Милюков осмеял Циммервальдский манифест и заявил, что даже Керенский не смог ускользнуть от влияния «этого злополучного документа, который навсегда останется обвинительным актом против вас». Затем он напал на Скобелева, утверждая, что положение его на Парижской конференции, где он явится среди иностранных дипломатов в качестве правительственного делегата, состоящего в оппозиции к иностранной политике своего же правительства, окажется настолько странным, что все будут говорить: «Чего добивается этот господин и о чём, собственно, нам говорить с ним?». Что до наказа, то Милюков заявил, что он и сам пацифист, что он тоже верит в создание международного арбитражного бюро, в необходимость ограничения вооружений и парламентского контроля над тайной дипломатией, откуда, впрочем, не следует, чтобы эту тайную дипломатию надо было вовсе уничтожить.
Перейдя же к социалистическим идеям наказа, к тем идеям, которые он называл «стокгольмскими идеями» (мир без победы, самоопределение народов, прекращение экономической войны), Милюков заявил:
«Успехи Германии прямо пропорциональны успехам тех людей, которые называют себя революционной демократией. Я не говорю, что они прямо пропорциональны “успехам революции”, ибо полагаю, что поражения революционной демократии это и есть победы революции…
Влияние советских деятелей на всё окружающее вовсе не так слабо. Достаточно было прослушать речь министра иностранных дел, чтобы убедиться, что в этом зале влияние революционной демократии на внешнюю политику настолько сильно, что лицом к лицу с этой революционной демократией министр отказывается говорить вслух о чести и о достоинстве России.
Из наказа Советов мы можем видеть, что идеи Стокгольмского манифеста вырабатывались в двух направлениях: в направлении утопизма и в духе германских интересов».
Яростные выкрики слева прерывают оратора, и председатель делает ему замечание. Милюков настаивает, что мирное предложение, вырабатываемое не дипломатами, а народными собраниями, предложение начать мирные переговоры, как только враг откажется от аннексий, играет в руку немцам. Недавно Кульман сказал, что личное заявление связывает только того человека, который выступил с ним… «Во всяком случае, скорее мы будем подражать немцам, чем Совету рабочих и солдатских депутатов»…
«Параграфы, говорящие о независимости Литвы и Латвии, являются симптомами националистической агитации, ведущейся в разных частях страны и, по словам Милюкова, поддерживаемой немецкими деньгами…»
Несмотря на дикие крики и шум на левых скамьях, оратор сопоставляет те статьи наказа, которые касаются Эльзаса-Лотарингии, Румынии и Сербии, со статьями того же наказа, говорящими о разных национальностях Германии и Австрии. Наказ защищает австро-германскую точку зрения, утверждает Милюков.
Переходя к речи Терещенко, оратор с презрением обвиняет этого последнего в том, что он не посмел открыто высказать то, что думал, и даже не посмел думать в тех терминах, которые соответствуют величию России. Дарданеллы должны быть русскими…
«Вы постоянно говорите, что солдат не знает, за что он сражается, и что если бы он знал, он сражался бы… Совершенно верно, что солдат не знает, за что он сражается, но теперь вы сказали ему, что драться ему не за что, что у нас никаких национальных интересов нет, что сражаемся мы за чужие цели…»
Воздавая должное союзникам, которые, по его словам, с помощью Америки «спасают ныне общее дело человечества», Милюков закончил:
«Да здравствует свет человечества — передовые демократии Запада, давно прошедшие значительную часть того пути, на который мы теперь только что вступаем ещё неверными, нетвёрдыми шагами! Да здравствуют наши доблестные союзники!».
ИНТЕРВЬЮ С КЕРЕНСКИМ
Представитель «Associated Press» решил попытать счастья. «Г. Керенский, — начал он, — в Англии и Франции все разочарованы революцией…»
«Да, знаю, — насмешливо прервал Керенский, — за границей революция уже вышла из моды».
«Чем вы объясняете то, что русские перестали сражаться?»
