Он взял в руки горшочек и остановился в нерешительности, потом, кивнув бритой головой в сторону двери, сказал: — Она всегда велит прикладывать к распухшим местам лед. Не скажу, что это неправильно, поскольку опухание сопровождается жаром, но в таких серьезных случаях этот способ опасен. Я бы не советовал прибегать к нему, а использовал бы пиявок. Они снимут опухоль, не вызывая переохлаждения.
Услышав такое, Тора только еще крепче вцепился пальцами в руку Акитады, и тот сказал:
— Приложишь лед. Этой женщине с ее профессией виднее, что лучше в таких случаях.
— Женская любовь заводит в дебри заблуждений, — проворчал монах. — Ну что ж, не хотите пиявок, так и не надо, дело ваше. — С этими словами он обернул лед в тряпочку и приложил его к паху Торы.
Тора вздохнул и сразу же почувствовал облегчение. Потом старый монах ощупал синяки на груди Торы.
— Переломанных ребер нет, — заключил он, — но, возможно, повреждены какие-нибудь жизненно важные органы. Холодный пот у больного свидетельствует о возможном разрыве, но говорить об этом с уверенностью пока слишком рано.
— А если разрыв есть? — спросил Акитада, с ужасом представив себе, как медленно, в муках умирает Тора от внутренних повреждений.
Но монах как ни в чем не бывало завязал свой узелок и поднялся.
— Все мы должны быть готовы покинуть этот никчемный мир, — благочинно изрек он.
Скорбная тишина повисла в комнатушке, когда он ушел. Ее нарушил Тора, осторожно сказав:
— А лед, кажись, помогает.
— Вот и отлично! — воскликнул Кобэ. — Вот видишь?! Я же говорил, что все будет хорошо!
— А что с дыханием? — спросил Акитада.
— Все так же. — Тора серьезно посмотрел на него. — Я не боюсь умереть.
— Ты не умрешь! — воскликнул Акитада и вскочил. — Где повозка? Ты сейчас же поедешь домой, там Сэймэй вылечит тебя.
Дверь открылась, и госпожа Вишневый Цвет с порога сообщила:
— Господин начальник полиции, к вам посыльный.
Кобэ вышел, а госпожа Вишневый Цвет робко приблизилась. Она явно успела поплакать — это было заметно по черным кругам размазанной краски вокруг глаз, напоминавших теперь барсучьи.
— Прости меня, пожалуйста, Тора. Мне очень, очень жаль, — сказала она больному. — Я постараюсь возместить тебе это. Можешь взять все, что у меня есть.
Тора вяло махнул рукой.
— Не надо, забудем об этом!
— Нет, нет! — принялась настаивать она, горестно заламывая руки, когда в комнатушку снова заглянул Кобэ.
— Повозка готова. Но мне придется оставить вас. Похоже, они нашли Нагаоку. Мертвого. С проломленной головой.
ГЛАВА 17
ПЕРЕПУТАННЫЕ САПОГИ
После того как Кобэ умчался, второпях толком так ничего и не объяснив насчет Нагаоки, Акитада только проследил, как Тору усадили в повозку, и сразу же отправился разыскивать начальника полиции. К сожалению, в полицейском управлении никто не знал или не хотел сказать, куда тот пошел. Такая же история вышла и в тюрьме, но там Акитада, уже порядком раздраженный, поднял шум и потребовал свидания с Кодзиро. Дежурный полицейский смягчился и отвел его в камеру.
Завидев Акитаду, Кодзиро поднялся. Выглядел он гораздо лучше, чем во время их последней встречи. Его явно больше не подвергали избиениям и даже разрешили умыться и побриться. Узнав Акитаду, он поклонился и устремил на него пытливый, внимательный взгляд.
— Вы принесли какие-то новости, господин? Неужто убийца Нобуко найден?
Акитада сразу понял, что Кобэ не удосужился сообщить парню о смерти брата. Пришлось Акитаде взять эту нелегкую миссию на себя.
— Да, новости есть, только они не касаются вашей невестки. — Он пытался подобрать нужные слова. — Вообще-то я надеялся, что начальник полиции сам сообщит вам. Насколько я знаю, он получил какое-то непроверенное донесение о том, что с вашим братом случилось несчастье.
В глазах заключенного промелькнула тревога.
— Несчастье? Что за несчастье? Он что же, ранен? Или болен?
— Подробностей я не знаю и не знаю также, где его нашли.
— Нашли? Стало быть, случилось что-то серьезное? — Кодзиро стиснул закованные в кандалы руки и устремил взгляд на запертую дверь темницы. В растерянности он принялся вышагивать взад и вперед. Цепи на ногах позвякивали, не давая ему пройти более трех шагов в каждую сторону. Как зверь в клетке, он уже хорошо знал, когда ему поворачивать. — А что, если он мертв? — проговорил он и остановился. — Он мертв?
