
Ванзаров тихонько затворил за собой. Из-за двери слышались сдавленные рыдания. За старика можно не волноваться. Поплачет и перестанет. Игнатьев не из тех, кто в петлю полезет: это же нарушение закона.
А вот разговорить его на откровенность, да с такой легкостью, – этот фокус не прошел еще ни у одного чиновника столичной полиции, сколько ни пробовали. Только умирающему сыщику Ванзарову это удалось. Что нельзя не поставить в заслугу психологике. Жаль, Лебедев не видел маленькую победу чувств над законом. И ведь не поверит, если рассказать, что сам Игнатьев раскололся как гнилой орех…
Блокнот
познавательных и досужих развлечений для господ утомленных читателей
Методика определения убийцы от ротмистра Францевича
1. Разыщите в хозяйстве жены / вашем швейном сундучке обычную булавку.
2. Вырежьте стрелку компаса:
3. В верхних секторах впишите четыре фамилии предполагаемых убийц:
4. Насадите стрелку компаса по центру булавки.
5. Прочно и глубоко воткните булавку со стрелкой в центр круга.
6. Ловким и уверенным движением запустите вращение стрелки. Запомните, на кого она укажет.
7. Повторите верчение не менее семи раз.
8. Выпишите внизу этой страницы фамилию, выпавшую больше всего раз.
9. После прочтения сравните с результатом.
10. Используйте полученный результат в практической деятельности.
Убийца:_____________________________
Около двери Марго он задержался. В номере было тихо. Ему столько надо сказать ей, столько объяснить, да просто хотелось видеть эти чародейские глаза, которые вытягивали из него все желания. Вдруг на ум ему забрела шальная мысль: а ведь он ее совсем не знает. Все, что известно, – с ее слов. Никаких подтверждений, никаких документов, особенно касательно истории про упавшее с неба наследство. Буквально – ничего. Одни чувства, которые заслонили разум.
Что там все время бубнила логика, а он отмахивался, как от надоедливой мухи? Что так тщательно не замечал? На что закрывал глаза?
Сейчас Ванзаров не готов был спорить с собой. Это как остаться без тыла в самый ответственный момент боя. Который вот-вот начнется. Нельзя никому не верить, кроме психологики, так с ума сойдешь…
И все-таки намерение сменил. Да и чай его уже никому не нужен. Он повернулся к лестнице на свой этаж, когда в спину ударил холод.
– Наконец-то нашел вас!
Доктор был взволнован.
– Опять процедуру кому-то устроили? – спросил Ванзаров.
– Какие процедуры! – возмутился Могилевский. – Идемте скорее, покажу кое-что любопытное…
Известной дорогой доктор вел к боковому крылу курзала. Шел он быстро и уверенно, как будто не собирался умирать, только пар валил. И все торопил Ванзарова.
За углом дома издалека виднелась туша Кабанихи. В подступавших сумерках она казалась куда страшней, чем при свете дня. Страх любит тьму. Корявой кочергой своей во тьме шевелит он воображение человека, распаляя его жарко так, чтоб мелкая тень разрослась ужасным видением. Нет от него спасения, только цыкнуть и прогнать.
Между тем Кабаниха стояла неподвижно, как часовой. Могилевский подбежал, бесцеремонно оттолкнул ее и пригласил взглянуть.
В снегу что-то темнело. Стоило опуститься пониже, чтобы темное пятнышко оказалось аптечным пузырьком размером с палец, в каких держат микстуры. Бока темного стекла чисты от провизорского ярлычка. Крышка плотно сидит. Внутри, кажется, пусто. Или жидкость сливается со стеклом.
– Поздравляю с находкой, доктор, – сказал Ванзаров, поднимаясь и отряхивая коленки от снега. – Меткий глаз – залог здоровья…
– Это не я, это она, – Могилевский показал на Кабаниху.
Ванзаров выразил Катеньке благодарность. Она густо выдохнула, потопталась и затихла.
– Приходит ко мне, мычит, значит, за собой зовет, – торопился доктор. – Я подумал, глупость какая-то по хозяйству, мысли совсем другим заняты… Погнал ее, она не уходит, настаивает по-своему. Что тут делать? Пошел, приводит сюда, в снег показывает. Я поначалу не разобрал, что это, а пригляделся – так ведь это же склянка для лекарства, причем не наша, не санаторская… А теперь хотите сюрприз?
– Почему же нет. Сегодня сюрпризов что-то мало было, – согласился Ванзаров.
– Это емкость не нашего выдува. Не немецкого, у нас его много… – Доктор нарочно сделал паузу, чтобы оглушить окончательно. – Она вообще непонятно откуда!
– Великолепно. Что дальше?
– Подумал: а если в этом пузырьке американский негодяй держал яд, который налил нам в вино? Может, смогу определить, что это, и найти противоядие? Это же проще, чем винную бутылку исследовать!
– Хорошо, что сначала позвали меня, – сказал Ванзаров.
– Почему же?
– Сейчас могли тихо лежать в снегу или у себя в кабинете на столе.
– Ну, это уж слишком…
– Другое интересует: где книги регистрации пациентов за последний год-два?
– В главной конторе.
– Помещение закрыто, добраться невозможно, если только не взломать дверь… Ваши акционеры и начальство сильно обидятся, если мы с вами взломаем дверь и проберемся в контору?
Скандал от начальства был куда страшнее неминуемой смерти. Могилевский наотрез отказался в этом участвовать. И Катеньку не отпустит. От блестящей идеи пришлось отказаться.
– У вас еще остались перчатки для целебных грязей? – спросил Ванзаров.
Доктор обещал найти, если нужно.
– Нужно, – согласился Ванзаров. – Надеваете перчатки, берете любую большую емкость и крупный пинцет. Пинцетом хватаете склянку, кладете в емкость, плотно закрываете крышкой. И прячете как можно дальше от себя… Вам все ясно, доктор?
Могилевский обиженно буркнул, что согласен. Он так старался, а в результате получил нагоняй. Эти душевные метания Ванзаров замечать не стал. Куда больше интересовала Кабаниха. Страшное чудовище, исчадие кошмара, оказалось умнее и наблюдательнее образованного доктора. Она поняла, что надо позвать его, и не прикоснулась к находке. Вывод только один.
