— Прости меня, Джейн! — прошептал Трелони. Глубочайшее отчаяние смешалось со смертельным страхом. Судья Трелони, позабыв о гордости, взмолился о пощаде: — Прошу вас, не…
Где-то в стороне послышались голоса — спешили на помощь слуги. Позади стоявшего над ним незнакомца вынырнула из темноты фигура в светлом платье. Белым пятном мелькали в сумеречном свете лунно-серебристые волосы. Джейн!
— Нет! Нет! — раздался крик его жены. — Нет!
Рука с пистолетом дрогнула, боек вышиб искру, ствол полыхнул пламенем, и в следующее мгновение в паре дюймов от головы сэра Орландо Трелони пуля, войдя в деревянный контрфорс здания, расщепила хрупкое дерево, окатив лицо судьи градом острых щепок. Сэр Орландо инстинктивно попытался защититься, но опоздал.
Стрелок спокойно сунул пистолет за пояс и, пришпорив лошадь, ускакал прочь, прежде чем прислуга дома Трелони открыла огонь ему вслед.
Джейн упала на колени рядом с супругом.
— Орландо! Вы ранены? Что с вами?
Медленно опустив руку, он пристально посмотрел на нее. В его глазах был ужас, от которого у Джейн похолодела душа. Все лицо мужа было в крохотных кровоточащих ранках. Джейн захотелось обнять его, прижать к себе, успокоить как ребенка, но тут подоспели слуги и, подхватив хозяина под мышки, помогли ему подняться на ноги.
Сэр Орландо сморщился от боли, встав на правую ногу, но тут подоспел Мэлори.
— Несите его в спальню! — велела Джейн слуге. — И принесите туда же вина и чистых салфеток.
Когда Мэлори уложил хозяина на кровать под балдахином, Джейн, отведя его в сторону, спросила:
— Знаешь, где живет доктор Фоконе?
— Да, конечно, миледи.
— Скорее за ним.
Сэр Орландо попытался протестовать:
— Не нужно, со мной ничего страшного не произошло.
— Мэлори, делай что тебе велено, — не терпящим возражений тоном произнесла Джейн. Пусть муж не любит ее, но она-то любит его больше жизни и поэтому знает, как поступить!
Джейн уселась на край кровати и осмотрела залитое кровью лицо Трелони. Торчавшие из мелких ранок осколки дерева надо срочно удалить. Не говоря ни слова, она принялась протирать лицо мужа смоченной в вине салфеткой. Сэр Орландо и не подумал воспротивиться — ужас, от которого он не успел оправиться, не позволял ему сосредоточиться. Пусть внешне он и выглядел спокойно, внутри трясся от пережитого страха как осиновый лист.
Джейн попросила горничную принести серебряные щипчики для выщипывания бровей и твердой рукой стала извлекать из-под кожи занозы на левой щеке, виске и подбородке сэра Орландо. После этого она вытерла проступившую кровь.
Иеремия, прибыв к Трелони, стол у двери в спальню и какое-то время молча наблюдал за Джейн. Трогательная нежность, с которой молодая женщина избавляла от мук своего супруга, заставила его невольно улыбнуться.
— Милорд, я торопился как мог, — сказал Иеремия, подойдя к кровати. — Что с вами стряслось? Мэлори утверждает, что вас чуть не убили.
Трелони уселся в постели.
— Он трижды прав — еще немного, и мне пришел бы конец.
— Расскажите все по порядку, — попросил иезуит. — И постарайтесь ничего не упускать.
Сэр Орландо рассказал ему о событиях последнего часа, не позабыв упомянуть и о врезавшихся в память деталях, включая белую звездочку на лбу коня.
— Вы говорите, он появился из двора? — переспросил Иеремия. — Значит, он явно подкарауливал вас. Нет, милорд, как хотите, но вам следует отказаться от ночных променадов по городу.
— Да что тут такого! В конце концов, пройти надо было всего-то два шага.
— Я задаю себе вопрос: отчего нападавший не пристрелил вас на месте, как Маргарет Лэкстон? К чему затеял игру?
— Вот уж не знаю. Наверное, жаждал увидеть мое унижение. Всласть поиздеваться надо мной! Видели бы вы его взгляд! В нем была безумная ненависть!
Иеремия недоуменно сморщил лоб.
— Ненависть? Мне до сих пор казалось, что наш убийца стреляет холодно и расчетливо, без каких-либо эмоций. С какой стати ему вас ненавидеть, милорд? И с какой стати было вообще нападать на вас?
— Может быть, он каким-то образом узнал, что я веду расследование этих убийств? — предположил сэр Орландо.
— И попытался запугать вас?
— Вполне возможно.
— Да нет, что-то здесь не вяжется, — задумчиво пробормотал пастор.
