— Бог ты мой, какая встреча! — воскликнул он. — Благодарю вас, мисс Луиза, мне там пришлось нелегко, и они были настроены решительно…
— Пустяки, — бросила американка, не отводя взгляда от дороги. — Не стоит благодарностей, сочтемся…
— Они за нами вот-вот погонятся…
Луиза покосилась на него, хмыкнула:
— Вы меня дурой считаете? Я там успела кое-что поломать… Даже если у них кто-то разбирается в моторах, не поможет. В Вену им придется тащиться пешком. Ну что, я вовремя?
— Как нельзя более кстати, — сказал Бестужев. — Простите, мисс, а как вы, собственно говоря, узнали…
— Господи! Да просто следила.
— За Гравашолем?
— За кем же еще.
— Но откуда вы знали…
— Это мое дело, — отрезала девушка. — Держитесь покрепче и не болтайте языком…
«Вот она, заокеанская эмансипация, — подумал Бестужев, не без уважения глядя, как Луиза сноровисто управляет несущейся во весь опор машиной. Скорость была головокружительная — не менее шестидесяти верст. Сам он только собирался выучиться этому искусству, которое когда-нибудь могло и пригодиться. — Недурно у нее получается… Черт, о чем это я? Самое время задуматься, кто же, собственно, эта решительная красавица и что ей нужно… или ей нужно то же, что и всем, и не стоит голову ломать?» Не то что опытный жандарм, но и всласть читавший Ната Пинкертона и Лейхтвейса гимназист моментально сообразил бы, что эта пленительная особа на берегу реки оказалась неспроста. И уж конечно, ею двигало отнюдь не желание спасти безвинного страдальца от рук отпетых злодеев — подобные филантропы встречаются только в романах, наподобие принца Сальватора у Дюма…
Автомобиль замедлил ход и уже не несся так ошалело — показались предместья Вены, рассвело достаточно, чтобы Бестужев мог определить: они взъезжали в столицу со стороны квартала Бельведера. Улицы, как и полагается в такой час, были практически пустынны; если не считать полицейских и редких повозок бакалейщиков.
Луиза внезапно свернула к кромке тротуара, остановила машину и выключила двигатель. Посмотрев на нее внимательно, Бестужев сказал:
— Вам бы следовало еще и усики приклеить. Для пущей маскировки.
— Ерунда. Получилось бы карикатурно… Вы не спешите меня поблагодарить?
— Я вам бесконечно благодарен, — сказал Бестужев. — Правда, как вы могли заметить, я и сам некоторым образом уже перехватил власть над ситуацией…
— Вам унизительно быть спасенным женщиной или вы просто самоуверенный?
— Самоуверенный, конечно, — сказал Бестужев. — А вы разве нет?
Она помолчала, разглядывая его определенно пытливо. На ней все еще красовался котелок, под который забраны волосы.
— Где Штепанек? — спросила она неожиданно.
Бестужев ничуть не удивился: этого и следовало ожидать…
— Представления не имею, — сказал он преспокойно. — Мы не понравились друг другу, и он ушел.
— Вздор! Расстанься вы с ним, вас бы не преследовал Гравашоль.
— О Штепанеке меж нами и речь не шла, — сказал Бестужев чистейшую правду. — Он просто хотел знать, кто я такой. Справедливо опасался, что может получить сдачи…
— А кто вы такой?
— А вы? — с легкой улыбкой спросил Бестужев. — Я не сомневаюсь, что вы американка… но дальше?
— Мне нужен Штепанек!
— Ничем не могу помочь, мисс Луиза. Конечно, настоящий джентльмен не должен отказывать даме, но, по-моему, у нас особый случай.
— Вы мне скажете, или я…
Луиза с решительным, напряженным лицом, чуть прикусив нижнюю губку, подняла револьверное дуло на уровень его лба. Калибр был солидный — но он ничуточки не испугался. Рассмеялся громко, весело, искренне:
— Господи боже мой… И как вы это себе представляете — вы меня застрелите до смерти, и после этого я вам отвечу на все вопросы?
— В самом деле… — проворчала она чуточку смущенно, положила оружие рядом с собой. — Глупо получилось. Сколько вы хотите за то, что привезете меня к Штепанеку?
Бестужев молча улыбался.
— Так-так-так — сказала она. — А вы, похоже, не сами по себе? Не авантюрист и не агент крупной фирмы? Взгляд и осанка у вас такие… примечательные. Вы тайный агент какой-то державы? Я правильно поняла?
Бестужев молчал и улыбался.
— Нет, но какая разница? — спросила она. — В любом случае я вам могу предложить любые суммы. Хотите сто тысяч долларов?
