— Вы знаете английский?!
— Я неплохо знаю пять языков. Не считая старославянского и латыни.
С удивлением я покосился на старика. Теперь, при свете дня, я мог получше рассмотреть его лицо.
Когда-то он был явно недурен собой: правильные черты лица, ироничные, умные глаза, белоснежная, но все еще густая шевелюра. Я никак не мог определить, сколько ему лет — семьдесят? Восемьдесят? Больше?..
— Я бы хотел продолжить беседу на русском,— сказал я.— Мне надо совершенствоваться в языке.
— Правильный выбор... Знаете, что отличает одну нацию от другой? Три основополагающих фактора: язык, история и религия. Уберите хотя бы один фактор, и нация потеряет индивидуальность, а проще говоря, просто перестанет существовать. Уберите все три, и мы получим... Это будет страшно, Джеймс...
— Весь мир стремится к объединению, сотрудничеству,— напомнил я.— Законы экономики, эволюции, прогресса... Вы же священнослужитель, а я помню, что у вас говорится: «...нет ни римлянина, ни иудея...»
— Тогда уж договаривайте фразу целиком, не выдирая ее из контекста. Там говориться: «Во Христе нет ни богатого, ни бедного, ни мужчины, ни женщины, ни римлянина, ни иудея... » Вы же не предлагаете практически сделать всех гермафродитами с одинаковыми доходами, не помнящими родства? Вы неверно понимаете смысл сказанного. Это вопрос приоритетов. Так когда-то не понял Христа один из Его учеников, и произошла трагедия... Не «трагедия» Христа, Он для того и пришел, чтоб показать миру Свою победу над смертью, а трагедия Иуды... Но об этом как-нибудь после... Лично я, мечтая, чтоб весь мир узнал Христа, не хотел бы лишать своего, неповторимого, очарования Францию или Англию. Своей привлекательности Китай и Японию. Стирать индивидуальность Рима и Индии. Представьте, как будет ужасно, если сбудется мечта этих несчастных «вольных каменщиков», и весь мир будет говорить на одинаковом и, скорее всего, исключительно промыш-ленно-деловом языке, забыв неповторимые, коренные и смыслоопределяющие значения своих, родных слов. Я за единство разнообразия. За сотрудничество оригинальности и неповторимости. Ведь даже Бог имеет три ипостаси, хоть и является Единым. Но на русском я хотел бы говорить с вами именно потому, что так мне легче будет объяснить вам некоторые труднопереводимые на другие языки понятия... Вы спрашивали про дорогу, по которой идут эти люди? Древние когда-то сформулировали чеканный постулат: «Прежде чем спорить, надо условиться о терминах». А чтобы вам понимать смысл разговора, сначала надо понять смысл понятий. Дело в том, что само слово «религия» переводится как «Обратная дорога к Богу». Люди когда-то потеряли связь с Богом и теперь многие тысячелетия ищут путь обратно, идя разными дорогами и по разным ориентирам. И дороги эти ведут в совершенно разные направления...
Увы...
— Но Бог-то один...
— Один. А представления о Нем разные, потому и дороги разные. И некоторые из них заканчиваются тупиком. А некоторые ведут совсем не к Нему... И любые попытки объединить «дороги» — это не просто заблуждение, это — обман. Объедините несколько дорог, ведущих по разным направлениям, и что вы получите? Лабиринт. Тот, кто вам это предложит,— враг хуже атеиста. Атеист — это тоже религия. Пламенная вера в то, что Бога — нет. А тот, предлагающий «совместные религии», будет кружить вас, запутывать, уводить в сторону, как лесная нечисть...
— А вы, стало быть, помогаете найти единственную, и, разумеется, исключительно правильную дорогу?
— Не я, Джеймс. Как бы я ни был умен, начитан и опытен, но у меня просто не хватит сил и возможностей понять непознаваемое и объять необъятное. Религия — это прежде всего форма осознания окружающего мира. Если грубо и упрощенно, то — высшая форма философии, данная свыше. Кстати, о терминах. Впервые слово «философия» применил Пифагор, сказав: «Мудрецом может быть лишь Бог. Остальные же испытывают влечение к этой мудрости, потому и называются „любители мудрости", то есть „философы". Это уж потом, много позже, философия стала определяться как дисциплина, изучающая фундаментальные принципы бытия и отношения человека и мира. Но мне кажется, что изначальное определение Пифагора было точнее. Человек ограничен рамками своего сознания, своих представлений о мире. Ученый должен знать рамки своей компетенции. Человек физически не в силах постичь Истину. Бог может. И может дать это знание человеку. А то, что мы пока не понимаем, то не стоит отрицать, основываясь лишь на узости нашего кругозора. Да, это обидно — признавать свою ограниченность... Но если не зацикливаться на обиде оттого, что ты не всеведущ, то можно изучать дальше. Тем ученые и отличаются от неучей, философы от упрямцев, а верующие от атеистов: продолжением дороги...
— Ну, раз вы уже давно это изучаете, значит, знаете, что есть истина? — «поймал» я его.
И тут игумен засмеялся. Но у него это получилось как-то не обидно, а даже... поощряюще, что ли... Словно он был мной очень доволен. И, отсмеявшись, он подтвердил это.
— Вы — умница, голубчик. У вас очень живой ум. Это замечательно... Тогда напрягите все свое воображение и задайте вопрос, который вы бы задали Богу, если б имели такую возможность. Один, но самый важный для вас вопрос.