Пока они беседовали, Иеремия успел осмотреть растянутые связки Трелони и смазать ссадины на руках и коленях.
— Регулярно меняйте охлаждающие повязки, миледи, — обратился иезуит к молча сидевшей Джейн. — Я оставлю вам вот эту мазь, каждые два часа втирайте ее у лодыжки вашего супруга.
Осмотрев ранки, усеивавшие лицо сэра Орландо, пастор похвалил Джейн:
— Вы прекрасно со всем справились, миледи.
Та, покраснев, потупила взор.
— Что нового об осмотре тел убитых, сэр? — снова обратился Иеремия к сэру Орландо.
— Ну, могу сказать, что ваши предположения оказались верны, доктор. Элизабет была застрелена. Пуля прошла сквозь сердце, как и в случае с Маргарет Лэкстон. У Энн Риджуэй обнаружены тяжелые повреждения черепа — пролом черепной кости в нескольких местах, часть отломков костей проникла в мозг. Что касается кесарева сечения, то оно, по мнению хирурга, проведено безукоризненно. Ни печень, ни кишечник не задеты. Он считает, что смерть наступила вследствие черепно-мозговых травм. Так что нашему мастеру Риджуэю не в чем себя винить.
— А что с ребенком?
— На теле не обнаружено каких-либо следов травм. Скорее всего он не выжил, так как был слишком слаб.
— Все это, конечно, весьма любопытно, но ни в коей мере не продвигает нас к цели. А наша цель — доказать невиновность мастера Риджуэя, — с озабоченностью в голосе произнес Иеремия.
— Я вообще не пойму, к чему его было арестовывать. У него ведь нет в доме огнестрельного оружия, да никогда и не было.
— Верно, не было, но пресловутый Бенсли, обнаруживший его на улице, утверждает, что сорочка его была в крови. То есть констебль мог предположить, что мастер Риджуэй мог куда-нибудь выбросить оружие; во всяком случае, такая возможность у него была.
— Да, это, пожалуй, довод, — со вздохом отметил Трелони. — Что вы предлагаете, доктор?
— Есть нечто, и это не выходит у меня из головы, милорд. Мастер Риджуэй рассказал мне, что его супруга утром того же дня дала расчет служанке, а мальчика отправила домой, к родным, вдобавок вручив ему корзину с едой для семьи. Похоже на то, что обе женщины, и Энн и Элизабет, предприняли все, чтобы вечером в доме никого, кроме них, не было.
— Вы предполагаете, визит убийцы не был для них неожиданностью?
— Более того, сэр, — они сами пригласили убийцу в дом!
— С чего бы им приглашать его?
— Может, тут сыграли роль деньги. Ален ведь все время говорил мне, что и Энн, и ее тетушка без конца укоряли его, что, дескать, он почти ничего не приносит в дом. Вероятно, они подумали, что он просто утаивает деньги от них, ну и нашли способ без его ведома обыскать дом.
— С их стороны полным безрассудством было шантажировать убийцу!
— Отнюдь, милорд! Скорее здесь сыграла роль недалекость и, вероятно, алчность. Спору нет, они не рассчитывали, что убийца хладнокровно и жестоко расправится с ними, — их все-таки было двое, и это придавало им уверенности.
— Их беда, что они решили никому не доверяться, — заключил судья Трелони.
Иеремия принялся неторопливо расхаживать по спальне, задумчиво почесывая затылок.
— Я вот о чем спрашиваю себя: а не связано ли убийство этой нищенки с убийством Энн и ее тетки?
— То есть?
— Если исходить из того, что повитуху и остальных трех женщин убили, чтобы заставить их замолчать, не означает ли это, что они могли что-то знать об убийце? Да, но что могла знать Полоумная Мэри? Она искала своего ребенка. Не думаю, чтобы ее еще что-нибудь интересовало, кроме этого. И почему ее в таком случае убили?
— Может, она просто по чистой случайности подвернулась убийце под руку, — предположил сэр Орландо.
— Может быть, конечно. Но вопрос о том, почему все-таки Энн с теткой решились пойти на шантаж убийцы, так и остается открытым. Думаю, повитуха первоначально была единственным человеком, кто знал тайну. Дочь хоть постоянно и сопровождала ее, но тем не менее Маргарет ее не во все посвящала. Вполне возможно, что Энн все поняла лишь с появлением на сцене этой нищенки Мэри — именно оно и открыло ей глаза на причину убийства матери.
— Доктор, простите, но я что-то не улавливаю…
— У меня есть идея о том, вокруг чего все завертелось, милорд. Прошу вас дать мне время, с тем чтобы я мог проверить верность своей догадки, тогда я вам все разложу по полочкам.
— А почему не сейчас? — хотел знать судья Трелони.
— Потому что пока не знаю всего и могу оказаться на ложном пути.
