– Представление закончено, мадам Гольцова! – театрально произнес Всеслав, размахивая перед ней красным сари. – Милиция нашла тело Зинаиды Губановой. Только убийца мог знать, что танцовщица мертва, и взять на себя ее роль! Только убийца мог взять это сари, которое после выступления Зинаида забрала с собой!
Лицо Гольцовой дрогнуло, перекосилось, и она истерически захохотала.
– А затем вы убили Лужину! – продолжал сыщик, повысив голос. – Вас видел Рихард Владин, когда вы бежали к салону, чтобы подложить орудие убийства в сумочку Варвары. Он даст свидетельские показания. И Неделину перед смертью позвонили вы! Знали, что у него больное сердце… и знали, что ему сказать. Ведь это вы видели Рихарда и Варвару Несторовну тем вечером в кабинете?!
Господин Смирнов тоже знал, что и когда сказать. Он не придумывал этого монолога заранее – интуиция подсказала ему правильные слова. И они попали в цель.
– Мерзкая, блудливая тварь! – перестав хохотать, завопила Гольцова. – Она же ведьма! Ведьма! Она сгубила душу моего отца, соблазняя и прельщая его! Бесстыдная гиена, сидящая на звере семиглавом… Она опоила его своей скверной и смрадом! Колдовство свершается по наущению дьявола… но и по допущению божьему. Господь послал нам испытание – мне и моему отцу. Мы должны были отправить ее черную душу в пекло, где ее место! Но обет не был исполнен. Адская тварь думала, что избежала наказания… скрылась, а от всевидящих очей божьих не скроешься! Господь помог мне отыскать Варвару… Соблазненные души взывают к священной мести… и среди них – дух отца моего. Обет, данный им господу, не был исполнен, жертва не была принесена… На смертном одре родителя я поклялась довершить начатое во имя царства божия…
Истерические выкрики к концу сей обличительной речи постепенно стихали, и последние фразы обессиленная женщина произносила полушепотом. Жизнь покидала ее на глазах Смирнова и Евы. Наверное, не на шутку пугали Гольцову скитания неприкаянной души, нарушившей клятву, данную отцу земному и Отцу Небесному.
– Почему же вы просто не убили свою сестру? – задал сыщик вопрос, мучивший его с того момента, как он обо всем догадался. – Зачем губить невинных?
Глаза Гольцовой, только что безжизненные, вспыхнули огнем одержимости.
– Невинные не страдают! – заявила она. – Невинных господь спасает. Значит, были на них грехи, которые они искупили… смертью преждевременной. А Варька простой смерти не заслужила. Дьяволица в обличье человеческом должна гореть в аду, корчиться в муках! Тюрьма и позор для нее худшая погибель… я это поняла, увидев, как она живет и подает чашу, полную смрада и похоти, живущим в мире и любящим ее. Антихрист входит в силу, раз помешал мне довести святое дело до конца…
Гольцова обмякла, глаза ее потухли, и она рухнула как подкошенная на давно не мытый пол.
– Погоди, – сыщик остановил Еву, готовую броситься к Гольцовой. – Ничего с ней не станется. Она просто упала в обморок от ужаса, что не сможет свершить святую месть и принести Варвару Несторовну в жертву, обещанную Нестором Потапычем в обмен на благостное житие в светлом граде Китеже. Это пройдет.
Он окинул взглядом обшарпанную, пыльную комнату, прикидывая, где Гольцова могла бы хранить документы. Под кроватью, покрытый толстым слоем пыли, приткнулся маленький ободранный чемоданчик, наверняка еще довоенный.
Смирнов вытащил его, присел на корточки и принялся изучать его скудное содержимое, тогда как Ева склонилась над лежащей Гольцовой.
– Сколько ей лет? – спросила она.
– Должно быть, тридцать два – тридцать три, – не оборачиваясь, ответил Всеслав.
– Не может быть! Она выглядит, как старуха.
– Ненависть и злоба ее спалили, – усмехнулся сыщик. – Она себе геенну адскую при жизни устроила. Неудивительно, что Неделина ее не узнала. Они расстались, когда Дусе было двенадцать лет.
– А почему ты назвал ее мадам Гольцова? Разве ее фамилия не Коровина?
– Конечно, нет. Если только она не выходила замуж, в чем я сильно сомневаюсь. Гольцова – девичья фамилия Варвары Несторовны. Авдотья или Дуся… не могла прийти наниматься в салон на работу с такой фамилией и местом рождения в деревеньке Сычуге. Тогда бы Неделина догадалась, кто она. А! Я так и знал!
Господин Смирнов вытащил из чемоданчика пару икон и тряпицу, в которую был завернут паспорт гражданки Евдокии Коровиной, тридцати шести лет, уроженки деревни Соленый Брод Астраханской области.
– Паспорт наверняка краденый, – сказал сыщик. – И весьма удачно: даже имя совпало. Где-то должен быть запрятан и второй.
