— Позволите проводить вас?
— Не знаю. Не знаю… — Табба оглянулась в сторону замершего Изюмова и зло бросила ему: — Не опоздайте на репетицию, сударь! — И тут же решительно кивнула Рокотову: — Проводите, если возможно. Так лучше будет.
Рокотов открыл перед ней дверь, оглянулся на переминающегося с ноги на ногу молодого артиста и негромко посоветовал:
— Ступайте спать, сударь. А то ведь проспите репетицию и вам же будет худо.
Табба снимала квартиру в доходном доме на Васильевском острове, путь до нее занимал не менее получаса.
Пролетка неслась по темному пустому городу, актриса и Рокотов сидели вплотную друг к другу. Поэт держал девушку за руку, несильно сжимая ее. Оба молчали.
Лишь однажды поэт склонился к девушке и полушепотом спросил:
— Вы дрожите… От прохлады или вас напугал пьяный господин?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Наверное, и то, и другое.
— А он кто? Действительно ваш коллега?
— Коллега… Сумасшедший коллега. Я устала от него. Манерен, глуп, дурно театрален! У него даже речь как у персонажей из Островского!
— Хотите, я его пристрелю? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил Рокотов.
Она испуганно взглянула на него.
— Вы на это способны?
— Я на все способен, — загадочно ответил он, затем добавил: — Ради вас.
Поэт осторожно приобнял ее, прижал к груди, стал гладить рукой по шубке, жалея и успокаивая.
Неожиданно спросил:
— Почему вы отдали графу часики?
— Какие часики? — повернулась к нему актриса.
— Часики графа. Вы вначале накрыли их ладошкой, потом все-таки решили вернуть Константину.
— Вам показалась, — резко ответила Табба. — Вам все показалось. И не говорите больше глупостей.
— Прошу прощения.
Миновали Дворцовый мост, поехали в сторону Васильевского острова, и наконец пролетка остановилась.
— Я провожу вас? — негромко спросил поэт, не отпуская руку девушки.
— Нет, я сама, — нервно ответила Табба.
— Вы не хотите попить со мной кофе?
— Как-нибудь в другой раз. — В голосе девушки прозвучала неуверенность.
Неожиданно Рокотов властно взял руками ее лицо и стал целовать — без стеснения, жадно, страстно.
Табба в какой-то миг коротко оттолкнула его, затем издала звук, похожий на стон, и ответила таким же искренним и ненасытным поцелуем.
Они целовались довольно долго. Поэт не отпускал девушку, заставляя ее задыхаться, едва не терять сознание.
Табба вдруг пришла в себя, словно очнувшись, испуганно и трезво взглянула на мужчину, с силой ударила его кулачками в грудь и рванула на себя дверцу.
— Не смейте!.. Не смейте же!
Поэт не стал преследовать ее, из пролетки он наблюдал, как Табба бежит, мелькая в редких лучах электрического света и кутаясь в воротник пальто.
Перед парадным она остановилась, резко оглянулась и скрылась за дверью.
Рокотов закутался в полы длинного драпового пальто и крикнул извозчику:
— На Мойку!
Табба поднялась на свой этаж, торопливо, словно за нею гнались, подошла к своему номеру и толкнула дверь.
Катенька, молоденькая прелестная прислуга, не спала, ожидая хозяйку. Увидев чем-то испуганную Таббу, она бросилась к ней.
— Что-то стряслось, барыня?
Та, не ответив, позволила снять с себя шубку и опустилась в кресло.
Катенька продолжала стоять, не сводя с нее глаз.
— Он меня погубит, — произнесла, почти не разжимая губ, Табба.
— Кто? — едва слышно спросила прислуга, приложив ладонь к губам.
Табба подняла на нее глаза и так же негромко произнесла:
— Я, похоже, влюбилась, Катенька.
— И слава Богу, — перекрестилась та. — Давно уж пора. Человек хотя бы хороший?
Актриса подняла на нее глаза.
— Черный. Я его боюсь.
— Свят, свят, — перекрестилась опять прислуга. — Так зачем он вам нужен? Бегите от него.
— Не могу, — усмехнулась Табба. — Первый раз увидела — и будто магнитом прихватило.
Катенька опустилась на корточки, заглянула Таббе в глаза.
— А может, все это ваши фантазии, барыня?
— Не знаю, — ответила тихо девушка и снова повторила: — Не знаю. Посмотрим. Приготовь мне кофе.
Недалеко от гостиницы «Англетер», за Исаакиевским собором, располагался тот самый ресторан под шатрами, где была назначена встреча Михелины и князя Брянского.
