— Бросьте, а не то перепугаете ее до смерти. Необходимо выждать, друг мой, она никуда от нас не денется и придет снова. Обязательно придет.
— Что все это могло означать, по-вашему?
— Не могу сказать с определенностью. Но мне кажется, пора серьезно поговорить с вашей супругой.
Пока они шли к дому Алена, тот, не утерпев, спросил пастора:
— А откуда вам известно, как зовут эту несчастную?
— В книге записей Маргарет Лэкстон упомянута некая Полоумная Мэри, которой повитуха помогала разрешиться от бремени. К сожалению, мне до сих пор не удавалось отыскать ее саму. И когда вы сказали, что нищая не в своем уме, я подумал, уж не та ли это самая Полоумная Мэри. И не ошибся! Может, ей что-нибудь известно об убийстве. Но первым делом нам необходимо выяснить, какова судьба ребенка.
Энн в кухне замешивала тесто для пирога с требухой. Она вежливо поздоровалась с пастором, но на лице молодой женщины было написано явное недовольство этим визитом.
— Мне было хотелось расспросить вас о женщине-нищенке, которая вот уже несколько дней приходит к вашему дому, мадам, — учтиво обратился к ней Иеремия.
Энн, прекратив месить, непонимающе посмотрела на него.
— Я прогоняла ее, но ей хоть бы хны! — И тут же раздраженно обратилась к Алену: — Вам следовало бы позвать городских стражников, пусть посадят ее в Брайдуэлл, а не то я сама их позову.
Иеремия пропустил замечание Энн мимо ушей, тем более что она не к нему обращалась.
— Вы ведь знаете эту женщину, мадам. Ваша мать в январе месяце помогала ей при родах, причем бесплатно, поскольку роженица эта была бедна как церковная мышь.
— Не помню ничего такого! — парировала Энн.
— Отрицать это бессмысленно! — В голосе Иеремии появились металлические нотки. — Ваша мать внесла эти роды в книгу записей.
Энн, поджав губы, ничего не ответила, только яростнее стала месить тесто.
— Ладно, что-то такое было. Я ведь не обязана помнить о каждой побирушке, которой помогала мать. Она не всегда была разборчивой по части клиентов.
— Что произошло с ребенком?
— Откуда мне знать? Может, и умер. Куда этой дурочке ухаживать за ребенком, кормить его…
— И все же постарайтесь вспомнить!
Энн с ненавистью посмотрела на иезуита.
— Что вам от меня нужно?
— Эта нищенка обвиняет вашу мать в том, что та забрала у нее ребенка. И мне хотелось бы знать, так это или нет.
— На кой ей отбирать у кого-то детей? Скорее сам Господь Бог прибрал несчастного малыша. Это ведь зимой было. А ей негде было держать ребенка в тепле. Сама его погубила, вот и ищет козла отпущения.
— Вам на самом деле ничего об этом неизвестно? — настаивал Иеремия.
— Говорю вам, нет! И знаете, шли бы вы себе и не мешали мне стряпать, а не то вашему дружку нечего будет есть на обед.
Иеремия понимал, что из этой особы ему больше ничего не вытянуть.
— От души вам сочувствую, Ален, — невольно вырвалось у пастора, когда они вернулись в лечебницу. — Нам ничего не остается, как отправиться на поиски этой Полоумной Мэри. Необходимо расспросить людей. Завтра праздник, и у меня не будет на это времени. А вот в понедельник этим и займемся.
— Хорошо, — согласился Ален.
Иеремия, взяв друга за локоть, отвел его в сторону.
— Леди Сен-Клер рассказала мне, что Энн уже была в положении, когда пришла к вам в первый раз. Вы говорили с ней об этом? — вполголоса поинтересовался он.
Ален покачал головой. Он не решался завести разговор, потому что опасался утратить над собой контроль в решающий момент. Придет время, он обязательно поговорит с Энн. Но только не сейчас.
Иеремия не отрывал от него взгляда.
— Вы ведь придете завтра утром к мессе и ко мне на исповедь?
Ален мялся с ответом, беспокойно переступая с ноги на ногу.
— Не знаю, удастся ли мне вырваться отсюда.
— Ален, мне известно, что произошло между вами и леди Сен-Клер. Нам необходимо обсудить и это.
Лекарь обреченно вздохнул.
— Что ж, хорошо, я приду.
В понедельник Полоумная Мэри так и не появилась у Дома Алена, во вторник и среду тоже. В четверг Иеремия сам решил отправиться на поиски нищенки.
— Откуда мы начнем? — спросил Ален.
— Оттуда, где жила Маргарет Лэкстон. С Дак-лейн. Тот, кто вызывал ее к Мэри, наверняка спрашивал людей, где проживает повитуха.
— Все верно.
