Метнулся Лёшка к краю платформы, а там – вот незадача – поезд подходит! Поезд хоть скорость и сбавил, но не рекомендуется ему поперёк становиться. А патруль милицейский очухался, за автоматы взялся! Вот уже и затвором лязгнули.
«Значит, будут стрелять: первая пуля в воздух, ну а вторая…! – обречено подумал Цыганков и удивился, что не чувствует страха. – Эх, зачем меня мама родила! Была – не была! Авось успею».
Первый автоматный выстрел Алексей воспринял, как команду «марш»: резко оттолкнувшись от края платформы, прыгнул на рельсы и побежал к противоположному краю. Расчёт был простым: успеть перебежать железнодорожные пути перед близко идущим поездом, взобраться на платформу и затеряться среди прибывших пассажиров. Пути Лёшка перебежал, а вот на платформу взобраться не получилось: оттолкнулся он от гравийной насыпи, подпрыгнул и, ухватившись за край платформы, подтянулся на руках. На этом всё и закончилось, потому как толчок получился слабый, край платформы, как назло, оказался скользким от солидола. Висит Лёшка на руках, ногами судорожно в поиске невидимой опоры дрыгает, и на приближающийся поезд косится. А поезд всё ближе и ближе!
«Амба! – с горечью подумал Алексей. – Сейчас разотрёт меня между вагоном и краем платформы! Надо на рельсы падать, так меньше мучиться буду!» – но рук не разжал, и судорожно пытался подтянуться. Очень уж жить Лёшке хотелось! Оно и понятно: жизнь штука занятная, хоть и щедра она на неприятные сюрпризы, но терять её никому не хочется.
Видимо, на небесах оценили Лёшкино упорство и дали ему приз за волю к победе: в тот момент, когда он, зажмурившись, ожидал страшного удара, чьи-то руки схватили его за воротник и резко втащили на платформу. Поезд промчался мимо, издав напоследок длинный недовольный гудок, заглушивший страстную речь машиниста, который, грозя несостоявшемуся покойнику кулаком, в нецензурной форме помянул его близких родственников, а также Лёшкино умственное развитие и почему-то его сексуальные пристрастия.
Первое, что увидел Алексей, когда понял, что спасён и перестал жмуриться, были зелёные, как молодые трава, глаза.
– Маша! Ты-то как здесь оказалась? – обрадовался Алексей встрече с бывшей попутчицей, пытаясь обтереть от солидола ладони об асфальт, и одновременно косясь на прибывший пассажирский поезд, из-за которого с минуты на минуту должны были появиться рассерженные недружелюбным поведением Алексея «менты».
– Спасателем подрабатываю! По твою душу? – кивнула Мария в сторону бегущих с автоматами наперевес милиционеров.
– Угадала! Я твой должник, девочка, но долг отдам попозже! Извини, мне пора, – выдал скороговоркой Алексей и попытался встать.
– Лежи тихо! Не дёргайся! – сказала спасительница и ткнула Алексею пальцем куда-то в область шеи. Острая боль на мгновенье парализовала Цыганкова и он, как тряпичная кукла, свалился на грязный асфальт.
Мария перевернула его на живот, завела руки за спину и защёлкнула на кистях наручники, которые достала из изящной дамской сумочки.
– Старший лейтенант Карпухина. ФСБ, – представилась Мария злым и запыхавшимся от бега милиционерам, вытянув левую руку с удостоверением вперёд, а правую демонстративно засунув в карман плаща.
– Это наш клиент! – решительно вступил в назревающий спор Литвинов и, не удержавшись, от души пнул тяжёлым берцовым ботинком Алексею по рёбрам.
– Представьтесь, товарищ сержант! Вы разговариваете со старшим по званию.
– Сержант Литвинов, старший патруля. Этот гражданин находится в розыске по нашему ведомству. Вот ориентировка. Мы его забираем.
– Отставить! Где его документы?
– Паспорт у меня, – нехотя признался сержант, но паспорт из кармана так и не достал.
– Покажите! – твёрдым голосом потребовала Мария и вынула правую руку из кармана. Сержант после небольшого раздумья протянул ей бордовую книжицу.
– Коробейников Пётр Ефимович, – нараспев прочитала Маша и возмущённо добавила, – Он такой же Коробейников, как я принцесса Уэльская.
– Знаем! – встрял сержант. – Это Цыганков Алексей Фёдорович, разыскивается за совершение особо тяжкого преступления, – уверенно добавил Литвинов и тряхнул перед лицом Марии ориентировкой.
– Ошибаешься, сержант! Не Цыганков он вовсе. У него столько имён, что настоящее он сам забыл. И «висит» на нём не одно преступление, а несколько, и все не простой мордобой или «гоп-стоп», а преступления против устоев государства и конституционного порядка.
