Лавочка Полли открывалась в шесть тридцать, а я пересек улицу в семь. Я принял решение, как только сполз с койки, поговорить с Полли.
Я еще не знал, что скажу ей, но определенно не то, что я частный детектив, нанятый ее мужем, чтобы следить за ней. Но чувствовал потребность переговорить с ней. Посмотреть, смогу ли вытянуть ее из этой истории. Может быть, даже дать ей какой-то шанс.
Или нет.
Я просто чувствовал, что каким-то образом обязан ей. Возможно потому, что никак не мог припомнить: заплатил ли ей за ту ночь над баром на Хальстед.
Я занял место у стойки, и хорошенькая брюнетка с копной кудрей и голубыми глазами подошла ко мне, чтобы принять заказ. Я попросил взбитую яичницу с беконом и апельсиновый сок и, пока дожидался заказа, осмотрелся вокруг, выискивая Полли.
Сегодня здесь были только две официантки – девушка за стойкой и загнанная бедняжка с белокурыми волосами, обслуживавшая все многочисленные столики.
Вскоре брюнетка принесла мне сок, я сказал ей:
– Как я вижу, вы сегодня сбиваетесь с ног.
– Это точно, – ухмыльнулась брюнетка, – еще одна наша девушка позвонила, что заболела.
– Вы имеете в виду Полли?
– Да, но не припомню, чтобы вы посещали нас раньше...
– Конечно, много раз.
– Если бы присаживались к стойке, я бы запомнила вас.
Она отошла, и я принялся потягивать сок. Очень скоро девушка поставила передо мной тарелку с яйцами и беконом.
– Тосты к этому не прилагаются, – сказала она, – но, если хотите, я могу принести вам несколько.
– Пожалуйста.
Когда она появилась с небольшой тарелкой, на которой лежало несколько тостов, я сказал:
– Понимаю, что вы заняты, но хотел бы вас спросить кое о чем.
Она снова ухмыльнулась, но довольно любезно.
– Только побыстрее.
– У Полли есть постоянный дружок?
– Ага. Последние две недели есть.
– Забавно, – сказал я. – А я думал, что она замужем.
Официантка пожала плечами. – Была, – сказала она.
– Была?
– Да. Извините, у меня посетители.
– О, конечно. Извините.
Немного позже она подошла и спросила, не желаю ли я кофе.
Я не отказался, и она налила мне немного черного.
– А у меня нет дружка, – сказала она. Я отыскал улыбку для нее.
– В это трудно поверить. А что вы имели в виду, когда сказали, что Полли былазамужем?
– Она разведена. Уже два или три месяца. Почему бы вам не заглянуть, когда мы не так заняты, чтобы познакомиться поближе?
Женщина, которая управляла таверной на углу Уиллоу и Хальстед, отсутствовала, но молодой человек за стойкой продал мне домашний адрес своего босса-леди за один бакс.
Она жила примерно в миле к северу от бара, 2420 Норд Хальстед, на втором этаже большого трехэтажного Дома из серого камня. Цокольный этаж не был заперт, я поднялся по лестнице и постучал в дверь. Она ответила на третий стук, дверь со скрипом отворилась, и на меня в образовавшуюся щель взглянул один большой темный глаз, поразительно темный на белом лице.
– Кто вы такой, и что вам угодно? – спросила она. У нее был низкий, мелодичный голос, похожий на голос Гарбо[23], и среднеевропейский акцент.
– Я Нат Геллер, – сказал я, снимая шляпу, – детектив. Припоминаете?
Темный глаз прищурился.
– Мы пару раз встречались в Восточном Чикаго. И не так давно я посетил ваш бар. С Барни Россом.
Темный глаз широко раскрылся, и хозяйка бара, кажется, улыбнулась.
Потом дверь отворилась, и Анна, крупная темноволосая красивая женщина около сорока в сером, сшитом у портного костюме с белыми сборками у шеи, жестом пригласила меня войти.
Я это сделал, она взяла мою шляпу и положила ее на маленький столик в прихожей.
– Мистер Геллер, – сказала она, вежливо улыбаясь. Проницательно? Скорее осторожно. – Что привело вас сюда? И как вы нашли меня? Я живу в этой квартире лишь пару недель.
– Я бывший чикагский коп, Анна, – сказал я любезно. – Знаю все о подкупе людей.
Ее улыбка оставалась все еще смущенной, она снова сделала приглашающий жест:
– Проходите и присаживайтесь.
Анна ввела меня в большую гостиную, где толстый ковер и дорогая темная мебель свидетельствовали о достатке хозяйки. А почему бы и нет? Когда вы управляете баром, деньги всегда водятся – особенно, если у вас имеются при баре девушки и комнаты наверху.