Документ на имя Евдокии Несторовны Гольцовой нашелся на дне чемоданчика, под оторванной картонной подкладкой.
Тем временем хозяйка комнаты пришла в себя и зашевелилась.
– Я же говорил, ничего с ней не станется, – оглянулся на возглас Евы Смирнов. – Сейчас позвоню Толику, пусть приезжает, разбирается и делает с этим что хочет. Моя миссия закончена.
Солнце садилось, окрашивая небо в малиново-розовые закатные тона. Бледные облака уплывали вдаль; ветер гнал их на юг, туда, где мерцали в лиловой дымке едва видимые звезды.
Всеслав и Ева возвращались домой.
– Что ты имела в виду, когда говорила о черных ангелах? – спросил сыщик.
Она пожала плечами:
– Иногда меня посещают странные мысли. Они появляются из ниоткуда… Просто я подумала, что призрак «красной танцовщицы» всегда приходил в темноте и видели его одни только женщины. Причем не все подряд, а лишь некоторые – Варвара Несторовна, Лужина и… уборщица Дуся. Остальные просто подогревали свое воображение разговорами. Теперь ясно, что Гольцова нарочно делала вид, будто боится призрака, и всячески распространяла страшные слухи.
– И все-таки при чем тут ангелы?
– Ну… ангелы – это сверхъестественные существа, понимаешь? Посланцы бога. Значит, и у князя Тьмы есть свои посланцы: черные ангелы. Они избегают солнечного света и являются во мраке. Они – предвестники гибели. Лужину появление «красной танцовщицы» предупреждало о смерти, а Неделину – о разверстых вратах ада.
– Слышала бы тебя Гольцова! – усмехнулся Смирнов. – Одного не пойму, как я сразу не догадался?! Ведь это было очевидно: кроме охранников, только уборщица Дуся оставалась в салоне допоздна и приходила рано утром. У нее были ключи от всех помещений. Она имела прекрасную возможность подслушивать из подсобки разговоры, ведущиеся в кабинете Неделиной. Тем более что именно Варвара Несторовна была ее мишенью, значит, являлась объектом повышенного интереса.
– Останови машину, – попросила Ева. – И расскажи мне все по порядку. Я запуталась.
– Может, подождешь до дома? Это будет длинная история.
Ева тряхнула головой:
– Нет. Сейчас!
Господин Смирнов кивнул и начал искать место для парковки.
Темнело. Солнце скрылось за высотными домами, под деревьями царил прохладный полумрак. Сыщик пристроил автомобиль в глухом переулке, почти вплотную со старым раскидистым кленом.
– Меня сбивало отсутствие мотива, – без всякой подготовки начал он. – Уборщица, казалось, не имела ничего общего с Губановой и Лужиной. Тем более с Неделиной. Гольцова была незаметна. Ну, кто замечает уборщиц? Это все равно как пресловутый почтальон, который приходит, а его никто не воспринимает. Он слишком очевиден, он примелькался… Далее: Варвара Несторовна не упоминала, что у нее есть сестра. А она была! Младшая сестренка Евдокия, Авдотья… призванная исполнить обет, данный Нестором Потапычем Гольцовым.
– Какой обет? – удивилась Ева.
– Гольцовы – староверы, раскольники, – объяснил Славка. – Религиозные фанатики, одержимые идеей мученичества и жертвенности. Они не признают православных церковных обрядов и руководствуются собственными извращенными понятиями и побуждениями. Нестор Гольцов женился на матери Варвары, когда та была беременна от заезжего красавца гармониста. Прасковья Федоровна скрыла от мужа свой грех, но ненадолго – всего на пару месяцев. Прелестная дочь родилась значительно раньше срока, навлекши на сурового старообрядца позор и насмешки односельчан. Неудивительно, что Нестор Гольцов нарек ее «семенем антихристовым» и возненавидел всеми фибрами души. «Зело прекрасная» дьяволица в женском обличье подрастала, и отчим с ужасом заметил, что поддается ее чарам. Ведьма околдовала его, прельщая своим женским естеством…
– Ты хочешь сказать, он влюбился в Варвару?!
– Я бы не взял на себя смелость утверждать, что Нестор Гольцов вообще был способен на такое чувство, – вздохнул сыщик. – Он питал к Варваре страстное влечение, с которым не мог справиться. Боясь загубить бессмертие своей души, Нестор Потапыч решил принести «блудницу содомскую» в жертву господу и сумел склонить к этой безумной, дикой идее свою супругу. Каким-то шестым чувством Варька догадалась об этом и сбежала. А может быть, опостылело ей само безрадостное, беспросветное существование в мрачном родительском доме, в глухой деревеньке, где на дорогах – непролазная грязь, а единственное развлечение – посплетничать с деревенскими бабами. У Гольцовых не было даже радио, а из книг – только религиозная литература. Они на школьные учебники и то косились с опаской, плевались, но запретить не могли.
