– Меня вы можете называть Амалией, – разрешила ей я. – Эдди пишет что-то насчет вашего образования? Расскажите.
В конце концов, если я и правда собираюсь заниматься здесь человеческими ресурсами – а у меня уже сформировались кое-какие мысли на этот счет, – то образование как раз то, с чего мне надо начинать.
– Мадам Амалия, – вежливо начала девочка, – я была интерном в Коллегио де Санта Роса на Калле Солана, возле церкви Санто-Доминго.
– Монастырская школа? – вмешалась я. – С этого и я начинала у себя дома. Галереи с колоннами, сад, в котором стояла статуя Богородицы – так?
– Да, – осторожно кивнула Лола. – Классы по утрам, днем испанский, обязательно. Потом фортепьяно, вокал. Вышивка, живопись, изготовление цветов. Стенография. И еще я была в Институто де Мухерес полтора года.
И, кроме цветов и живописи, ее научили относительно хорошему английскому, отметила я мысленно. Скажем так, достаточному.
А еще она боится, боится сказать лишнее слово. А еще она знает, что красива, но как этим пользоваться в разговоре с женщиной, старше ее более чем на десять лет – неясно. Или знает, что лучше не пользоваться, а что тогда делать? Понимает, что если ей просто повернуть голову… и молча посидеть вот так, изображая девушку с серебристого экрана Голливуда… то перехватывает дыхание, хочется замолчать и смотреть на это чудо, смотреть, смотреть. А вот потом, если ты женщина и посмотрела на чудо достаточно долго, начинает хотеться совсем другого. Сделать так, чтобы эта фарфоровая статуя делась отсюда куда угодно, в церковь, картинную галерею. И сидела там без движения.
Но, с другой стороны, могу я предположить, что если сейчас дам ей небольшой задаток жалованья и назначу испытательный срок, то она с задатком растворится в воздухе? Ну, скорее нет. Эдди все-таки Урданета, и… А Урданета ли? Но вряд ли кто угодно будет устраивать пресс-конференции в «Манила-отеле». И если задаток будет совсем маленьким, для меня по крайней мере, в качестве урока по части человеческих ресурсов, это в случае чего не такая и потеря…
– Очень хорошо, Лола, – осторожно начала я. – Но здесь есть проблема. Я всего лишь второй день в Маниле и еще не нашла себе контору. Мне нужен будет в ней помощник, да, но придется подождать несколько дней. И если вы будете мне звонить по утрам, я буду оставлять сообщения.
– Никаких проблем, я буду приходить в отель каждое утро, – мгновенно среагировала Лола.
Так, у девочки дела совсем плохи. А телефона нет. И она не догадалась, что это лучше скрывать.
– Хорошо, тогда на сегодня достаточно, – сказала я. – И мне было очень приятно познакомиться.
Лола продолжала молча сидеть. Ну, чуть пошевелилась и снова замерзла в неподвижности.
– Да, Лола?
– Мадам Амалия, проблема. Правила отеля. Надо телефонировать вниз, придет мальчик. Проводит меня.
К черту мальчика, сидеть, ждать его, о чем-то с ней говорить.
Я повела Лолу вниз сама. Хороший отель, все правильно делает. Если эту красоту увидят в коридорах постояльцы мужского пола, реакция может быть какой угодно.
А внизу были новости.
– Вам записка, госпожа де Соза, – сообщил мне портье. – Только что принесли.
Я открыла ее и удивилась во второй раз за это утро. «Дорогая госпожа де Соза, – писал мне отец Артуро, – как я и говорил, мне не надо было долго трудиться, чтобы найти для вас офис. Адрес – Виктория, дом 11. Расценки не просто разумные, а очень хорошие. Хозяин по моему настоянию вымыл и вычистил все этим утром, есть и мебель. Вас ждут там сегодня, а если будете недовольны, найдем еще десяток и еще дешевле. Если подойдет, сможете заходить ко мне хоть каждый день, пешком, буду рад».
Виктория, дом 11? Но это же потрясающе. Потому что по той же улице, но в доме один… Адрес, известный уже всей, наверное, стране – там будет теперь работать некий генерал Дуглас Макартур.
Мой человеческий ресурс все это время стоял совсем рядом, странно склонив голову, чуть ли не вжав подбородок в ключицу, и было видно, что ей очень хочется уйти. Не нравится «Манила-отель»?
– Лола, ситуация изменилась, – повернулась к ней я. – Адрес появился. Вот он. Я думаю, что у вас возникла работа. Я попрошу вас поехать туда, поговорить с хозяином. Он должен, кстати, знать, почувствовать, что вы знаете расценки на офисы в этом районе города.
Я подумала, представила, как Лола договаривается с хозяином сделать надбавку и поделить ее.
– Цену мне уже назвали, – соврала я. – Но на всякий случай… Если ее снизить…
– Нет проблем, – мгновенно среагировала Лола и улыбнулась совсем не небесной улыбкой. И это мне понравилось.
