– Более того, – продолжал доктор. – Мне стало доподлинно известно, что когда вы путешествовали в дыму пожарища, пытаясь найти и отключить Ретранслятор, с одного из мест Южного Урала, в районе Большой Караганки, как раз где находится Аркаим, был произведён небывалый залп психотропной энергии, уничтоживший один из российских военных спутников! Представляете? Это было произведено как раз в тот самый момент, когда ваша команда отключала Ретранслятор!
– Дурацкое совпадение, – прохрипел Рожнов.
Яншин не подал виду, что реакция больного – стала его настоящей победой над смертью. Эта авантажная дама иногда всё же пугается эскулапов и отпускает на волю облюбованные ею экземпляры. Что поделаешь, вся наша жизнь – игра. В карты, в шахматы, в философию, в словоблудие, но игра! И побеждает тот, кто не боится проиграть. Доктор не боялся в силу своей профессиональной привычки, а Родиону и так уже нечего терять было.
Во всяком случае, Яншину всё же удалось втянуть больного в разговор, попутно выяснив неизвестные подробности пожара, происшедшие на телебашне, а также высказать свои соображения по поводу атаки биологической энергии – оружия, какого не имела ещё ни одна страна на этой планете! Однако удар нанесён.
Точный, мощный, безотказный! Значит, оружие, психотропное оружие где-то создано! Весь вопрос – где, кем и у кого? Это необходимо было выяснить. Тем более, что в Аркаиме находился отец Ксении. А что он отправился туда не просто так, погулять, у Яншина сомнений не вызывало.
Неизвестно, как литературовед воспримет уход дочери, но он сможет всё-таки вытащить Родиона из лап неохотно убывающего транса. Да и сама Ксения оттуда из Зазеркалья сможет послать мужчинам частицу своей неистраченной ещё радости, любви и бесконечно высокого полёта. В Зазеркалье хотелось верить. Ведь видели его многие, но не многим дано право общения меж нашими царствами. Для этого действительно нужна настоящая вера. Спасающая! Святая!
На сборы ушло не слишком много времени. В Управлении ПАСС ГУВД не возражали откомандировать Рожнова, приняв во внимание медицинские рекомендации известного на Москве доктора. Поэтому очень скоро Родион уже слушал перебранку колёс и туго соображал, как же рассказать отцу Ксении о её гибели? Кто этот Александр Викторович? Поймёт ли? Простит ли, что не уберёг девушку, хотя должен, нет, обязан был! И захочет ли Александр Викторович поверить, что Родион искал именно эту девушку всю свою сознательную жизнь! И такой трагичный финал.
Родион понимал, что поездка поможет не только ему вернуть душевное относительное равновесие, но и Ксюшиному отцу принять страшное известие без лишних эксцессов. Но так ли? Нет на свете ни одного, любящего своих детей, отца или матери, относящегося к потере ребёнка спокойно. Видимо, Родион должен был сделать всё, чтобы смягчить удар. Хорошо, что доктор Яншин взял заботы о дедушке Ксении на себя и лично сообщит всё Виктору Васильевичу.
Мысли о будущей встрече и объяснении отвлекли Рожнова от других тяжких Раздумий. Он проехал бы Магнитогорск, ничуть его не заметив, если бы не проводница, принёсшая билет и сообщившая, что поезд прибывает и что стоянка только пять минут.
Машинально достав с полки сумку, Родион вышел в тамбур и уставился невидящим взглядом в проплывающие мимо городские здания, привокзальные пакгаузы и вездесущие заборы.
Железнодорожный вокзал вынырнул из сети привокзальных построек.
Собственно, он ничем особым от вокзалов сотни других городов по российской глубинке не отличался. Только народу на первой платформе толпилось гораздо больше, чем мог вместить провинциальный перрон, напоминая скорее московские или же подмосковные полустанки в часы пик.
Может, сам город ещё не забыл своё славное недавнее прошлое. Ведь недаром многие из ныне живущих помнят гремевшую чуть ли не ежедневно по центральному радио песню: «Горят мартеновские печи, И день и ночь горят они…». А центром мартеновского глобализма был Магнитогорск, от фактов никуда не денешься. Возможно, печи отработали давешнюю рекламу и давно потухли, об этом история умалчивает, но проблемы с населением в городе не было. Во всяком случае, в районе вокзала разношерстная публика собралась то ли на гульбище, то ли на встречу именитого гостя из Первопрестольной.
Впрочем, народу с поезда в Магнитогорске сошло не очень много. Но Рожнову было не до того. Он прошёл на привокзально-усадебную площадь, узнал, как добраться до автостанции и, поправив заплечную сумку, отправился в указанном направлении, не обратив внимания на двоих молодых людей, внимательно наблюдающих за ним.
