- Звучит громко. Наслышана. Народ бытовой техникой снабжаете и одеваете с помощью Поднебесной.
- А что в этом плохого? - развернувшись и притершись к бордюру, спросил хозяин машины. - Польза очевидна - и для, как вы выразились, народа, и для нас, предпринимателей. Барыши, как видите, не столь велики. - Он похлопал ладонью по рулю «Жигулей». - В люксовых иномарках не ездим. И перед соответствующими органами, - хитро подмигнул Светлане, - прозрачны и непорочны в своей внешне- и внутренне-экономической деятельности. Иль где-то с нами был скандал?
- Да нет, не слышала. На слуху «Комплект», «Контакт», «Мрия».
- Ну, вот, видите. Ничем не могу вас скомпроментировать, уж извините, - собеседник шутливо развел руки. - К сожалению, мы приехали. Такой краткий и непродолжительный миг нашего знакомства был бездарно потрачен на обсуждение столь прозаических тем.
- Спасибо, - Светлана Васильевна вежливо улыбнулась, открывая дверцу.
- Всего доброго! - заулыбался в ответ Юрий Николаевич. - Был очень рад познакомиться. Если бы еще мог надеяться...
- Ищущий да обрящет, - Алейникова расщедрилась еще на одну улыбку и, пожалуй, чуть быстрее обычного, направилась к подъезду с грозными вывесками, сосредоточенно глядя под ноги.
НО ДАЖЕ если бы она по-сорочьи крутила в эту минуту головой по сторонам, то все равно навряд ли бы заметила в скверике соседствующей с прокуратурой средней школы молодого папашу с коляской, несколько раз щелкнувшего столь любимым самодеятельными фотографами «Зенитом» с мощным телеобъективом.
Затвор «Зенита» сработал полдюжины раз именно в тот момент, когда следователь выбиралась из бежевой «семерки».
А Юрий Николаевич, высадив попутчицу, резко взял с места, на скорости пересек оживленную улицу, упрямо именуемую именем первого всесоюзного старосты, и умело припарковал машину среди ее разноцветных тезок и прочих легковых авто у гостиницы «Даурия».
Привычно повернув ключ в замке водительской дверцы и небрежно зажав подмышкой кожаную папку, пересек улицу, завернул за угол и вошел в прохладный высокий вестибюль старинного особняка, где до недавнего времени располагалась областная исполнительная власть, а ныне расплодились всевозможные конторы, офисы и комитеты. В глубине коридора, на первом этаже, имела свою комнатку-кабинет и
внешнеэкономическая фирма «Контракт».
В кабинетике было скромно. Исключение составлял мощный компьютер с принтером и пара радиотелефонов, один из которых запилиликал уже через несколько минут после появления Юрия Николаевича в кабинете. Исполнительный директор снял трубку, выслушал короткую фразу.
Через час Юрий Николаевич нажимал неприметную кнопку на косяке плотно подогнанной двери в тесном подвальчике одного из многоквартирных домов по улице Ленинградской. Вход в подвальчик украшала незатейливая вывеска «Фото».
Дверь открыл уже знакомый читателю молодой папаша. Понятно, без намека на коляску. В красном свете фотолаборатория выглядела еще меньше, чем была на самом деле. У стола с фотобачком возился еще один молодой человек, в «национальной одежде СНГ» - китайском «адидасе» лилового цвета. Птичье лицо, пародия бородки, кругленькие глазки за толстыми линзами массивных очков, длинные и нежные пальцы творческой личности, в диапазоне от музыканта до карманника.
Творческие пальцы уже извлекли из бачка глянцевую ленту фотопленки. Молодой папаша щелкнул выключателем. Просмотрев на свет негатив, Юрий Николаевич удовлетворенно кивнул и уселся на высокий табурет в углу. Свет был погашен, по-прежнему красно разливался только фотофонарь. Фотопленка быстро подсушилась в пластиковом чехле-вентиляторе, через полчаса Юрий Николаевич получил дюжину черно-белых отпечатков, на которых следователь Алейникова покидала салон бежевой «семерки». Отчетливо просматривался номерной знак над задним бампером, а вежливая прощальная улыбка обаятельной и привлекательной сотрудницы областной прокуратуры вполне выглядела улыбкой женщины, адресованной хорошо знакомому человеку.
Очкарик в «адидасе» отглянцевал фотоснимки на огромном вращающемся барабане, аккуратно вложил фотографии в плотный пакет из-под фотобумаги, туда же перекочевала из рамки увеличителя лента негативов. Юрий Николаевич, так и не проронивший ни слова за эти полчаса, положил на столик радужную бумажку крупного достоинства и вышел на улицу.
