23 (10) ноября военные атташе союзных держав, действуя на основании инструкции своих правительств, адресовали Духонину ноту, в которой официально предупреждали его, чтобы он «не нарушал договоров, заключённых между державами Антанты». Дальше в ноте говорилось, что заключение сепаратного перемирия с Германией «повлечёт за собою самые серьёзные последствия» для России. Духонин немедленно разослал эту ноту по всем солдатским комитетам…
На следующее утро Троцкий обратился к войскам с новым призывом, в котором охарактеризовал ноту союзных представителей как явное вмешательство во внутренние дела России и как дерзкую попытку «путём угроз заставить русскую армию и русский народ продолжать дальше войну во исполнение договоров, заключённых царём…».
Из Смольного непрерывным потоком неслись прокламация за прокламациями, [9.19] разоблачая Духонина и сгруппировавшееся вокруг него контрреволюционное офицерство, разоблачая реакционных политиканов, собравшихся в Могилёве, подымая по всему тысячевёрстному фронту миллионы гневных и подозрительных солдат. И в то же время Крыленко в сопровождении трёх отрядов беззаветно преданных матросов отправился в ставку, грозя беспощадным возмездием. [9.20] Солдаты повсюду принимали его восторженными овациями - сплошной триумф. Центральный армейский комитет выпустил декларацию, в которой заступался за Духонина, и тотчас же на Могилёв двинулось десять тысяч войска…
2 декабря (19 ноября) могилёвский гарнизон восстал, захватил город, арестовал Духонина и армейский комитет и с победными красными знамёнами вышел навстречу новому верховному главнокомандующему. На следующее утро Крыленко прибыл в Могилёв и застал ревущую, беснующуюся толпу у вагона, в котором содержался арестованный Духонин. Крыленко произнёс речь, в которой умолял солдат не трогать Духонина, поскольку его следовало увезти в Петроград, где он должен был предстать перед судом революционного трибунала. Когда он кончил, Духонин неожиданно появился у окна вагона, как бы собираясь тоже обратиться к толпе. Народ с диким воплем кинулся к вагону, вытащил старого генерала и тут же, на платформе, растерзал его.
Так кончился мятеж ставки…
Советское правительство, колоссально усилившееся в результате падения последней цитадели враждебных ему военных сил, уверенно принялось за организацию нового государства. Многие старые чиновники стали под его знамёна, многие члены других партий поступили на советскую службу. Впрочем, те из них, которые рассчитывали на большое жалованье, были разочарованы декретом о ставках советских служащих, который установил оклад народного комиссара, т.е. самый высший оклад, - в 500 рублей (около 50 долларов) в месяц… Забастовка государственных служащих, руководимая Союзом союзов, провалилась, финансовые и коммерческие группы, стоявшие за ней, перестали поддерживать её. Банковские служащие тоже вернулись на работу…
Декрет о национализации банков, создание Высшего совета народного хозяйства, проведение в жизнь декрета о земле, демократическая реорганизация армии, стремительные изменения во всех отраслях государственного управления и жизни - всё это, осуществляясь волей рабочих, солдатских и крестьянских масс, начинало постепенно, со многими ошибками и задержками выковывать пролетарскую Россию.
Не компромиссами с господствующими классами или с другими политическими лидерами, не примирением со старым правительственным аппаратом завоевали большевики власть. Но они сделали это и не путём организованного насилия маленькой клики. Если бы широкие массы российского населения не были готовы к восстанию, оно потерпело бы неудачу. Единственная причина огромного успеха большевиков кроется в том, что они осуществили глубокие и простые стремления широчайших слоёв населения, призвав их к работе по разрушению и искоренению старого, чтобы потом вместе с ними возвести в пыли падающих развалин остов нового мира…
ГЛАВА XII
КРЕСТЬЯНСКИЙ СЪЕЗД
18 (5) ноября выпал снег. Проснувшись утром, мы увидели, что карнизы окон совсем побелели. Снег был такой густой, что в десяти шагах ничего не было видно. Грязь исчезла. Хмурый город вдруг стал ослепительно белым. Дрожки сменились санками, с головокружительной быстротой несущимися по неровным улицам. Бороды до смешного закутанных извозчиков замёрзли и превратились в ледяные сосульки… Несмотря на революцию, с ошеломляющей быстротой увлекавшей Россию в неизвестное и грозное будущее, город встретил первый снег общей радостью. На всех устах была улыбка, люди выбегали на улицу и со смехом ловили мягкие, кружащиеся в воздухе снежинки. Все серые тона пропали, только золотые и разноцветные шпили и купола просвечивали из-под белоснежного покрова. Снег только усилил их своеобразную первобытную красоту.