Бестужев пожал плечами:
— Не хочу задевать ваших патриотических чувств, но… Кому здесь интересны ваши доллары? В Европе они как-то не котируются.
— Если дело только в этом, мы можем перевести доллары в любую валюту по вашему выбору. Двести тысяч, триста? У меня есть все полномочия. Что вы ухмыляетесь? Извольте.
Она достала с заднего сиденья черный бювар и, распахнув, ткнула его в руки Бестужеву. Изучив лежавшие там бумаги, он невольно присвистнул: судя по банковским документам, каковые отнюдь не казались поддельными, эта американская красавица и в самом деле могла распоряжаться положенными в один из старейших венских банков суммами, исчислявшимися сотнями тысяч.
«Женщин, конечно, секретные службы используют давно и успешно, — подумал Бестужев. — Но вряд ли заокеанская эмансипация дошла до того, что хрупким девицам поручают такие миссии. Ее начальники, существуй они, должны отдавать себе отчет, что в силу самой своей природы женщина в Европе не сможет работать с истинно мужской непринужденностью — разве что вот так, ночью, переодетая в мужской костюм, укрывшись внутри автомобиля… В Европе попросту не принято, чтобы девушка вела себя как мужчина — пустилась в поиски, задавала вопросы…»
Его посетила мысль, от которой в первый миг стало даже смешно: а что, если и он, и его неведомые соперники, выдумывая легенду об эксцентричном английском лорде, нечаянно угодили в десятку? Ну, предположим, не английский лорд: не менее эксцентричный американский миллионер, по капризу пожелавший завладеть аппаратом Штепанека? Это прекрасно объясняло бы, откуда у нее такие деньги. Вряд ли Северо-Американские Соединенные Штаты, не входящие в число великих держав, финансируют свою разведку настолько щедро. Кто вообще слышал в Европе об американской разведке? Это что-то опереточное, наподобие княжества Монако или Руритании…
— Ну, что же вы? — спросила она. — Я и в самом деле готова заплатить эти деньги. Это целое состояние, вы сможете начать новую жизнь в любом конце света…
— Знаете, подобная перспектива всегда казалась мне чрезвычайно пошлой, — признался Бестужев.
Луиза удивленно округлила глаза:
— Серьезно, отказываетесь?
— Категорически, — сказал Бестужев.
У него не было ни малейшего желания продолжать игру и выяснять точно, кого эта решительная девица представляет, — время поджимало, ему еще предстояло добираться до своей квартиры, от коей он находился верстах в пяти.
— До свиданья, — сказал он решительно. — Приятно было познакомиться.
Распахнул дверцу и принялся выбираться, краем глаза все же наблюдая за спасительницей: неизвестно, чего ждать от этих эксцентричных американок…
Она и в самом деле схватилась было за револьвер, но тут же убрала руку, прямо-таки зашипев от ярости, как рассерженная кошка. Выкрикнула вслед:
— Четыреста тысяч!
Шумно захлопнув дверцу, Бестужев быстрыми шагами пошел прочь, свернул за угол. За его спиной взревел двигатель машины. С превеликой радостью усмотрев впереди рослого «хохлатого» при револьверной кобуре и тесаке, медленными шагами прохаживавшегося по тротуару, направился к нему, не теряя времени: она ведь не отвяжется, так и будет тащиться следом… Машина как раз показалась из-за угла, и Бестужев, почти подбежав к блюстителю порядка, сказал торопливо:
— Господин вахмистр, мне кажется, тот, кто управляет этой машиной, изрядно пьян. На моих глазах она виляла так, что становилось страшно…
Полицейский (рядовой, произведенный Бестужевым в вахмистры исключительно из вежливости) вмиг стряхнул с себя дремоту — то ли был таким уж рьяным служакой, то ли усмотрел великолепную возможность развеять скуку ночного дежурства. Осмотрел Бестужева с головы до ног и, должно быть, в его благонадежности не усомнился — Бестужев был вполне трезв и выглядел респектабельно. Шагнув на мостовую, блюститель порядка властно поднял руку. Вряд ли вольные американские нравы доходили до того, чтобы хладнокровно сбивать автомобилем полицейских, — Луиза послушно остановилась. Что было дальше, Бестужев не видел — уходил, почти убегал, направляясь к ближайшему перекрестку. Время, чтобы оторваться от моторизованной преследовательницы, у него имелось: обнаружив за штурвалом авто девушку, к тому же одетую в мужской костюм, любой страж порядка при виде этакого сюрприза проведет хотя бы кратенькое расследование…