– Это с какого хрена? – возмутился доселе молчавший Алексей.
– Молчать! – прикрикнула Мария и больно ткнула туфелькой по печени. – Операцию по его поимке спланировало и провело моё ведомство. Вас подключили только на заключительном этапе. Кстати, ориентировку дали тоже по нашей инициативе.
Патрульные нерешительно переминались с ноги на ногу.
– Ребята, я вас понимаю! – дружелюбным тоном продолжила Мария. – Премия за поимку опасного преступника греет не только душу, но и нутро. Давайте сделаем так: я забираю задержанного, а вы в рапорте указываете факт его задержания и последующую передачу представителю ФСБ. Можете переписать с удостоверения мои данные. Не кисните! От меня вам тоже премия будет, только помогите дотащить этого бугая до моей машины.
Втроём они впихнули Цыганкова на заднее сиденье тёмно-синего «Форд-фокуса», который был припаркован на стоянке возле железнодорожного вокзала, примерно в пятистах метрах от места задержания Алексея. Пока его тащили под руки, злопамятный Литвинов трижды втихомолку врезал ему по печени и один раз больно пнул каблуком в коленную чашечку.
Лёшка, стиснув зубы, не проронил ни звука, но про себя поклялся при следующей встрече лишить обидчика первичных половых признаков.
Он лежал на сиденье лицом вниз, и слышал, как Мария напоследок достала из «бардачка» бутылку, по-видимому, чего-то очень дорогого, и всучила смущённым патрульным. Милиционеры для приличия упирались, но потом бутылку взяли и продолжили патрулирование.
Мария села за руль и облегчённо вздохнула.
– Да-а, задал ты мне, Петя, хлопот! Или ты не Петя? Говори, не стесняйся.
– Я такой же Петя, как ты психолог! – процедил сквозь зубы Цыганков.
– Ну, положим, психолог я по жизни неплохой! – спокойно возразила Маша. – А вот то, что ты никакой не прапорщик ВДВ, это точно!
– Зато ты целый старший лейтенант ФСБ! За меня, наверное, капитана получишь! Одного не пойму: зачем я ФСБ понадобился, и что ты плела о преступлениях против конституции?
– Об этом мы поговорим позже, а сейчас поедем на «объект».
– Куда? – искренне удивился Алексей, мысленно поместивший себя во внутреннюю тюрьму в знаменитом здании на Лубянке.
– На «объект» – место, где тебе придётся некоторое время пожить.
– А не на «кичу»?[74]
– Нет! – усмехнулась Мария. – Но режим будет соответствующий.
Проснулся Цыганков в незнакомой комнате: на окнах были решётки, на дверях отсутствовали ручки. Мебели в комнате было мало: стол, диван, тяжёлое кожаное кресло и врезанная в стену серая панель дисплея. По углам висели камеры слежения. Про себя Алексей отметил, что комната оборудована так, что никакой предмет интерьера нельзя использовать в качестве оружия: решётку не выломать, стекло небьющееся, кресло неподъёмное, даже графина с водой нет.
Побродив по комнате, Алексей забрался в кресло с ногами и постарался вспомнил вчерашний день. Память услужливо прокрутила калейдоскоп вчерашних событий: прибытие в Москву, встреча с милицейским патрулём, мордобой и бегство от разъярённых представителей закона. Потом он вспомнил зелёные Машины глаза и её голос: «Сейчас поедем на «объект». Где он находится, тебе знать не обязательно, поэтому вдохни глубже». Это последнее, что сохранила память, потому что в следующий момент в лицо Лёшке ударила струя какого-то газа, и он отключился.
Лёшка покосился на видеокамеру и вздохнул: очень хотелось пить, а ещё больше курить. Дальнейшая судьба его волновала мало.
– Если сразу не убили, значит, я им зачем-то нужен, – спокойно рассудил Цыганков. – Интересно, где я? На изолятор непохоже. Наверное, на секретной хате, где «менты» нашего брата по особой программе обрабатывают, а потом вербуют. Слыхал я в зоне про такие квартирки! Хотя Машка сказала, что она из ФСБ. А-а, хрен редьки не слаще! Все они одним миром мазаны!
В это время экран монитора засветился, и на нём всплыли четыре транспаранта жёлтого цвета: «Еда», «Вода», «Туалет» и «Прогулка». Ниже располагались два транспаранта красного цвета: «Вызов дежурного» и «Вызов врача».
– Лучше бы кнопку «Курить» сделали, чем «Вызов врача», – недовольно пробурчал Лёшка и немытым пальцем нажал транспарант «Вода». Через минуту открылась дверь и на пороге комнаты появился молодой парень в маскировочном костюме, с маской на лице. Он молча передал Лёшке пластиковую бутылку с минеральной водой.
