Но полностью от этой мысли Агнесс не отказалась. Она всегда уделяла внимание деталям. Томас был уверен, что на поднос перенесли клейма. Значит, кто-то на этом нажился. И поскольку всеми бумагами, где перечислялись маркированные изделия, занимался Теодор, весьма вероятно, что именно он виновник. И если он увяз в таких мелких преступлениях, не может ли он быть способен на преступление покрупнее? Предположим, Теодор, которому надоело довольствоваться крохами, получаемыми в результате ухода от налогов, затеял дело помасштабнее. Сам организовал кражу чаши для охлаждения вина, чтобы получить долю вознаграждения за ее возврат за спиной Николаса и, таким образом, иметь основания для перемещения мастерской на запад без отцовского одобрения. Это означало, что мысль, от которой она отказалась как от невероятной, вполне может оказаться верной, и тогда получается, что Теодор совершил все три убийства.
Агнесс не хотелось считать Теодора виновным. Он платил ей жалованье, так же как и другим слугам, и она обязана была быть ему преданной. Но тут Агнесс вспомнила о своевременном нарушении Томасом приказа Теодора, о его решении позвать констебля с помощниками, без которых, один бог ведает, что бы с ней случилось. Верность — дело хорошее, но не в том случае, когда она противоречит разуму.
Вскоре дверь распахнулась, и вошли Теодор, Лидия и Николас Бланшар, сопровождаемые судьей Кордингли. Агнесс ждала улыбок и поздравлений. Но, переводя взгляд с одного лица на другое, она очень быстро поняла, что ее призвали с другой, менее радостной целью. Лицо Николаса было просто зловещим, Лидия явно сердилась, а Теодор смущенно смотрел в пол. Только лицо судьи не выражало ничего.
Внутри у нее все сжалось от страха. Агнесс сделала реверанс, пожелала всем доброго дня и замерла в ожидании. Первым к ней обратился Николас Бланшар:
— Судья Кордингли желает с вами поговорить. Но не он послал за вами, миссис Мидоус. Это я желал бы лично выразить вам свое возмущение, — прорычал он.
— Возмущение, сэр? — повторила Агнесс, не в состоянии скрыть нотку удивления, прозвучавшую в ее голосе.
Николас Бланшар, с ее точки зрения, не имел никаких оснований ею возмущаться. Она только что спасла его семью от разорения.
— Я только что получил сообщение от лорда Кэрью. Он поведал мне, что сегодня утром вы без приглашения явились в его дом и подвергли его экономку тщательному допросу. Бедную женщину так расстроил ваш визит, что она сочла нужным сообщить о нем лорду. Он же, заинтересовавшись целью вашего визита, уведомил меня об этом факте. Похоже, вы намеренно обманули экономку, убедив ее, что действуете от имени судьи Кордингли и моего сына. Я правильно все излагаю?
Агнесс беспомощно взглянула на судью и Теодора, но они не сводили глаз с Николаса.
— Я ее не обманывала, — тихо ответила она. — Мистер Бланшар и судья действительно просили меня о помощи. Они хотели, чтобы я докладывала им обо всем, что знаю, и помогла с мистером Питтом.
— Одну минуту, — вмешался Теодор. — Вы искажаете правду, миссис Мидоус. Я не давал вам права вести расследование по собственному разумению. Более того, я совсем недавно приказал вам забыть о Роуз Фрэнсис. И я, разумеется, никогда не разрешил бы вам пойти в этот дом, если бы знал об этом заранее.
Агнесс взглянула на Лидию:
— Миссис Бланшар тоже просила меня узнать, что случилось с Роуз.
— Это так, Лидия? — резко спросил Николас. — Зачем ты это сделала?
— Я просила ее обыскать комнату девушки, — сказала Лидия, кивая головой. — Но я, безусловно, не давала ей разрешения бродить по Лондону и навещать кого вздумается.
Николас довольно кивнул — его подозрения подтвердились.
— Я бы хотел знать причины вашего возмутительного поведения, миссис Мидоус. Лорд Кэрью — очень влиятельный человек. Если Бланшары выведут его из себя, он вполне в состоянии погубить нашу репутацию.
Агнесс изумленно молчала, не в силах поверить своим ушам. Утренняя усталость лишила ее привычной обходительности. После всего, что ей пришлось пережить из-за них, какое они имеют право говорить с ней в таком тоне?
— Я бы не пошла в дом лорда Кэрью, если бы не считала это необходимым, — осторожно сказала Агнесс. — Ведь если убийцу не поймают, что может помешать повторению подобного события?
Ответ заставил судью взглянуть на Агнесс с внезапным интересом, хотя Николаса он не умиротворил. Николас продолжал ходить по комнате, делая вид, что рассматривает вещи и бумаги. Затем остановился напротив Агнесс, засунув большие пальцы за проймы жилетки и постукивая остальными. Он казался ей злобным колоссом.