Акитада беспомощно развел руками.
— Не исключено, что найденный человек вовсе не ваш брат, — сказал он, неловко пытаясь уйти от ответа.
— Но найденный человек мертв, и они думают, что это мой брат?
Акитада кивнул.
Кодзиро опустился на пол и закрыл лицо руками, потом убитым голосом произнес:
— Спасибо, что сообщили. Теперь хотя бы буду готов, когда Кобэ наконец соизволит уведомить меня.
— Я глубоко сожалею, что мне пришлось доставить вам эту печальную весть. — Акитада присел на корточки рядом с ним. — Произошла целая череда каких-то странных событий, которые, возможно, как-то связаны со смертью вашей невестки, и если в найденном человеке опознают вашего брата и он окажется тоже убит, то не исключено, что действовал один и тот же убийца. Ваша задача сейчас помочь мне найти истину в обоих случаях. Вот как, например, вы могли бы объяснить, что ваш брат распродал все свое имущество, кроме дома? И зачем ему понадобилось исчезать, не сказав никому, куда он отправляется и зачем?
Кодзиро убрал руки от лица и рассеянно посмотрел на него.
— Возможно, я мог бы это объяснить, только сомневаюсь, что это можно как-то связать со смертью Нобуко. Просто дела моего брата в последние годы шли совсем плохо. Я много раз пытался выручить его и предлагал деньги, но он всегда отказывался. Слишком был гордый. У него была безупречная репутация, и кредиторы, как правило, не давили на него, но, возможно, на этот раз у них кончилось терпение. Оплатить свои долги он считал делом чести. Он сделал бы это, даже если бы понадобилось распродать все. Мой брат был человеком чести. — На глаза его навернулись слезы, но он сумел совладать с собой. — А могли его убить из-за денег, что были при нем?
— Да, такое возможно. Его слуга сказал, что при нем была переметная сума и что одет он был по-дорожному. Лошадь он мог взять напрокат. Были у него какие-нибудь кредиторы за пределами столицы?
— Да. Иногда он покупал предметы искусства в монастырях и в загородных поместьях. Только все свои дела он держал в секрете — возможно, просто не хотел моей помощи.
— В прошлый раз я попросил вас подумать насчет вашей невестки.
Кодзиро схватился за голову, словно только что вспомнил о своих собственных проблемах.
— Я не знаю, что известно вам, поэтому лучше расскажу, что видел сам и что думаю о ней.
И он поведал о своих встречах с Нобуко, начиная с самого первого свидания и до последней роковой поездки в монастырь. Он рассказал о ее красоте и о том, как поначалу не верил ей из-за того, что она вышла замуж за его пожилого брата, но как потом все же принял ее, когда увидел, как счастлив брат и как он гордится талантами своей юной жены.
— Она искусно играла на цитре и исполняла прекрасные песни. Иногда она даже танцевала для нас. Мой брат был от нее в восторге, да и я в то время тоже. Я был потрясен и ошарашен, когда она однажды подошла ко мне и предложила стать моей любовницей, сославшись на то, что мой брат уже ни на что не способен, а она хочет ребенка. Раздираемый отвращением и жалостью к ней, я перестал гостить у брата, но он послал за мной, и я хоть и неохотно, но вернулся. К счастью, невестка была со мной холодна и держалась отчужденно, и я решил, что ей стыдно за тот случай.
— Может, она рассердилась на вас за то, что вы отвергли ее предложение?
Кодзиро кивнул.
— Такое вполне могло быть. Я тогда сказал ей кое-что, о чем теперь сожалею, но ведь я только хотел призвать ее к здравомыслию.
— Как вы думаете, могла она найти себе другою любовника?
Он покачал головой.
— Мне тоже это было интересно, но я не представляю, как она могла бы это сделать. Мой брат не устраивал в доме увеселений, к нему приходили только клиенты, которые никогда не видели его жены.
— А как насчет ее жизни до замужества? Встречалась она тогда с кем-нибудь?
Кодзиро беспомощно покачал головой.
— О ее жизни в отчем доме мне известно лишь то, что говорила она сама или мой брат. Знаю, что отец ее какой-то ученый, удалившийся на покой. После смерти жены он переехал в Кохату. Нобуко выросла в деревне, но получила от отца хорошее воспитание. Из ее слов я понял, что в ее жизни было место увеселениям. Они отмечали все праздники, приглашали певцов и музыкантов; отец разрешал ей заниматься верховой ездой и брал ее с собой на охоту. Вот почему мне всегда казалось, что она должна ужасно скучать в доме моего брата.