В ближнем сквере под присмотром мамаш и гувернанток шумно играла детвора, здесь же на отдельных скамейках заводили нежные знакомства молодые люди, а из модного ресторанчика доносились звуки фортепиано.
В ресторане за крайним столом сидела Сонька.
Шляпка, изящное пальто, легкий зонт, изысканные туфельки, мягкие, неторопливые манеры, высокомерный взгляд — все это подчеркивало породу, принадлежность дамы к аристократическим кругам.
Она неспешно попивала чай из фарфоровой чашки и листала какую-то газету, не сводя глаз с Михелины, сидящей за несколько столиков от нее и весело беседующей с князем.
Князь приехал точно к назначенному времени, за оградкой ресторана стоял его черный, похожий на дельфина, сверкающий автомобиль.
Пара — Михелина и Александр Брянский — о чем-то легко и непринужденно болтали и смеялись, причем князь отнюдь не стеснялся в выражении своих чувств к новой знакомой и нежно улыбался, поглаживал ее руку сухими длинными пальцами, иногда даже целовал тонкую девичью кисть в изящной перчатке.
Дочь почувствовала взгляд матери и непринужденно оглянулась — на короткий миг они встретились глазами, и Михелина продолжила милое кокетство с седовласым мужчиной.
Мать наблюдала очевидную состоятельность собеседника дочери — дорогие перстни на руках, трость с набалдашником из драгоценных камней, плотный бумажник, который господин пару раз неспешно извлекал из внутреннего кармана автомобильной кожаной тужурки, расплачиваясь за очередной заказ, — и в ней срабатывал ее давний цепкий инстинкт.
Сонька отчаянно гасила его в себе, тем не менее глаза ее ловили каждое движение княжеских пальцев с тяжелыми перстнями, прослеживая путь плотного бумажника от кармана на стол и обратно.
Неожиданно она увидела, что дочка встала из-за стола и направилась в сторону туалетных комнат в дальнем углу зала. Мужчина с откровенной животной заинтересованностью проследил за красивой фигурой девушки, жестом подозвал к себе ловкого официанта, снова извлек из кармана бумажник и вынул оттуда крупную купюру, делая серьезный заказ для столь привлекательной молодой особы.
И Сонька вдруг решилась.
Оставив на столе деньги за чай, она поднялась и не спеша направилась через зал к выходу.
Михелина остановилась перед дамской комнатой и, не понимая действий матери, капризно пожала плечиками.
Брянский по-своему понял замешательство девушки — он с некоторым недоумением поднялся и направился в сторону туалетных комнат, пытаясь понять, что происходит.
Сонька двигалась ему навстречу.
В какой-то момент она «зазевалась», отвлекаясь на что-то несущественное, и с размаху налетела на князя, уронив на пол сразу все — сумочку, зонт и даже шляпку.
— Простите, мадам! — подхватил ее князь. — Великодушно простите!
— Ничего страшного. — Сонька пренебрежительно отстранила его от себя, в мгновение ока выудив из кармана бумажник. — В следующий раз будьте повнимательней, сударь.
— Я случайно.
— Надеюсь.
Он принялся помогать даме собирать вещи, а к ним быстро подошла Михелина и озабоченно поинтересовалась:
— Что случилось, Александр?
— Вот, — несколько смущенно показал тот на Соньку, — по неосмотрительности столкнулись. — И снова извинился перед ней: — Простите, мадам.
— Прощаю. — Она сложила вещи в сумочку, надела шляпку и с высокомерной издевкой улыбнулась. — Прощаю прежде всего ради вашей прелестной дочери.
— Дочери?! — удивленно вскрикнула Михелина. — Я не его дочь!
— А кто же вы? — Сонька продолжала улыбаться.
Девушка с кокетливой надеждой взглянула на господина.
— Александр, кто я вам?
Глаза князя стали вдруг колюче-насмешливыми, он нагловато хмыкнул.
— Пока еще не знаю, Анна.
Михелина вспыхнула, будто получила пощечину.
— И как скоро, князь, вы определитесь?
— Буквально после нескольких встреч, мадемуазель.
— Любопытно… — Девушка медленно повернулась к Соньке, холодно пояснив: — Господин — известный в городе ловелас, а я его очередная знакомая, мадам, — и тут же повернулась к Брянскому: — Вас устраивает такой ответ, князь?
Сделав перед Сонькой легкий книксен, она с высоко поднятой головой направилась к своему столику.
Александр проводил ее слегка ошалевшим взглядом и посмотрел на Соньку.
— Я могу идти?
— Конечно, — насмешливо ответила та, — ваша спутница ждет вас, — и не спеша, с достоинством пошла к выходу.