— Я вас не понимаю, миссис Мидоус. Судья сказал мне, что мертвецом в дымоходе оказался Дрейк, известный взломщик. Наверняка именно он совершил кражу, убил подмастерья и, возможно, даже Роуз Фрэнсис, которая, как я понял, направлялась на какое-то любовное свидание. А его, вне сомнения, убил мистер Питт или кто-то из его приспешников. Таким образом, как ваш неразрешенный визит мог оказаться полезным?
— Гарри Дрейк совершил кражу, но я не верю, что он убил Ноя Праута или Роуз. Также вряд ли его самого убил мистер Питт, — сказала Агнесс.
— У вас есть доказательства для такого заявления? — спросил судья Кордингли.
— Да, сэр, — ответила Агнесс. — Вчера я спускалась в подвал и видела там пистолет, который был украден из комнаты мистера Бланшара. Если предположить, что его взяла Роуз Фрэнсис, то как он оказался в этом доме? Я могу придумать лишь одно объяснение: тот, кто ее убил, вернулся сюда и, вероятнее всего, здесь живет. Кроме того, подмастерье, Роуз и Дрейк были убиты совершенно одинаковым способом. Это почерк одного человека. Таким образом, я думаю, что Дрейк в этой истории был лишь подручным, не убийцей. А убийца все еще живет среди нас.
После этого шокирующего заявления судья поднял брови и задумчиво втянул щеки. Но Николас продолжал бушевать.
— Я всегда думал, что произошло нечто подобное, — удовлетворенно сказал Теодор.
— Замолчи, Теодор, — приказал Николас, гневно глядя на сына. Он снова перевел взгляд на Агнесс и стукнул кулаком по столу. — Вы нашли мой пистолет! — воскликнул он, брызгая слюной. — Почему же, черт возьми, вы мне этого раньше не сказали? Почему мне об этом не доложили?
Агнесс внутренне кипела от возмущения, но внешне сохраняла спокойствие.
— Я предполагала, сэр, что мистер Мэттью знает, что он там и что он вернет его вам. Пистолет был весь в грязи, когда я его видела. Возможно, именно сейчас он его чистит.
Казалось, Николаса вот-вот хватит апоплексический удар. Агнесс взглянула на судью, как будто надеясь, что он ее защитит. Но судья все еще раздумывал, поглаживая свои густые бакенбарды.
— Ваше молчание — полная глупость, миссис Мидоус, — рявкнул Николас. — Похоже, вы лишились здравого смысла. Вы увидели ценный пистолет, который, как вы знали, пропал, и ничего никому не сказали. Я нахожу такое поведение недопустимым. Я требую, чтобы подобные действия не повторялись, а достойные личности, особенно лорд Кэрью, были оставлены в покое. Если вы цените свою работу, вы это запомните.
Агнесс не знала, что сказать, но гнев уже затуманивал ее разум. И тут же перед ее мысленным взором появилась ухмыляющаяся физиономия Питта, когда он боролся с ней, целовал ей шею, копался в ее юбках и прижимал дуло пистолета ей ко лбу. Разве не заслужила она хотя бы слова благодарности после того, что ей пришлось перенести? Разве ее мнение так ничтожно, что на него не стоит обращать внимания? Агнесс уже было открыла рот, чтобы высказаться, но Теодор, который как будто прочитал ее мысли, вступился за нее:
— Хватит, отец! Мы должны быть благодарны миссис Мидоус за то, что она вернула не только чашу, но и деньги. Вне всякого сомнения, она спасла нас от разорения.
— К которому ты нас привел, — пробормотал Николас.
Теодор проигнорировал это заявление. Повернувшись к Агнесс, он добавил сочувственным тоном:
— Я сожалею, что мы с вами так разговаривали, миссис Мидоус. Ваши поступки были неверно поняты. Но теперь мы все должны об этом деле забыть. Я берусь уладить отношения с лордом Кэрью. Может быть, я даже приглашу его посетить наш выставочный зал, он закажет нам что-нибудь, и вопрос разрешится к всеобщему удовольствию. — С этими словами Теодор коротко рассмеялся и начал рыться в кармане. Достав оттуда пачку свернутых банкнот, он отделил одну. — Вот обещанное вознаграждение, миссис Мидоус. И чтобы еще раз доказать вам нашу благодарность, я даю вам завтра свободный день. Как я понял, вы обращались с такой просьбой к моей жене. В общем и целом, за исключением последней оплошности, вы показали себя удовлетворительно.
Гнев Агнесс испарился так же быстро, как и возник. Она взяла деньги, пробормотала слова благодарности, отметив для себя, что он дал ей пять фунтов вместо обещанных двадцати гиней. По крайней мере, завтра она сможет побыть с Питером. Все это время Агнесс незаметно присматривалась к Теодору, пытаясь понять, не скрывается ли за приятной внешностью и приветливой улыбкой мошенник и жестокий убийца. Она снова начала сомневаться.
