Затем Ричер наклонился над первым боевиком, зажал ему нос пальцами одной руки, а другой закрыл рот.
Никакого сопротивления. Он был мертв.
Второй некоторое время дергался, но не слишком долго.
Джек вытер руки о землю и направился к пикапу.
Оружие осталось лежать на сиденьях – два пистолета-пулемета «кольт» на брезентовых ремнях, похожих на винтовки М16, но короче, приспособленные для девятимиллиметровых патронов «парабеллум». Американское производство, девятьсот выстрелов в минуту, обойма на двадцать патронов, три варианта стрельбы: автоматический огонь, можно также стрелять тройками или одиночными. Ричеру они не слишком нравились. Америка так и не научилась делать хорошие автоматы. В Европе имелись более удачные образцы. «Штайр» или «Хеклер и Кох». Достаточно спросить у «Дельты». Или в Куантико, если уж на то пошло. Ричер не сомневался, что парни в самолете не будут вооружены «кольтами».
И все же это лучше, чем ничего. Джек проверил оружие. Оно было заряжено и находилось в рабочем состоянии, так ему показалось. Он захлопнул дверь со стороны пассажира, перешел к водительскому месту и, отодвинув кресло назад, уселся за руль. Двигатель продолжал работать. Это был «Форд», ничего особенного. Ричер опустил оба стекла, положил «Глок» под правое бедро, а «кольты» пристроил на пассажирском сиденье.
Можно ехать.
Досчитав до трех, он взялся за рукоять сцепления и медленно сдвинулся с места. Земля, казавшаяся неровной и скользкой под ногами, под колесами производила такое же неприятное впечатление. Пикап содрогался, елозил и подскакивал, старые рессоры скрипели. Он ехал тем же путем, которым прибыли сирийцы, практически по прямой, к верхнему углу здания, огромная масса которого по большей части оставалась в тени. Но чем ближе Ричер к нему подъезжал, тем больше ему удавалось рассмотреть. Наконец оно оказалось совсем рядом с его открытым окном.
Казалось, он едет мимо стоящего в доке океанского лайнера. Литой бетон, вне всякого сомнения, усиленный толстыми стальными балками, которому в свое время придавала форму временная деревянная опалубка. Ричер видел навсегда отпечатавшуюся в бетоне структуру дерева. В некоторых местах деревянные планки погнулись, поверхности, казавшиеся гладкими, вблизи выглядели жесткими и прерывистыми. В некоторых местах бетон застыл между досками. Складывалось впечатление, что сооружение выглядело так, будто его не довели до ума, а камуфляжную краску нанесли толстыми небрежными мазками. Не слишком тщательная работа. Впрочем, такая раскраска должна создавать впечатление издалека, никто не станет разглядывать ее с близкого расстояния.
Ричер сбросил скорость, вздохнул, налег на руль, свернул за угол и только теперь увидел фронтальную часть здания: сплошную бетонную стену с тремя выступающими из нее гигантскими протуберанцами. Они напоминали приземистые полукруглые туннели, расположенные параллельно и устроенные так, чтобы никогда не открываться одновременно. Ричер решил, что в первую дверь грузовики въезжали, затем останавливались для проверки или карантина. Потом за ними закрывалась первая дверь и открывалась вторая. Только после этого грузовик мог ехать дальше. Обратно они выезжали в таком же порядке. Внутренняя часть здания оставалась постоянно защищенной от внешних ударных волн.
«Склад боеприпасов», – подумал Ричер. Холодная война. Все, что угодно, где угодно и в любое время. Если военные хотели что-то заполучить, они это получали. И желания других людей не имели ни малейшего значения.
Первый вопрос: какой из трех бетонных туннелей сейчас используется?
Ответ был простым. Лунный свет освещал следы шин. На мягкой земле остались две колеи, ведущие к центральному туннелю. Почти автострада.
Ричер завершил аккуратный поворот, и колеса пикапа послушно скользнули в колею, ведущую к центральному туннелю. Однако дверь оказалась закрыта. Она была шире туннеля, как в ангаре аэропорта, состояла из двух половинок и открывалась, точно театральный занавес, на больших железных колесах, двигающихся по рельсам.
И как ее открыть? Рации в машине не было. Ричер не заметил над дверью камеры наблюдения, не видел луча, который ему следовало пересечь, или кнопки вызова и интеркома. Джек медленно ехал вперед, не зная, что делать дальше. Дверь вздымалась перед ним, точно высокая стальная стена. За перилами на крыше он разглядел часовых. Всего их было пятеро, с винтовками на плечах. Они без особого старания всматривались в темноту. Работа часового скучна и утомительна и едва ли придется по вкусу рядовому искателю приключений. Никаких тебе волнений и сюрпризов. Никакого очарования.