У киоска «Роспечати» привычно водрузил на нос «зеркалки», шагнул в будку телефона-автомата. Там, куда позвонил, трубку сняли сразу.
- Виталик? Да, я... Машину заберешь у «Даурии» через полчаса. В гараж и никуда до команды. Ключи отдай Игорю. Все...
Через десяток минут Юрий Николаевич опять припарковался на старом месте у «Даурии». Оставив ключ в замке зажигания, вышел из машины, пару минут постоял чуть поодаль на тротуаре, затем не спеша подошел к точно такой же бежевой «семерке», стоящей здесь же, в разномастно-цветном авторяду, достал из кармана брюк другой
комплект ключей, отпер салон и уселся за руль.
Еще через несколько минут к первой из «семерок» ленивой походкой подошел крепко сложенный парень, с головы до ног упакованный в джинсовую «варенку». Он по-хозяйски уселся за руль, заурчал двигатель, и «Жигули» с номером, попавшим на фотобумагу, медленно покатили к перекрестку, завернули налево и скрылись за углом. Только после этого Юрий Николаевич завел двигатель бежевой «близняшки» и выехал со стоянки.
НЕМНОГО погодя Максюта уже входил в бывшее первое кооперативное кафе Читы, первоначально - «Центральное», потом получившее безграмотно выписанный на вывеске итальянский титул «Пиццерий», а ныне именовавшееся просто и многообещающе - «Одесса».
Портово-морскими деталями интерьера здесь и не пахло, разве что из стереодинамиков лились современные поделки блатного шансона, да цены в аляповатой карте-меню были навеяны известным полотном мариниста Айвазовского «Девятый вал».
Исполнительный директор «Контракта», не обращая внимания на медово-заискивающую улыбку раскрашенной под матрешку девицы за стойкой бара, прошел через небольшой зал к столику в углу, на котором стояла табличка «Занято».
Вторая, аналогично улыбчивая девочка, со стриженым затылком и челочкой в стиле «юритмикс», в кокетливом передничке и юбочке- резинке, едва прикрывающей породистые ягодицы, моментально освободила столик от таблички, поставив перед Юрием Николаевичем два высоких стакана с коктейлем. Пойло, украшенное полосатой трубочкой-соломинкой и надетым на кромку стакана лимонным кружком, Юрия Николаевича не интересовало. Интересовала входная дверь.
Вскоре на пороге показалась знакомая фигура, вернее, две фигуры. Впереди шествовал Евгений Михайлович Рунге. За его спиной маячил накачанный молодой человек в сером костюме и скромном полосатом галстуке, повязанном на светлую сорочку. Паренек был тих и скромен гораздо более, чем его галстук: скользнув к барьерчику пустого закутка, служившего в нелетние времена года гардеробом для посетителей «Одессы», он замер там с таким видом, как будто всегда тут и жил.
Юрий привстал с почтением. Это была та самая удивительная минута, когда Юрий Николаевич Максюта моментально превращался в Юрика.
- Добрый вечер, Евгений Михайлович.
- Здравствуй, дорогой, - Е.М. с неудовольствием скользнул взглядом по лицу Юрика.
Юрик тут же сообразил и поспешно снял привычные «зеркалки».
- Когда от «понтов» избавишься? Форсишь без меры, - равнодушно процедил Рунге. - Ну, что?
Юрик пододвинул к Е.М. плотный пакет из-под фотобумаги.
- Себе оставь. Как видишь дальнейший расклад?
- Машина сыграет свою роль, если контакт с дамочкой начнет вязнуть.
- Где ты хочешь использовать машину?
- А где прикажете.
- Ну-ну, - Рунге с интересом посмотрел на Юрика. - Дальше?
- Узнаю по-хорошему, но если дело не пойдет, то все-таки предложу сотрудничество, а уж потом вариант с машиной. Конечно, предварительно подготовив почву.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Е.М. - А то уж я подумал, что на «голый вассер» брать следачку будешь.
- Евгений Михайлович, - протянул обиженно Юрик, - ну, уж совсем за болвана держите.
- Сам себя так поставил. Или забыл проколы в аэропорту?
- Так когда было! И потом, мы-то что, это «ары».
- Всё, проехали! Мы - легальный бизнес, Юра.
- А кто спорит? - попытался улыбнуться исполнительный директор «Контракта».
- Еще бы спорили, - емко и веско подытожил Е.М. и кивнул на висящий за столиком пестрый китайский календарь. - Лето на исходе, Юрик. До теплых весенних деньков время есть. Но это - последний срок. К теплым весенним денькам, дорогой мой Юра, я должен быть вооружен. Я должен любоваться красотами тайги, уверенно двигаясь к цели. Ты понял?