Впрочем, эти двое отличались от горожан явно нездешними манерами и повадками. К примеру, парочка молодцов, не спеша последовавшая за приехавшим из Москвы капитаном, распивала на ходу пиво прямо из бутылок. А такое «бутылочное» поведение в Магнитогорске не допускалось даже среди самой забулдыжьей компании.
Потомки стахановских сталеваров считали винопитие делом особым, не суетным, тем более, когда речь заходила о пиве, которое не мыслилось хотя бы без варёных креветок или же раков, не говоря уже о старорусской вобле ржавого посола. А эти двое, как примитивные алкаши хлебали пиво, не наслаждаясь, не раскушивая сорт и вкусовые качества солода, хмеля и ячменя. Уж эти-то двое точно были не местные.
Но капитану Рожнову просто в голову сейчас не могло прийти осмотреться и приглядеться к прохожим. Он просто шёл, потому что надо. Ознакомившись на автостанции с расписанием, Родион обнаружил, что нужный автобус отправляется только через три часа. Как «убить», то есть закрыть возникшее окно, капитан ещё не придумал. Знакомиться с городом ему однозначно не хотелось, поэтому, прихватив в буфете несложный гамбургер, он устроился в зале ожидания.
Двое, наблюдавшие за ним, уселись неподалеку и, не скрывая любопытства, продолжали в упор рассматривать пожаловавшего в гости москвича. Он всё-таки заметил неослабное внимание к собственной персоне и в одну секунду капитан превратился из размокшего в бульоне сухарика в сжатого, собранного, готового к действию, к броску полевого офицера. Любопытствующие не проявляли никаких агрессивных действий, но при этом вовсе не пытались скрывать своего интереса. Рожнов даже поёжился.
Он встал и отправился прогуляться по привокзальной площади, мимо разнообразных торговых и закусочных палаток. Двое любопытных не отставали. Они не приближались, правда, на опасное расстояние, но и заняться какими-то другими делами не собирались.
Родион не спеша прошёл по торговому кругу и совсем неожиданно метнулся вдруг за палатку в кусты акации. Двое преследователей побежали за ним, но ретивого пожарника в кустах уже не было. Он рванул через небольшой замусоренный парк, выскочил к привокзальным пакгаузам и затерялся где-то в их бревенчатом лабиринте.
Преследователи поругались вослед беглецу, только не злобно, а, скорее, картинно, просто из приличия. Наверное, так принято у всякого рода шпиков и провокаторов, но удравший капитан их всё равно уже не слышал. Перемахнув через забор, Рожнов чуть не выронил свою сумку и еле успел вовремя её подхватить.
Преследователи отстали. Осталось решить, что же делать дальше и кому понадобилось встречать его на вокзале Магнитогорска? Во всяком случае, никак не мартеновским сталеварам, это уж точно. Но кому?
Собственно, риторический вопрос тут же улетучился: кому он дорогу перешел, и кто покушение устроил? из-за кого погибла Ксения? кому надо было, чтоб останкинский Ретранслятор не выключали?
Вопросов роилось множество, но ответа по-прежнему не было. Только откуда чужие узнали о приезде Родиона? Как бы то ни было, но узнали. Значит, надо заметать следы! Значит, надо срочно обрубить хвост! Но как это поаккуратнее сделать? На автобусную станцию нельзя. Лучше поймать автобус на выезде из города. Там, среди других пассажиров, спокойно можно затеряться, лишь бы сейчас опять не сели на хвост.
К счастью, всё получилось, как было задумано. Никто уже не следил. Пока Родион добрался до остановки возле выездного ГАИ, пришло время появиться маршрутному транспорту. Рейсовый автобус вскоре подобрал Рожнова и ещё двух пассажиров, едущих в ту же сторону.
В автобусе никого из вызывающих подозрение Родион не заметил. Вздохнув с облегчением, капитан занял свободное место и вскоре сумел даже задремать. Ему привиделось лазурное море, над которым весь небосвод светился разноцветным счастьем, как радуга после дождя. Лучи радуги успокаивали и, казалось, удивительный высокий и радужный небосвод говорит что-то Родиону на обыкновенном человеческом языке, только слова разобрать трудно.
Но самое важное, вдалеке по кромке игривой волны к нему навстречу шла Ксения. В лёгком воздушном платье под цвет небосвода. То ли небо подстраивалось под Ксюшу, то ли она оделась в тон окружающей природе, только это выглядело очень красиво. До Ксюхи было ещё далеко, но это была именно она! А кто ещё мог идти навстречу Родиону, так радостно и открыто, да к тому же во сне?