В полдень даже взошло солнце, бледное и немощное, но всё-таки солнце. Исчезли насморки и ревматизмы, одолевавшие город в дождливые месяцы. Жизнь пошла веселей, и даже революция стала развёртываться ускоренным ходом…
Однажды вечером я сидел в трактире напротив ворот Смольного. Трактир назывался «Хижина Дяди Тома», и красногвардейцы часто посещали его шумное и низкое помещение. Теперь они тоже толпились здесь вокруг покрытых грязными скатертями столиков с огромными фарфоровыми чайниками, наполняя комнаты густым табачным дымом. Половые летали во все стороны, выкрикивая: «Сейчас! Сейчас!».
В одном углу сидел человек в форме капитана и пытался произнести речь, но присутствующие прерывали его через каждые несколько слов.
«Вы не лучше убийц! - шумел он. - Расстреливаете на улицах своих же русских братьев!»
«Когда мы это делали?» - спросил рабочий.
«В прошлое воскресенье, когда юнкера…»
«А они разве не стреляли в нас? (Один из присутствующих приподнял руку, висевшую на перевязи.) Они мне оставили памятку, дьяволы!»
Капитан напрягал голос изо всех сил. «Вам надо было держать нейтралитет! - кричал он. - Вам надо было держать нейтралитет! Кто вы такие, что смеете низвергать законное правительство? Кто такой ваш Ленин? Германский…»
«А ты кто такой?! Контрреволюционер! Провокатор!» - кричали ему со всех сторон.
Когда шум несколько стих, капитан встал. «Ладно, - сказал он, - вы называете себя русским народом, но русский народ - это не вы! Русский народ - это крестьяне! Вот погодите, крестьяне…»
«И погодим, - кричали ему спорщики, - и посмотрим, что скажут крестьяне! Мы-то знаем, что они скажут!… Разве они не такие же трудящиеся, как и мы?…»
В конечном счёте всё зависело именно от крестьян. Хотя крестьяне были политически плохо развиты, но всё-таки они имели свои собственные взгляды, а кроме того, составляли больше 80% населения России. Среди крестьянства у большевиков было сравнительно мало последователей, а прочная диктатура одних промышленных рабочих в России была невозможна… Традиционным представителем крестьянства была партия эсеров. Поэтому руководство им, естественно, отходило к левым эсерам, а не к какой-либо другой из партий, поддерживавших Советское правительство. И левые эсеры, зависевшие от милости организованного городского пролетариата, бесконечно нуждались в крестьянской поддержке…
Но Смольный вовсе не забывал о крестьянах. Издав декрет о земле, новый ЦИК первым делом созвал Всероссийский крестьянский съезд, действуя через голову исполнительного комитета крестьянских Советов. Спустя несколько дней были опубликованы подробно разработанные правила для волостных земельных комитетов, а за ними последовали ленинские письма к крестьянам, [12.1] просто и понятно рассказывавшие о большевистской революции и о новом правительстве. Наконец, 16 (3) ноября Ленин и Милютин опубликовали «Инструкцию эмиссарам, посылаемым в провинцию». Тысячи таких эмиссаров Советское правительство разослало по деревням.
«1. Эмиссар по прибытии в указанную губернию созывает совещание Исполнительного Комитета Советов Р., С. и Кр. Депутатов, где докладывает о земельном законе, ставит вопрос о созыве совещания уездных и губернских Советов Р., С. и Кр. Д…
2. Выясняет положение земельного вопроса в губернии:
а) были или нет взяты помещичьи земли на учёт и где и в каких уездах;
б) кто распоряжается помещичьими землями: земельные комитеты или по-прежнему помещики;
в) как поступали с инвентарём.
3. Увеличивался ли посев у крестьян.
4. Сколько грузится из того наряда, который назначен на губернию.
5. Указывать, что раз крестьяне получили землю, то необходимо как можно больше усилить погрузку и ускорить доставку хлеба по городам, и только таким увеличением доставки хлеба можно устранить угрозу голода.
