– Что с отцом? – спросил поручик, тяжело дыша.
– Граф умер, – сказал Ванзаров.
– Это невозможно!.. Как? Сердечный приступ?
– В его бокале была огромная доза цианида, он умер практически сразу…
Вронский опустил голову и вдруг резко расстегнул кобуру.
– Убью эту сволочь… – сказал он, уже схватив рукоятку револьвера. – Теперь мне все равно…
Ванзаров не отпускал захват, пока не заставил вернуть оружие на место. Вронский попробовал бороться с ним, но только раскраснелся.
– Да пустите наконец! – в отчаянии закричал он. – Защищаете убийцу моего отца!
– Поручик, смирно! – рявкнул Ванзаров прямо ему в лицо.
Вронский отшатнулся, но, кажется, пришел в себя. Он зажмурился и отчаянно, как последний извозчик, выругался долго и сложно.
– Все? Теперь вы в состоянии слушать? – спросил Ванзаров.
– Простите, Родион Георгиевич. Я не имел права так себя вести.
– Рад, что вы это поняли, поручик. Понимаю ваши чувства и соболезную. Но стрельбой делу не поможешь. Только себя погубите. Тут надо хитрее. Обещаю вам, что убийца вашего отца от нас никуда не денется.
– Благодарю вас, – Вронский отдал поклон военного. – Только я сам…
– Кирилл Алексеевич, граф, прошу вас дать мне слово, что ничего не будете предпринимать в отношении известного вам лица. Позвольте мне закончить, а потом делайте с ним что хотите…
Поколебавшись, Вронский дал слово и даже застегнул кобуру.
– Как ему удалось? – спросил он. – Кругом столько людей.
– На это и был весь расчет, – ответил Ванзаров. – Когда столько народа, никто ничего не замечает. Легче подложить яд в бокал. Нужно немного дерзости и присутствия духа.
– Зачем только вышел в сад покурить? Надо было здесь находиться…
– И что бы вы сделали?
– Не позволил бы убийце…
– Каким образом? Разве знали, что графу что-то угрожает? Разве вы страж своему отцу? Как бы вы уследили за всеми бокалами?
Вронский вынужден был согласиться.
– Во всем этом меня печалит другое…
– Что же?
– Я предупреждал вашего отца, что над ним нависла опасность. Но граф был совершенно уверен, что возмездие ему не угрожает…
– Возмездие? – повторил Вронский. – О каком возмездии вы говорите?
– О том, что приходит из прошлого… Впрочем, не будем об этом. Займитесь лучше сестрой, поручик, ей требуется ваша поддержка. Нелегко найти и потерять отца за одни сутки.
Поблагодарив, Вронский подошел к Ани, обнял ее и увел подальше от любопытных глаз и жениха, который зачем-то отчитывал официанта. Ярцев не знал, как еще показать влиятельным лицам, что в этом безобразном скандале он решительно не повинен.
Приехал пристав и чиновники Лесного участка. Ванзаров предоставил им Лебедева в полное распоряжение и отправился на поиски Каренина. Он нашел его в саду ресторана. Серж привалился плечом к каменной вазе, ничуть не беспокоясь, что на тонком материале остался след от известки. Он курил сигару и казался безмятежным.
– Надежда Васильевна уехала, – сказал он, словно извиняясь.
– Навсегда?
– Возможно, навсегда. Кажется, терпению ее пришел конец. Она наговорила мне ужасных вещей. Но я не сержусь. Не знаю, как бы я повел себя на ее месте…
– Вам и своего достаточно, – сказал Ванзаров.
– Родион Георгиевич, вы же считаете меня убийцей, я это прекрасно вижу…
– Не я один в этом не сомневаюсь.
– Так чего вы тянете… Может, так будет лучше.
– Остались невыясненные моменты, которые мешают отдать вас под арест.
– Не могу сказать, что это меня радует. Лучше бы я выпил этот бокал…
Ванзаров схватил его за лацкан и крепко встряхнул.
– А теперь, господин Каренин, отвечайте так, как если бы уже стояли у врат рая и сам святой Петр вопрошал о грехах ваших… – говорил он, глядя ему в глаза. – Вронский взял бокал, невежливо опередив вас?
– Не совсем так… – пробормотал Серж, которого душила бабочка. – Граф забрал у меня из рук этот бокал… Вы меня сейчас задушите…
Разжав пальцы, Ванзаров держал руки наготове.
– Кто дал вам этот бокал? Быстро!
– Я… Я не помню… Взял с подноса у официанта…
– Какого именно официанта, указать можете?
– Не смотрел я на него, зачем мне…
– Надежда Васильевна могла заметить? Она была рядом с вами?