— Начнем со Смитфилдского рынка. Дадим заработать тамошним нищим.
Друзья пешком отправились на рынок. Было раннее утро. По лондонским улицам из близлежащих деревень сюда гнали коров и овец. В Смитфилде располагалась бойня. Животные блеяли и мычали, что не давало покоя жителям окрестных улиц. Нищие плотоядными взорами глядели, как дюжие мясники в забрызганных кровью кожаных фартуках ловко расправлялись с коровами и овцами. Струившаяся по мостовой перемешанная с уличной грязью кровь забивала стоки. Подобие канализации было сооружено лет сто назад, чтобы эта часть города не заросла в грязи. Подмастерья сбрасывали коровьи внутренности в сточные канавы, куда тут же устремлялись нищие и начинались рыться в окровавленных кишках в надежде отыскать среди них съедобный кусок.
Иеремия вглядывался в лица оборванцев в надежде отыскать среди них Полоумную Мэри. Но близился полдень, а им так и не удалось обнаружить женщину.
— Остается обратиться к «товарищам по цеху» этой Мэри и расспросить их, — решил Иеремия.
Иезуит, подойдя к какому-то кривоногому оборванцу, одарил его шиллингом.
— Мы ищем Полоумную Мэри. Может, знаешь, где она?
Нищий ухмыльнулся.
— Полоумную, говорите? А разве все мы здесь не безумцы? Мы все здесь сумасшедшие, потому что уповаем на милость Божью! Ха-ха-ха!
С хриплым хохотом он заковылял прочь.
— Непросто нам придется, — не без сарказма заметил Ален. — Эти люди не станут выдавать никого из своих.
— Возможно, и так, но нам, несмотря ни на что, необходимо продолжить поиски, — упорствовал Иеремия. — Меня беспокоит судьба этой Мэри.
Они прошлись по близлежащим переулкам, заглядывая в каждый дом, где ютились нищие. Кое с кем из них Иеремия пробовал заговорить.
Седая старуха, восседавшая на ящике подле кучи отбросов, недоверчивым взором смерила незнакомцев.
— А что вам понадобилось от Мэри?
— Только поговорить, — заверил ее Ален.
— Я ее, наверное, с неделю не видела. Она теперь сюда нечасто забегает.
— А почему?
— А потому что ищет своего ребенка где-то около собора Святого Павла.
— А она не говорила, что с ним?
— Вроде кто-то его украл у нее. Пару недель назад она будто бы отыскала ту воровку. Мэри решила за ней последить и все выяснить.
Большего старуха сказать не могла. Иеремия дал ей шиллинг, и старуха, поблагодарив его беззубой улыбкой, проворно сунула его подальше в лохмотья.
— Она нам не рассказала ничего нового, — разочарованно произнес Ален.
— Верно. Но это вновь подтверждает, что для Мэри нет ничего важнее, чем отыскать своего пропавшего ребенка. Один вопрос мучает меня: почему это она вдруг исчезла со своего поста напротив вашего дома и перестала осаждать Энн.
— Может, убедилась, что Энн ничего не знает?
— Но куда она могла деться? Нет, нам необходимо еще раз поговорить с вашей супругой.
На сей раз Энн реагировала бурно, куда эмоциональнее, нежели раньше.
— Я рада, что эта чертовка наконец-то убралась отсюда! — выкрикнула она.
— А вы, случаем, не известили стражников, пока меня не было? — мрачно спросил Ален.
— Нет. К счастью, этого не понадобилось. В воскресенье она бежала за нами с тетушкой, когда мы шли в церковь, а потом мы ее больше не видели.
Ален задумался.
— Как мне помнится, вы возвратились из церкви уже после моего прихода. Куда вы с тетушкой ходили после службы?
— Никуда не ходили! — в явном раздражении бросила Энн. — Проповедь оказалась длиннее, чем обычно. И очень полезной — святой отец говорил об отвратительном грехе супружеской измены.
Покачав головой, Ален повернулся и пошел. За ним последовал и Иеремия.
— Тут я с ней совершенно согласен, — едко заметил иезуит.
Ален, с трудом сдержавшись, попытался сменить тему.
— Ну что теперь? Где мы продолжим поиски?
— Я еще раз схожу в Смитфилд и обойду церковные дворы поблизости рынка. Не имею ничего против, если вы сходите со мной.
Подавив досаду, Ален кивнул.
Но сколько они ни пытались узнать что-либо у нищих, всякий раз наталкивались на стену молчания. Откровенничать с ними явно боялись. Иеремия сокрушался, что Полоумная Мэри не проживала в католическом районе — там бы все вмиг выяснилось.
— Думаю, это бессмысленно, — заключил Ален к исходу третьего дня безуспешных поисков. — Остается лишь уповать на то, что она сама найдется.