«Глупый вопрос! — досадливо отвечал Керенский. — Россия вступила в войну прежде всех прочих союзников и долгое время несла на себе всю её тяжесть. Её потери гораздо больше, чем потери всех прочих народов вместе. Теперь Россия имеет право требовать от союзников, чтобы они пустили в дело все свои силы». Он замолк на секунду и взглянул на собеседника: «Вы спрашиваете, почему русские перестали сражаться, а русские спрашивают, где находится британский флот, когда по Рижскому заливу ходят германские броненосцы?». Он снова помолчал и вдруг выпалил: «Русская революция не побеждена, и революционная армия тоже не побеждена. Развал армии создан не революцией, развал совершился гораздо раньше, ещё при старом режиме. Почему русские перестали сражаться? Я вам скажу почему. Потому, что народ разорён экономически и изверился в союзниках!».
Интервью, из которого мы только что привели выдержки, было передано по телеграфу в Соединённые Штаты и через несколько дней возвращено государственным департаментом с требованием внести «изменения». Это Керенский сделать отказался, но это сделал его секретарь д-р Давид Соскис. Из интервью были выкинуты все неприятные для союзников выражения, и в таком виде оно было сообщено всему миру.
РЕЗОЛЮЦИЯ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ФРАКЦИИ, ПРИНЯТАЯ ВСЕРОССИЙСКОЙ КОНФЕРЕНЦИЕЙ ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИХ КОМИТЕТОВ ПО ДОКЛАДУ тов. ЛАРИНА
I
1. Низвергнув самодержавие в политической области, рабочий класс стремится доставить торжество демократическому строю и в области своей производительной деятельности. Выражением этого стремления является идея рабочего контроля, естественно возникшая в обстановке хозяйственного развала, созданного преступной политикой господствующих классов.
2. Организация рабочего контроля является таким же здоровым проявлением рабочей самодеятельности в области производства, как организация партийной деятельности в области политики, организация профессиональных союзов в области отношения найма, организация кооперативов в области потребления, организация клубов в области культуры.
3. Рабочие более владельцев заинтересованы в правильной и непрерывной работе предприятий. Наличность рабочего контроля более обеспечивает в этом отношении интересы всего современного общества, всего народа, чем одно только самодержавное усмотрение владельцев, руководящих соображениями своекорыстной материальной или политической выгоды. Поэтому рабочий контроль является не только требованием пролетариата, но лежит и в интересах всей страны и должен быть поддержан революционным крестьянством и революционной армией.
II
4. Ввиду отрицательного отношения большинства капиталистов к революции правильное распределение материалов и топлива и нормальное руководство работами, как это достаточно показал опыт, невозможны без рабочего контроля.
5. Только рабочий контроль над капиталистическими предприятиями, закрепляя осмысленное отношение к делу и уясняя его общественное значение, создаст благоприятные условия для наличности твёрдой рабочей самодисциплины и для развития возможной производительности труда.
6. Предстоящий переход хозяйства на мирное положение и в связи с этим новое перераспределение рабочих сил по стране между предприятиями мыслимы без самых тяжёлых потрясений, только в случае демократического самоуправления самих рабочих в деле распоряжения их личностями в процессе перераспределения рабочих сил. Поэтому осуществление рабочего контроля является одним из обязательнейших предварительных условий для демобилизации промышленности.
III
7. Согласно выставленному политической партией русского пролетариата — Российской Социал-Демократической Рабочей Партией (большевиков) лозунгу “рабочий контроль в общегосударственном масштабе” рабочий контроль, чтобы принести все плодотворные результаты, должен быть обнимающим все капиталистические предприятия, а не случайным, организованным, а не бессистемным, планомерным, а не оторванным от хозяйственной жизни страны в целом.
8. Экономическая жизнь страны, как сельское хозяйство, так и промышленность, торговля и транспорт, должна быть подчинена одному плану, составленному в интересах удовлетворения личных и хозяйственных нужд широких масс народа, утверждённому их выборными представителями и исполняемому под руководством этих представителей в лице соответственных государственных и местных учреждений по проведению хозяйственного плана.