Ричер остановился, когда бампер его пикапа находился в ярде от двери.
И она ожила.
Две половинки начали медленно разъезжаться по рельсам, мощные двигатели с трудом справлялись с этой тяжелой работой. Они весили сотни тонн. И защищали от взрыва. Все, что захотят военные. Расстояние между створками увеличивалось. Два фута. Три. В туннеле горел тусклый свет. На потолке висели слабые лампы в проволочных сетках. Ричер взял в руку «Глок», но держал его низко, чтобы было незаметно снаружи.
Двери остановились, когда просвет составил семь футов. Вполне достаточно для пикапа. Джек вздохнул, досчитал до трех, положил левую руку на руль, коснулся ногой педали газа и въехал внутрь.
Он увидел сразу четыре вещи: справа от него, рядом с большой красной кнопкой первой двери, стоял парень, в сотне футов от него находился второй – возле второй большой красной кнопки.
Его совет Дельфуэнсо: Сразу стреляй в лицо. Прежде, чем скажешь «привет».
Так он и поступил с первым парнем. Впрочем, не совсем в лицо. Он поднял «Глок» немного выше и сделал отверстие у него во лбу, именно в том месте, где получила пулю Джудит.
Берегите патроны. Никаких контрольных выстрелов. Тут все было ясно. Первый выстрел сделал свое дело. Парень был одет в мешковатую зеленую форму. На поясе в большой кобуре висел пистолет. У военных Ричер ничего подобного не видел. Народное творчество.
Джек поднял взгляд. Второй охранник находился далеко. Сто футов – большое расстояние для пистолета. Поэтому он вышел из машины, нажал на большую красную кнопку, и гигантская дверь начала медленно закрываться у него за спиной. Он ждал. Охранник тоже ждал. Их по-прежнему разделяла сотня футов. Слишком далеко для пистолета. Поэтому Ричер сел в машину, пристегнул ремень, нажал на педаль газа и помчался прямо на второго охранника. Тот застыл на одну фатальную секунду, потом принялся возиться со своей огромной кобурой, но сдался и побежал. Подальше от двери. Никаких шансов открыть ее на ходу. Запасной выход отсутствовал. Механизм работал слишком медленно. Охранник решил искать спасения в туннеле. Что было глупо. Он не умел мыслить стратегически и не пытался понять намерения своего противника. Он собирался уклоняться и отскакивать в сторону, прижимаясь к бетонной стене. Он думал, что ни один водитель не рискнет своей машиной и постарается избежать столкновения с бетоном.
Джек вел пикап, держа руль левой рукой.
Так и вышло: охранник показал, что собирается броситься в одну сторону, потом в другую, затем прижался к стене, точно матадор во время боя с быком, предположив, что Ричер в последний момент уйдет от столкновения.
Ошибка.
Джек врезался в него на скорости тридцать миль в час, безжалостно разбив переднюю часть пикапа о бетон; удар пришелся между коленями и поясом охранника, Ричер успел заметить потрясение на его лице, затем капот сложился, как гармошка, и парень исчез из виду. Джека бросило на ремень, ветровое стекло разбилось, машина приподнялась на передних колесах, упала назад, и в следующее мгновение Ричера прижало к сиденью. В воздух поднимались дым и пар. Удар получился коротким, но громким, и эхо прокатилось по бетонному туннелю: скрежет металла, звон бьющегося стекла, ломающийся пластик. «Бампер, – подумал Ричер, – и передние фары. Ну, и все остальное». В туннеле стало тихо, и секунду Джек сидел неподвижно. Он решил, что за второй дверью мало что слышно. Или вообще ничего. Двери должны выдерживать взрыв атомной бомбы в сто мегатонн. Грохот одного выстрела из пистолета и удар машины о стену едва ли могли иметь значение.
Он с трудом распахнул покоробившуюся от удара дверь и выбрался из пикапа. Второго охранника рассекло надвое. Из всех имевшихся в его теле отверстий обильно шла кровь. Он был темноволосым и темнокожим. Иностранец. Но у всех нас кровь одного цвета. Сейчас истинность этого утверждения стала очевидной. Ричер избавил парня от страданий. Один выстрел, в упор, за ухо. Напрасная трата пули, но за хорошие манеры приходится платить.
Пистолеты-пулеметы «кольт» упали на пол после удара о стену. Ричер вытащил их и повесил один на левое плечо, другой – на правое и заменил обойму «Глока» на запасную, ту, что взял у Соренсон. Два лишних выстрела могут иметь значение.