– Посмотрите на контракт, – продолжила я. – Оставьте его на моем столе. И дальше будет вопрос с вывеской. Скромной, но четкой.
– Нет проблем, – сказала Лола, и даже – впервые за наш разговор – чуть посмеялась. – Художник Висенте Манансала живет на Калле Легаспи, у Святого Франциска, рядом, делает вывески.
– Так. Еще мне нужно будет дать объявление в газетах. Которые читает американский и местный серьезный бизнес. Вот только на каком языке? И какие газеты?
Лола морщила свой идеальный лоб недолго.
– Нет проблем. Все английские. «Трибьюн» официальная. И «Санди трибьюн». И еще «Манила дейли буллетин». Все рядом. В Интрамуросе.
– Мне потребуются расценки – и скидки. Да-да, скидки. Это может занять у вас целый день или два.
– Нет проблем, – сказала Лола. И замерла снова. А есть ли у нее деньги хотя бы на калесу?
– Задаток, – кивнула я. – О деньгах в целом поговорим позже, я подъеду на Викторию через час, ждите меня. А пока что – вот, для начала.
Сколько платят здесь глупые иностранцы своим секретаршам, если они так красивы? Сейчас узнаю у кого-нибудь в отеле и разделю цифру на два, потом спрошу у кого-то еще.
Лола сделала боком несколько шагов к выходу, глядя при этом мне на руки. Что такое? Она не хочет, чтобы кто-то в отеле видел, как я даю ей деньги? Любопытно. Или местные особенности, или нечто другое.
Но это было утром. А сейчас у меня абсолютно точно появился свой офис. И секретарша, которая знает, что мне лучше обедать в ресторанчике на углу Магальянеса и Виктории, а дальше по Магальянесу не ходить, потому что приличная когда-то улица быстро становится притоном бандитов, но по большей части в вечернее время.
Настоящим испытанием для Лолы станет следующий этап – когда придется разобраться, создавать ли компанию, какую и насколько быстро. Если она лично знает – а здесь все всех знают – хорошего юриста, то дальше все просто.
И остается пустяк. Что мне с этой компанией делать? Ну а поскольку инвестиции действительно серьезное занятие, то пока и будем себя вести как нормальный инвестор. То есть посмотрим на людей, разберемся, что это за… Страна? Или еще не совсем страна?
У нее есть уже президент. Собственно, он этим словом называется с начала двадцатых, поскольку был президентом сената. А так как при умном губернаторе Харрисоне американцы потихоньку передали управление филиппинцам (кроме ключевых вопросов, конечно), то сейчас всем понятно: Мануэль Кесон-второй здесь давно и останется надолго. Надолго потому, что в этом, тридцать пятом, году, семнадцатого сентября, он – после громокипящей кампании под лозунгом «Кесон или хаос» – избран уже на пост президента Содружества. Причем с тотальным перевесом голосов. Осталось только вступить в должность, что предстоит через несколько дней.
Ситуация ясна. Но есть другие.
Это что за история была здесь второго и третьего мая? Вот этого, тысяча девятьсот тридцать пятого, года?
«Сакдал» – значит «ударить». Сакдалисты – это совсем дикие люди, сельские батраки, тао. Верят в чудодейственные антинг-антинги, заколдованные деревья, святые колодцы, появление Христа на Филиппинах. Лидер – Бенигно Рамос, который пять лет назад был выгнан из служащих сената за несубординацию и за подстрекательство учеников манильских школ к забастовке. Идеи? Ганди, минимум налогов с бедных, раздел собственности, раздел гасиенд. Ну, и повышение зарплаты.
И вот второго мая, в Кабуяо – Нуэва Эчиха – Кавите… хорошие названия… всего в одиннадцати городках, и одновременно… начался мятеж. Через несколько часов констебулярия навела порядок, война длилась по сути несколько минут, убиты пятьдесят девять красных, четверо констеблей. Сколько бунтовщиков всего было? Вооруженных «не больше» семи тысяч. Ого.
И еще. Оказалось, что лидеры восстания получали телеграфные приказы от Бенигно Рамоса из Токио. Тонны печатной пропаганды сделаны в Японии. По большей части все подробности дела остаются секретными. Но лидеры убедили всех участников, что Япония придет на помощь. Выгонит американцев. Высадятся солдаты с судов, и прилетит много самолетов, целые тучи. Так вот повстанцы и смотрели в небо, ждали самолетов.
Расследование вели американцы из Малаканьянского дворца, в том числе лично генерал-губернатор Мэрфи.
И это не всё. Когда Мануэль Кесон восьмого июня, после мятежа, возвращался из Америки в Манилу, на седьмую пристань не пустили публику, туда вышел 31-й американский полк, как бы в виде почетного караула своему губернатору, встречавшему Кесона. А констебулярия выстроилась вдоль улиц до самого дома Кесона в Пасае, к югу от столицы.