– Нет, – сказал твердо Серж. – Ее не было. И это большое счастье. Не дай бог, еще бы ей бокал достался…
– Это действительно большая удача, – сказал Ванзаров так равнодушно, словно секунду назад не собирался придушить Каренина своими руками. – Знаете, чего боялся сам Рок древних греков?
– Как-то мне сейчас не до древних греков… Наверно, случайности?
– Нет, он и есть случайность. Так вот, Рок, перед которым слабели бессмертные олимпийские боги, отступал перед несгибаемым мужеством простого смертного, – отвечал Ванзаров. – Запомните это на всю жизнь, господин Каренин. Может пригодиться.
Серж оставил сигару.
– Что вы этим хотите сказать?
– Только то, что следует идти до конца. Как бы страшно ни было. Всегда. Лично я придерживаюсь этого принципа.
– И куда же вы пойдете? – спросил Серж.
– Необходимо получать консультации у влиятельных лиц, – сказал Ванзаров и подмигнул.
Загнав извозчика, Каренин так и не нашел места, где бы ему хотелось остановиться. Наконец он приказал ехать на Фонтанку к Министерству путей сообщения.
Присутственный день подходил к концу. Чиновники дописывали бумаги, закрывали папки, готовясь к блаженной минуте, когда можно уйти со службы.
Поднявшись на третий этаж, где располагался отдел строительства новых дорог, Серж без приглашения, как свой, зашел в кабинет к Вертеневу.
– Здравствуй, Миша, – сказал он, протягивая руку. Однако чиновник от рукопожатия уклонился.
– Не ожидал тебя увидеть, – довольно холодно сказал он.
– Что же не заглянуть к доброму другу и мужу моей кузины, – отвечал Серж, все еще улыбаясь.
– У нас, видишь ли, большое горе: мой драгоценный тесть и начальник, Степан Аркадьевич Облонский, вчера скончался…
– Не могу не разделить с тобой печали. Горе действительно большое. Стива погиб так нелепо. Захотел посмотреть тренировочные заезды нашего велосипедного клуба… И вот… Глупая случайность.
– Так ты был там? – спросил Михаил, пряча в стол какую-то записку.
– Меня полиция допрашивала по этому делу.
– И что ты ответил?
– Что я мог ответить, Миша? Это было для меня не меньшим ударом, чем для других. К тому же я был в седле, когда это все произошло. Говорю тебе: нелепая случайность. Давай поедем куда-нибудь, я тебя ужином угощу. Заодно помянем моего доброго дядю Стиву.
– Значит, нелепая случайность, говорите… Действительно, так…
Серж не мог понять, что такого изменилось в вежливом и всегда обходительном приятеле. Как будто между ними встала тонкая, но прочная стена.
– Миша, если тебя что смущает, так ты скажи напрямик, – попросил он. – Мы же не чужие люди, с Татьяной вместе выросли, можно сказать… Она мне как родная сестра.
– Да, да, конечно, – торопливо проговорил Вертенев и поднялся, не отходя от кресла, словно боясь потерять опору. – Прошу меня простить, господин Каренин, но обстоятельства изменились. Сегодня мне сообщили важную новость. Меня назначают на место моего покойного тестя, которому я всем обязан…
– Ну и отлично…
– Прошу не перебивать! – огрызнулся Вертенев. – С этого момента все меняется. Я не потерплю тех вольностей, что допускал мой тесть. Я буду строго и неуклонно следовать букве закона и стараться как можно лучше исполнять службу на столь высоком и ответственном посту. Что же касается тех вольностей, которые вы позволяли себе в министерстве, господин Каренин, о них можете забыть. Мы, безусловно, будем рады с Татьяной видеть вас с супругой в гостях, однако по предварительному приглашению. Все прочие отношения с этого момента прекращаются. Надеюсь, я ясно выразился?
– Миша, а как же Ростовский проект… – только спросил Серж.
– Не понимаю, о чем вы говорите! – повысил голос Вертенев как будто нарочно, чтобы слышали, кому полагается. – Никакого Ростовского проекта не существует. А если он и есть, то это сугубо служебная информация, она не подлежит разглашению. Попрошу вас покинуть мой кабинет. Иначе буду вынужден кликнуть швейцара, чтоб вас выставили вон…
Серж вышел очень быстро, чтобы не полезть в драку и не наделать глупостей куда худших. О букве закона ему говорил человек, который был жаден сверх всякой меры до подношений и подарков. И вот теперь, став полновластным хозяином, он знать не хочет своего благодетеля. С чьей же руки он будет кормиться? Кто же это так постарался?
За поворотом коридора кто-то мелькнул. Быть может, показалось. Человек скрылся так быстро, что разглядеть его не было возможности. Серж почему-то был уверен, что успел разобрать довольную физиономию Мити Левина.