– Америка хорошо к вам отнеслась, Анна, – сказал я, усаживаясь на мягкую софу и оглядываясь.
– Я к ней тоже, – ответила она, усаживаясь в ближайшее кресло.
В гостиной было тепло, хотя и не душно, но окна были раскрыты. Анна, казалось, не замечала жары в отличие от маленькой желтой птички в клетке, которая молча сидела и даже ни разу не чирикнула. Для румынской иммигрантки, возможно нелегальной, Анна, конечно, устроилась хорошо. Так оно и должно было быть: она действовала под опекой Падди Баулера, где ничего не давалось даром.
– Вы не являетесь чьим-то прикрытием, Анна? Ее улыбка угасла, но она не нахмурилась по-настоящему.
– Для гостя, который еще не сообщил о своих намерениях, вы немного забегаете вперед, мистер Геллер.
Она обладала этой странной взвешенной манерой говорить как человек, который изучал английский как второй язык. Я находил в этом своеобразное очарование.
– Вы правы, – сказал я, – это не мое дело, как устроен ваш бизнес. Скажите, вы владеете этим зданием?
Моя дерзость вызвала у нее еще одну широкую улыбку.
– Как было мое понимание, – сказала она, – вы больше не были с полицией...
– Нет, – я пожал плечами. – Но коп из меня не выветривается.
– И также было мое понимание, что вы не были в дружеских отношениях с полицией... Я опять пожал плечами.
– Мы стараемся не вставать друг у друга на пути. У меня остались друзья, которые занимаются карманниками. Невозможно свидетельствовать против копов и при этом нравиться им.
– Даже если офицеры, против которых вы свидетельствуете, виновны?
– Каждый коп, которого я знаю, виновен. Но представьте, что полиция – это букет лилий, а все, что я сделал, так это выдернул пару сорняков... На меня до сих пор смотрят как на доносчика.
Анна криво улыбнулась:
– Мир преступлений, мир закона. Две стороны одной и той же монеты.
– Можно сказать «двуглавая» монета[24].
– Когда мы встречались в последний раз, вы не произвели на меня впечатление философа.
Я покачал головой.
– В последний раз, возможно, я произвел на вас впечатление пьяницы, который хотел привалиться к одной из ваших девушек.
– И, как припоминаю, преуспели в этом.
– Правильно. Именно поэтому я и пришел к вам.
– Не понимаю.
– Вы хорошо знаете Полли Гамильтон?
– Есть какие-то причины, по которым я должна ответить на этот вопрос?
– А есть какие-то причины, по которым не должны?
Она задумалась.
– Я могу оскорбить вас и предложить деньги, Анна, – сказал я, делая вид, что интересуюсь притоном, но я ненавижу давать деньги людям, которые умеют их делать намного лучше, чем я.
– Я не спрашиваю у вас никаких денег, мистер Геллер, – улыбаясь, сказала Анна. – Я спрошу вас, хотите ли вы немного чая или кофе?Или чего-нибудь покрепче?
– Как насчет чего-нибудь холодного, например воды со льдом?
– Прекрасно.
Она встала и вышла из комнаты. Мне показалось, что я услышал за стеной справа какой-то шум. Словно в соседней комнате кто-то находился. В этой квартире, по крайней мере, было шесть или восемь комнат. Судя по звуку, который я услышал, она, наверное, держала постояльцев. А может быть, здесь был кто-нибудь из ее девушек.
Она вернулась с водой со льдом для меня и кофе для себя. Казалось, она совсем не ощущала жары, несмотря на ее почти зимнее облачение.
– Чем объясняется ваш интерес к Полли, мистер Геллер?
– Это связано с работой, которой я сейчас занимаюсь. Ничего криминального, заверяю вас. Полли ни в чем таком не замешана. Ни в чем... незаконном.
– А в чем же?
– Тут замешан... мужчина.
– Я слышала об этом, – сказала она, прихлебывая кофе.
– Анна, Полли замужем?
– Была. За полицейским из Восточного Чикаго.
– Полицейским?
Анна кивнула.
– Она встретилась с ним, когда работала для меня.
– В отеле «Костур»?
Это было место в Гэри, где Анна держала свой бордель. Там, в цокольном этаже, под названием «Бадья крови» находилось имеющее дурную репутацию казино. Стрельба и поножовщина были заурядным делом, хотя известно, что наверху Анна содержала чистый, в полном порядке «дом».
– Да, – призналась Анна, – в «Костуре».
– Но это могло быть уже несколько лет назад. Полли выглядит слишком молоденькой, чтобы работать на вас в «Костуре», ведь это было лет восемь назад?
– Она выглядела тогда еще моложе.
– Готов спорить, что да. Но как может случиться, что девушка знакомится с полицейским в борделе? Теперь Анна улыбнулась по-настоящему.