Я подумал, пожал плечами и признал:
— Наверное, это бы и спросил. Что — правда, а что — нет. С остальным я бы уже сам разобрался.
— Потому именно этот вопрос и задал Христу в свое время один из самых начитанных и образованных людей своего времени — Понтий Пилат. Он отлично знал учения Платона, Сократа, Гераклита, других известнейших философов того времени, потому и спросил: «Что есть истина?»
— Но Он же ему ничего не ответил...
— Да. Это и был ответ. Истиной принято считать «отражение объекта познающим субъектом» или же само знание, как «универсальную абстрактную категорию». Аристотель даже вывел общепринятую до наших дней формулу: «Истина есть соответствие вещи и интеллекта». В классическом понимании: «адекватная информация об объекте». Но Вселенную невозможно познать одним человеческим умом. И уж совсем было бы безумием познать Бога. Мы даже с трудом понимаем бесконечность вселенной, а уж величие Бога... Какое там «соответствие вещи и интеллекта»... Бог лишь сам может поведать о Себе. А человек владеет лишь относительной истиной или даже скорее субъективной истиной. Впрочем, Пилат понял потом, кто был Истиной. Потому и отказался от самой высшей почести в то время: чести быть изображенным на деньгах. Окруженный весьма образованными людьми, сам человек весьма неглупый, он понял, в какую авантюру его втянули и что произошло на самом деле... Но было уже поздно...
— Тогда смысл учения, которое невозможно постигнуть?
— Почему же невозможно? Возможно...
— Но вы же говорили...
— Я говорил, что человек не в силах постичь истину. Но человек может и должен стать Богом.
— Простите, но это ерунда какая-то...
— Это замысел Божий, Джеймс. В Библии сказано, что Бог задумал сотворить человека по образу и подобию Своему. И сотворил по образу. А вот «подобием» человек должен стать сам. С помощью Бога. Это формула Августина: «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом». Именно в церкви твари вспоминают о том, что они — люди, и должны стать Божественным Замыслом. Человек изначально был создан как наследник Царства Небесного, соединенный с Богом и потому имеющий право на Божественный разум и Божественную власть. Но... Как сказал один из отцов Церкви: «Христиане — это уведенные в рабство боги». Адам и Ева возжелали «стать как боги», еще не став людьми. И без помощи Бога. Они попытались взять этот дар не из рук Творца, а из рук твари, самостоятельно, украв... Но без помощи Творца, человеку это не по силам. Вот и случился «грех». Смертельный грех. Кстати, это страшное слово переводится всего лишь как «ошибка» или «промах». Зато как красиво звучит: «смертельная ошибка». Ошибка, после которой уже ничего нельзя исправить... Человеку. Бог может все. У него есть власть даже над временем. Но грех Адама страшен тем, что он был «первочеловек», и от него начали наполнять мир столь же «бракованные», «искаженные копии». Потребовалось много тысяч лет, прежде чем сбылось обещанное Богом и «бракованный образец» был заменен Истинным. На землю пришел Христос, воплотивший в Себе две подлинные ипостаси: настоящую человеческую и настоящую Божественную. Вот таким и должен быть человек. А Он спас нас от бремени первородной ошибки и показал Дорогу. Теперь человек может идти к Богу и просить у Него совершенство. Для православия Христос и есть Истина и Суть. Именно потому Он не написал кучи трактатов и не разработал «детального учения», что дал нам куда больше — Себя. Мы лишь должны прийти к Нему и соединиться со всем Его Царством Небесным.
— И что для этого нужно?
— Ничего. Просто попросить. В отличие от других религий, где четко регламентируется, что должен делать человек, чтоб получить то-то и то-то, христианин получает все и сразу. Вот только удержать это куда сложнее, чем получить. Есть интересная притча... Когда Адам и Ева были изгнаны из рая, рай опустел и на его страже встал ангел с огненным мечом. Все, даже самые праведные богоискатели, вынуждены были ждать обещанного дня в аду. А как вам известно, Джеймс, рядом с Христом были распяты два разбойника. Предание гласит, что это были на редкость отъявленные душегубы. Казнь на кресте вообще была редкостью в Иудее, так как считалась позорной и карались ею только совсем уж перешедшие все мыслимые пределы люди. Один из них, даже умирая, проклинал и поносил всех в своей ненависти. А второй, увидев, что даже на кресте Христос просит Отца простить Своих убийц, сумел понять, что ТАК перед смертью не врут, и он попросил о заступничестве. И Христос обещал ему это... А теперь представьте длинную вереницу великих пророков и праведников, поднимающихся из ада в рай, и вдруг обнаруживающих в этом «безлюдном» месте... человека! «Это ж каким надо быть праведником и что сделать для мира, чтоб попасть сюда раньше нас?!» — подумали они. С благоговением приблизились и робко спросили: «Кто ты, пришедший сюда первым?» «Я? — задумался человек.— Убийца... Грешник». И вот тут, как гласит притча, все праведники возблагодарили Бога за то, что дела их увенчались успехом: грешные люди потянулись к Богу и Бог их принял. Вот примерно так и в наши дни... Это и есть «благодать» — «незаслуженная милость Бога к людям». Впрочем, если быть совсем точным, то в этой притче забывается о двух пророках, взятых на небо живьем... Но это ведь только притча...
